Неизвестный Есенин - Валентина Пашинина

(…) Со временем для меня становится все более и более ясно, что из всех русских поэтов он мне ближе других.

Марк Шагал».

Вот так неожиданность! Имя Марка Шагала рядом с именем Есенина не упоминает ни один есениновед. Откуда же оно? Каким ветром его занесло — витебским или парижским? На самом деле все было так.

15 марта 1964 года, будучи студентом Оксфордского университета, Гордон Маквей написал К.Л. Зелинскому в Советский Союз письмо: «Я очень надеюсь, что Вы в качестве редактора и исследователя произведений Есенина поможете мне в моей работе! (Я изучаю жизнь и творчество Есенина)». Чего же спрашивать с иностранца! Иностранный студент заметил массу противоречий в сборниках разных лет, неточностей и ошибок. Вот это-то и просит разъяснить.

Сергей Есенин и Леонид Леонов. 1925 г.

Видно, из-за большой загруженности Корнелий Люцианович передоверил ответ своим помощникам. Леонид Леонов 14 апреля 1964 года пишет Гордону Маквею, что не располагает достаточным материалом о Есенине, поскольку познакомился с ним лишь в последний период его жизни. Встреч с Есениным было немного. «Фотоснимок, на котором мы изображены с ним вместе, сделан случайно в редакции журнала «Прожектор» весной 1925 года».

Вот, пожалуй, и все, что мог рассказать Леонов. Зато Марк Шагал 22 мая 1964 г. в письме поведал нечто такое, что два профессора расшифровывают до сих пор. Их эстафету в России подхватил Александр Шаталов. А Александр Лукьянов, врач-психотерапевт, «научно доказал», что Есенин и не мог быть нормальным и психически здоровым, ибо еще в утробе матери был с отклонениями. Вон аж куда заглянул ученый человек!

Как Шагал, родившийся восемью годами раньше Есенина, оказался в его признании «гораздо моложе» Есенина, мы теперь не узнаем. Старость ли подвела Марка Шагала, и он даты «перепутал», французский ли язык с нижегородским спутали переводчики. Кто теперь поймет?

ЧАСТЬ VI

МУЗЫ ЕСЕНИНА

Глава 1

Любившие по приказу?

Начнем с воспоминаний Галины Бениславской: «Есенин о чем-то возбужденно шепотом говорил с Катей. «Подождите минутку, Галя», — сказал, когда я вошла.

Что же ей сказал СЛ.? Чтобы она была очень осторожна со мной, так как я вовсе не из бескорыстной любви и преданности вожусь с ним, — я агент ГПУ и в любой момент могу спровоцировать его и посадить в тюрьму.

Но тут же СЛ. стал ей говорить, что если с нами — большевиками — будут расправляться, то она все же должна спасти меня, так как, несмотря на это, я для него много сделала. Катя недоуменно спросила:

«Или правда, что ты из ГПУ, тогда Сергея надо спасать от тебя, и вообще — куда же тогда Сергей попал? Или, если это не так, то Сергей сумасшедший, и от этого не легче».

Конечно, Екатерине Есениной нелегко было разобраться, да и что тогда она могла понимать? Прозрение придет в Бутырской тюрьме, где она отсидит в 1938 году с 3 октября по 16 ноября как жена уже расстрелянного к тому времени Василия Наседкина. За Катей был еще один существенный грех — она была сестрой Сергея Есенина и его секретарем.

Полтора месяца отсидела она в тюрьме, но это в глазах советской власти несмываемым пятном легло на нее на всю оставшуюся жизнь. «Теперь я считаюсь социально опасным элементом, не имеюищм права проживать в пятнадцати городах сроком на пять лет», — писала сестра поэта в заявлении на имя Берии. И вот какой ей был выдан документ:

«Удостоверение

Дано административно-высланной Есениной Екатерине Александровне в том, что она состоит на учете в 8 отделе УКГ УНКВД по Рязанской области и обязана проживать в с. Константиново Рыбновского района Рязанской обл. без права выезда за пределы указанного пункта. Обязана явкой на регистрацию в 8-й отдел УГБ УНКВД по Рязанской обл. каждого 15 числа. При отсутствии отметки и своевременной явки на регистрацию удостоверение не действительно.

Начальник 8-го отдела УКГ УНКВД Булатов».

В таком режиме прожила много лет сестра великого русского поэта Екатерина Александровна Есенина.

У Мариенгофа в «Романе без вранья» есть такие строки: «Примерно недели через две литературная Москва жила сенсацией: Есенин с Мариенгофом поссорился».

Сенсация была не для литературной Москвы, потому что дружба эта скорее удивляла; Есенин и Мариенгоф всегда были разные, можно сказать — противоположные. Поэтому не удивительно, что они расстались. Сенсация и переполох были в ГПУ. Как же теперь быть? Кто будет доносить? Есенин порвал со всеми имажинистами. Кого прикрепить ненавязчиво, тактично, чтобы следить и доносить? Ведь другом сразу не станешь. Для этого нужно время.

В Ленинграде, куда едет Есенин, собирают всю молодежь — воинствующих имажинистов. Их возглавляет Эрлих (сотрудник ЧК-ГПУ). Но главная сила, которую «бросили» в образовавшуюся брешь — это были сотрудники женского пола. Самые красивые, самые умные и обаятельные: Галина Бениславская, Августа Миклашевская, Анна Берзинь.

Не менее интересна тайная, засекреченная есенинская муза — Надежда Вольпин. Вызывает удивление, что ее имя никогда не упоминалось друзьями-имажинистами, хотя она была знакома с Есениным с 1919 года. Надежда Вольпин — поэтесса, тоже из группы имажинистов, знала все есенинское окружение, и ее знали все. В мае 1924 года родила от Есенина сына (так значится в документах). И что же? Никто, ни один человек, «не вспомнил» о ней в мемуарной литературе, посвященной Есенину, даже Мариенгоф. Может ли быть такое? Оказывается, может. Чем же это объясняется? Необычайной скромностью есенинской музы? Или она не хотела затеряться в многочисленном обществе есенинских жен, потому и ушла в небытие на десятки лет? И только в 1987 году Надежда Вольпин опубликовала свои мемуары «Вспоминая Сергея Есенина. Глазами друга».

Даже персиянка Шаганэ — бывшая подпольщица в годы дашнакской Армении — вылетела не из шахского гарема, а все из той же организации. И ее засекреченная личность высветилась только в конце 1950-х годов.

В отличие от Айседоры Дункан у этих женщин была другая роль.

В 1925 году на XIV съезде партии секретарь контрольной комиссии С. Гусев (Драбкин) сказал: «Ленин нас когда-то учил, что каждый член партии должен быть агентом ЧК, т. е. смотреть и доносить». Недоносительство каралось всегда и каралось строго. И в 1932 г. Каменев и Зиновьев попали в политизолятор, а потом в ссылку именно за это преступление.

Вот каким был период есенинского многоженства.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});