Рожденная магией - Хейзел Бек

библиотеке, – бубнит Джорджия себе под нос. – Я хочу увериться, что мой перевод исторически достоверен. Переводные заклинания довольно коварная штука. Мне нужно провести кое-какие исследования.

– Спасибо, что объяснила нам очевидные истины, – сухо произносит Элоуин. – Мисс специалист по переводу.

Джорджия не обращает на нее внимания. Но Зандер не может сдержаться, наверное, потому что он все еще голоден после шести салатиков и семнадцати крохотных бутербродиков.

– А ты, конечно, большой эксперт в переводе заклинаний.

– Я эксперт по некоторым заклинаниям. – Тон Элоун угрожающий. Неужели она бросает ему вызов? – Хочешь убедиться?

– Почему переводные заклинания коварные? – спрашиваю я… не кого-то конкретно, а всех сразу.

– Контекст, – отвечает Джейкоб у меня за спиной. – Как ты спрашиваешь – и когда ты спрашиваешь – имеет почти такое же значение, как и то, о чем ты спрашиваешь.

Я беру эту информацию на заметку, потому что она кажется мне важной.

Или, возможно, все дело в том, как он на меня смотрит, когда это говорит – глаза у него такие зеленые.

Кивая, Джорджия садится и пробегает пальцем по некоторым предложениям.

– Кажется, здесь есть допущения по количеству участников ритуала. Это отличная новость. – Она улыбается. Преимущественно мне. – Мы можем провести его, не собрав полный ковен.

– Но полный ковен даст нам больше силы, – уточняет Элоуин.

– Верно, – соглашается Джорджия. – Но у Эмерсон сила такой мощи, которая встречается раз в поколение, и она сможет скомпенсировать нехватку.

– Ребекка может вернуться домой, разве нет? Мы ее спрячем. Но как мне с ней связаться? – Я изучаю проецируемую мной презентацию в PowerPoint, которая теперь отображается на доске над сервантом. На слайде наши семейные фотографии.

– Ты уже с ней связалась, – уточняет Джейкоб. – В своем сне. Судя по тому, что ты мне сказала, она не очень-то хочет возвращаться.

– Она просто реагировала на ситуацию. Но теперь, когда у нее было время все обдумать, мы скажем, что защитим ее, ведь и мы лучше подготовлены. И я уверена…

– Она знает о последствиях возвращения, Эм, – удивительно ласково произносит Элоуин. – И не хочет рисковать. Ты не можешь силой заставить ее принять последствия.

Этот ответ меня не устраивает. Я не собираюсь заставлять ее силой. Просто объясню ей ситуацию. Уверю, что на сей раз мы можем победить. Напомню ей, что бабушка назвала нас двумя сторонами медали. Рожденная в первый день года, и в последний – это пророчество, и нам надо его исполнить.

Но я выходила на связь с Ребеккой самостоятельно, и у меня это получилось как-то само собой, ненамеренно. Значит, я смогу связаться с ней снова. Может, это какая-то особенная связь между сестрами и важно, чтобы я налаживала ее сама?

– Но Фрост на нас не донес. А дал нам книгу, в которой есть ответы, – произносит Элоуин как-то уж слишком мягко и демонстративно пожимает плечами. – Возможно, нам следует с ним сблизиться.

Я кидаю взгляд на Джейкоба и уже знаю, что он хмурится. Точно, так и есть.

– Сколько раз можно тебе повторять, что от него одни проблемы? – вопрошает Зандер. Но в его речи нет того жара, который был совсем недавно.

Похоже, все уже выдохлись, даже Зандер. А хороший лидер знает, когда надо сделать перерыв. Даже если сам он может обсуждать вопросы всю ночь, хоть все семь дней подряд – как можно спать, когда нам надо спасать мир!

Раз уж мы коснулись темы Николаса Фроста, то скоро начнется скандал, а споры у нас и так жаркие, даже когда мы все хорошо отдохнули.

– Давайте оставим второй и третий пункты повестки на завтра, – предлагаю я великодушно. – В первую очередь надо понять, как провести ритуал.

Мне кажется, что Элоуин бормочет: «Во имя богини огня, ну наконец-то», – и вскакивает на ноги.

– Пришли мне копию ритуала, – зевает она. – Я посмотрю ее утром, когда буду ясно мыслить.

Джорджия соглашается, и Элоуин исчезает, не прощаясь.

– А мне нужно заступить на смену в баре. – Зандер встает. – Не присылай мне копию утром. Лучше после полудня, когда у всех нормальных людей начинает работать мозг.

Джорджия смеется над его отвращением к ранним утренним часам.

– Поняла.

– Не забудь. Собрание ночью…

Но он исчезает еще до того, как я успеваю договорить, оставив меня, Джорджию и Джейкоба одних в гостиной.

Это, по правде говоря, опасный момент. Потому что вместо того, чтобы думать о важных вещах вроде спасения мира и освоения новых навыков, я думаю о Джейкобе и о том, чем мы занимались прошлой ночью. И о том, как я предложила ему остаться здесь сегодня. У меня горит лицо.

«Ты же взрослая женщина, Эмерсон, – строго увещеваю я себя. – А стыд – это метод угнетения. Взрослые женщины проводят ночь со своими любовниками у себя дома и не краснеют перед лучшими друзьями. Соберись, тряпка».

– Кто-нибудь хочет поиграть в «Скреббл»? – сладким голоском предлагает Джорджия.

Я знаю, что она меня дразнит. И это помогает мне преодолеть смущение и понять… что я с большей радостью останусь с Джейкобом. Наедине. В своей комнате. Мне не хочется, чтобы прошлая ночь оказалась единственной, которая у нас была.

– Тебе разве не нужно работать над переводом ритуала? – спрашиваю я.

Она смеется. Встает, насупив брови, смотрит на книгу. Потом делает небольшое плавное движение рукой, и книга начинает парить.

– Наверх в башню, – шепчет она.

И книга медленно левитирует к лестнице и поднимается в комнату Джорджии. Что самое удивительное, я думаю лишь о том, что мне надо бы поработать над заклинаниями, которым Джорджия меня обучила, чтобы все вещи в доме летели на свои места. Ведь я ведьма. И она ведьма. Мы обе ведьмы!

Джорджия следует за парящей книгой, останавливается у двери и смотрит на меня, обернувшись через плечо. Сама невинность.

– Если вы любите покричать, пожалуйста, не забудьте создать пузырь. Я не хочу слышать ничего такого, от чего нам всем будет неловко поутру.

– Черт возьми, – бормочет Джейкоб.

Наверное, мне тоже должно быть стыдно, но я просто посмеиваюсь. Джорджия машет нам и неторопливо уходит, наконец оставляя меня и Джейкоба наедине.

– Вот почему я живу один, – мрачно бормочет Джейкоб. Но он изучающе смотрит на меня, и в его взгляде есть нечто, граничащее с озорством.

Он делает жест рукой, и меня тащит по полу прямо к нему. Он протягивает руки, чтобы я не свалилась, продолжая с усмешкой смотреть на меня.

Я хочу прочитать ему нотацию о силе притяжения и о добровольном согласии на близость, но он меня целует.

И, наверное, поцелуй Джейкоба – единственное, что может быть