Сталин и Великая Отечественная война - Арсен Мартиросян

Вредоносность этой концепции состояла в следующем. Прикрытие немедленным встречно-лобовым вторжение/контрблицкригом должно было реализовываться не только заранее созданными фланговыми группировками, но и при ставке на статический фронт «узкой лентой» при сверхнизкой оперативной и линейной плотности сухопутных войск на большей же части границы. В таком случае войска находятся в состоянии крайней неустойчивости именно с точки зрения обороны и прикрытия границ в прямом смысле слова. И малейший внезапный удар, тем более нанесенный концентрированными силами, автоматически приводит к невообразимо кровавой трагедии. Именно это и произошло 22 июня 1941 г. Почему «стратегу» взбрело в голову выдумать такое именно в тот самый момент, когда главный противник взял на вооружение стратегию блицкрига?! О каком затяжном характере пограничных сражений было уместно, если вообще уместно, говорить в этом случае? Тем более «в отличие Первой мировой войны»? Тем более ему, всю ту войну просидевшему в германском плену? Тем более что и на фронт-то он попал только в 1915 г., когда война была уже в разгаре — что он мог видеть-то? Гитлеровцы именно потому и взяли на вооружение стратегию блицкрига, что, во-первых, прежде всего это молниеносный прорыв обороны противника на всю ее глубину в целях скорейшего захвата и оккупации территории намеченной жертвы всеми заранее отмобилизованными, сосредоточенными и развернутыми к нападению силами. Во-вторых, потому, что по тогдашним представлениям гитлеровских стратегов это был единственный шанс для сильно ограниченной ресурсами Германии избежать крайне опасной для нее войны на истощение. Мрачные воспоминания о Первой мировой войне весьма подстегивали такие настроения — в Германии не забыли уроков истощения той войны…

Тухачевский прекрасно знал об этом. Однако на весенних 1936 г. стратегических командно-штабных играх на картах в Генеральном штабе он и его подельники за народные деньги проверяли «эффективность» плана поражения разработанного ими с учетом привезенных Тухачевским из-за границы «рекомендаций» тевтонов. Последние же прекрасно знали как о «новой концепции пограничных сражений» Тухачевского, так и о разработанном им совместно с подельниками по заговору плане поражения. Более того, упоминавшиеся выше стратегические командно-штабные игры вермахта осенью 1936 г. и тот невероятный «успех», которого тевтоны достигли тогда на картах, взяв Минск на 5-й день агрессии, произошли после того, как там «с визитом» побывал Уборевич, упорно набивавшийся в гости к тевтонам еще зимой 1936 г. Именно он и передал тевтонам «План поражения».

Так вот, все положения это концепции Тухачевского почему-то были претворены в жизнь дуэтом Тимошенко — Жуков. Сталин говорил о могучих заслонах вдоль границы — Тимошенко/Жуков создали статический фронт «узкой лентой», понатыкав в нем дырок от бубликов при фланговых группировках, но при разрывах между эшелонами!? Сталин говорил о могучих заслонах в ближнем, а не в ближайшем тылу — эти же настаивали на выдвижении к границам чуть ли не всех войск!? Сталин говорил о необходимости для армии научиться отступать, иначе ее постигнет неминуемый разгром, — Тимошенко — Жуков, наоборот, немедленный встречно-лобовой контрблицкриг планировали!? И, что особенно поразительно, Тимошенко — Жуков претворяли все положения концепции Тухачевского в удивительно точном соответствии с положениями его же «Плана поражения». К примеру, одна из основных ролей по этому плану отводилась использованию заведомо негодных по качеству стрелковых дивизий, выставляемых в несоответствующем обстановке количестве. Выше уже было проанализировано, в чем это выразилось и к каким последствиям привело. Хуже того. Стрелковым дивизиям первого оперативного эшелона Первого стратегическо-го эшелона даже не были вовремя «нарезаны» полосы обороны. Говорилось в «Плане поражения» и о разрывах между эшелонами — как между оперативными эшелонами в рамках стратегического эшелона, так и между стратегическими. Кстати, это же подтвердил и Уборевич во время следствия на Лубянке.

К несчастью, трагедия 22 июня 1941 года буквально изобилует горькими примерами на эту тему. Потому как, несмотря, отданный еще 12 июня приказ о выдвижении дивизий из глубины приграничных округов в сторону границы, подавляющее большинство из них по состоянию на утро 22 июня все еще находились в движении. А план военных перевозок и вовсе был осуществлен всего на 8,84%. Едва ли не половина эшелонов вообще не приступала к погрузке. Трагедия советской авиации в первый же день войны — тоже «родом» из той же концепции и того же плана. Тухачевский «рекомендовал» вывести ее на аэродромы передового базирования. И Жуков-Тимошенко туда же. Авиацию вывели и в первый же день агрессии потеряли громадное количество самолетов. Наземные войска остались без прикрытия. Танковые части, которым по официальному плану было положено помогать выбивать вклинившиеся в нашу оборону механизированные части противника, имели прямой приказ немедленно нестись за бугор наказывать супостатов! Итог жуткий — называется танковый погром. К концу 1941 года от почти четырехкратного превосходства воюющей части РККА в танках не осталось и следа настолько, что в битве под Москвой уже вермахт обладал преимуществом в танках.

В артиллерии погром вообще был устроен перед войной — назывался он «реорганизация». Итог чудовищный — артиллерия не сыграла той роли в уничтожении противника, особенно танков, которую должна была ь сыграть. В части же касающейся противотанковой артиллерии вообще было допущено такое, что иначе как преступлением не назовешь. Высшему военному командованию РККА было прекрасно известно, что в основе успеха гитлеровского блицкрига — ударное использование танковых частей. Прекрасно было известно и то, ё что в соответствии с уставами вермахта его танковые части шли в прорыв с плотностью не менее 20-25 танков на 1 км. Жуков и Тимошенко же организовали противотанковую артиллерию так, что у нас плотность противотанковой артиллерии была 3, максимум 4 ствола на 1 км!? Между тем, для обеспечения гарантированного успеха в начальный период агрессии гитлеровское командование часто прибегало к запредельной плотности — от 30 до 50 танков на 1 км в прорыве. Ну и что могли сделать наши артиллеристы в таком случае?!

Примечание: 1. Схемы были составлены свыше 20 лет назад опытнейшим профессионалом — командующим ракетными войсками и артиллерией сухопутных сил СССР, маршалом артиллерии Г.Е. Передельским.

2. ПТОП — это противотанковый опорный пункт.

3. Начальник артиллерии РККА разработал эти указания по личному приказу Сталина, который в самом начале войны организовал в ГШ группу по изучению опыта первых боев.

Впервые эту схему противотанковой обороны разработал и применил еще при организации обороны на левом берегу реки Вопь в ходе Смоленского сражения (10.07-10.09.1941 г.) Рокоссовский. Живо реагировавший на все хорошее, новое, особенно если оно эффективно служило интересам защиты Родины, Сталин мгновенно распространил этот опыт на всю армию, благо статус Верховного Главнокомандующего позволял это сделать незамедлительно.

А ведь перед войной высшее военное командование «под корень зарубило» программу производства прекрасной противотанковой артиллерии. Хуже того. Не обеспечило имеющуюся противотанковую артиллерию приграничных округов необходимым запасом снарядов. Дело дошло до того, что даже в самом мощном округе — Киевском — вынуждены были резервировать по шесть снарядов на пушку. Более того. На складах РККА почему-то пылились 15 тысяч противотанковых ружей, которые ох как пригодились бы бойцам первого оперативного эшелона Первого стратегического эшелона. Коренные изменения в тактике нашей противотанковой обороны произошли лишь тогда, когда Сталин выгнал Жукова и Тимошенко с их постов. А основой этих изменений стали блестящие, апробированные в боях наработки великого полководца Победы маршала Советского Союза любимца Сталина Константина Константиновича Рокоссовского.

1Связь с войсками, за которую отвечал лично Жуков, не была налажена. С началом войны она была нарушена, вследствие чего управляемость войск была минимальной, если была. Из этой же «оперы» нелепый предвоенный приказ Тимошенко о снятии радиостанций с самолетов противоздушной обороны. Не менее нелепым было положение и с материально-техническим обеспечением войск, особенно мобильных. Например, топливо для танковых частей приграничных округов находилось за тысячи километров от того места, где ему положено было быть. В результате, только в ЗапОВО и только из-за того, что танки нечем было заправить, было потеряно до 80% их количества. Не была организована должным образом ремонтная база — потери боевой техники только по этой причине сродни последствиям отсутствия топлива. Склады материально-технического обеспечения были выдвинуты ближе к границе.