Жена башмачника - Адриана Трижиани

Рудники Северной Миннесоты тянулись вдоль Железного хребта на добрые две сотни миль. Выходы шахт, точно шляпки гвоздей, темнели на белом полотнище снега. Работа велась круглосуточно, в рудниках были заняты тысячи рабочих. Сталелитейная промышленность требовала все больше железной руды. Сталь была строительным материалом будущего; мосты, небоскребы, автомобили, авиация – для всего нужна была сталь. Железная руда питала индустриальный бум. Военная промышленность лишь увеличивала потребность в железе – бронетехника и подводные лодки требовали стали. Железный хребет разверзся, открывая свои недра. Горнорудный бизнес был на подъеме.

Прибывшие спустились с подножки поезда, их встретил ледяной ветер. Энца едва устояла на ногах. Чиро обнял жену, и они заскользили по обледенелой платформе. Луиджи поддерживал Паппину, до смерти боясь, что она упадет. От морозного воздуха перехватывало дыхание. Беззвездное небо было насыщенно черным, точно разлившаяся китайская тушь. Энца думала, что Итальянские Альпы – самое холодное место в мире, но теперь она поняла, что просто не бывала в Миннесоте.

Пересекая Мэйн-стрит, Энца увидела, что Хиббинг возвели второпях как придаток карьеров. Горстка строений, среди которых выделялись больница, школа, отель и несколько магазинов, забитыми в землю колышками торчала на фоне дикого ландшафта. Здания были простыми, но прочными, с двойными окнами, массивными дверями и функциональной отделкой. В Хиббинге не было ничего величественного. Этот город построили, чтобы противостоять суровой стихии.

Когда они проходили мимо универмага, Энца отметила, что манекены в витринах одеты не в шелк и парчу, как в роскошных витринах Манхэттена, а в шерстяные пальто, шарфы и ботинки. Паппина заинтересовалась стройкой на Пайн-стрит: почти готовое здание школы, сложенное из красного кирпича, смотрело фасадом на библиотеку Карнеги. Куда ни посмотри, взгляд натыкался на строительные леса и стальные каркасы – Хиббинг рос назло морозам и метелям Миннесоты.

– Это здесь! – воскликнул Чиро, перекрикивая ветер.

Он придержал дверь отеля «Оливер», пропуская Паппину и Энцу. Луиджи немного отстал, волоча багаж, точно верный шерпа. Они сняли верхнюю одежду, и хозяйка пригласила их в викторианскую столовую: сплошь полированное дерево и кружевные салфетки. В камине потрескивал огонь, наполняя помещение смолистым запахом сосновых поленьев. Вместо свечей на столах горели шахтерские лампы.

– Понятно, кто тут всем заправляет, – сказал Луиджи, разворачивая на коленях салфетку.

– С киркой и лопатой, – подхватила Паппина.

– Мистер Латини? – К их столу подошел крепко сбитый человек лет сорока, в шерстяном костюме и зимних ботинках.

– Должно быть, вы Мэл Буторак. – Луиджи встал и пожал ему руку.

Из Нью-Йорка Луиджи связался с Мэлом, который занимался в Хиббинге недвижимостью, помогал арендовать помещения, заключать договора с банком.

– Чиро, это тот парень, что заманил нас сюда.

Чиро встал и тоже пожал руку Мэлу. Они представили своих жен и придвинули еще один стул, чтобы Мэл смог к ним присоединиться.

– Как путешествие? – дружелюбно спросил Мэл.

– Думаю, переплыть океан и то было бы быстрее, – улыбнулась Паппина.

– Уж не знаю, – рассмеялся Мэл. – Я не забирался южнее Близнецов[79]. Но надеюсь когда-нибудь навестить кузин в Хорватии.

– Ничто не сравнится с Адриатикой летом, – сказал Луиджи.

– Слышал, слышал, – согласился Мэл. – Я готов помочь вам обустроиться на новом месте. Город предоставит вам все, что только понадобится. Мы бы хотели, чтобы вы чувствовали себя как дома.

– Вы сказали, что здесь есть недвижимость, на которую мы можем взглянуть, – откликнулся Луиджи.

– Верно. Но я хочу подкинуть еще одну идею. Знаю, вы планируете открыть мастерскую вместе, но на самом деле нам нужен сапожник не только в Хиббинге, но и в Чисхолме. Это соседний город. Если вы разделитесь, то сможете открыть две мастерские, и все равно останется уйма работы.

Энца встревожилась. Они только что приехали, и все уже оборачивается не так, как представлялось им в Нью-Йорке.

Чиро заметил ее беспокойство.

– Но мы планировали совсем другое.

– Конечно, я покажу вам помещение в Хиббинге, как и договаривались. Просто не отвергайте с ходу вариант с Чисхолмом.

И тут Мэл разразился речью. Говорил он так складно, что Луиджи и Чиро догадались: он уже не раз выступал перед людьми, приезжающими в район Железного хребта, мечтая разбогатеть.

– Условия здесь меняются чуть ли не каждый день. Открываются все новые шахты, прибывают все новые и новые рабочие. И всех их нужно обслуживать, удовлетворять их нужды. Дайте мне шанс показать все на деле. Отужинайте, выспитесь, а утром я покажу вам помещения. У меня есть грузовичок, мы можем съездить в Чисхолм. Глядишь, вам и понравится идея, а ежели нет, то вернемся к первоначальной договоренности. Честная сделка?

Чиро и Луиджи переглянулись. Они не ждали, что все пойдет согласно плану, но трудности они рассчитывали преодолевать вдвоем. С другой стороны, если уж приехал в Миннесоту, то будь готов к дерзким поступкам.

– Ладно, Мэл, – сказал Чиро, – мы подумаем насчет Чисхолма и встретимся с вами утром. В семь годится?

– Я буду в холле. Мы счастливы заполучить вас и ждем возможности представить вас другим итальянцам, их тут немало, на Железном хребте. – Он пожал руки мужчинам, поклонился дамам и вышел.

– Мне не нравится идея о разделении. Нам нужно держаться друг за друга. – Паппина разгладила лежавшую на коленях салфетку.

– Мне тоже, – поддержал жену Луиджи. – Может, посмотреть расписание поездов до Нью-Йорка?

– Давайте примем решение утром. – Чиро взял Энцу за руку. – Осмотримся, прежде чем сбегать.

На следующий день Энца стояла на углу Вест-Лейк-стрит в Чисхолме, смотрела на озеро Лонгийр и вспоминала темно-синие воды озера Комо и белые барашки на озере Гарда. В Чисхолме Энца неожиданно ощутила себя как дома.

Чиро обнял ее:

– Пойдем внутрь.

В пустующем двухэтажном доме из красного кирпича на первом этаже располагались две рабочие смежные комнаты с небольшим окошком в общей стене. Одна из комнат выходила в маленький сад, сейчас засыпанный снегом. Чиро и Энца присоединились к Луиджи и Паппине, оживленно беседовавшим с Мэлом во второй комнате.

– Парни, я вас покину на время, чтобы вы все обсудили. Буду у Валентини, перехвачу чашечку кофе. – Мэл надел шляпу и оставил их одних.

– И что вы думаете? – спросил Луиджи.

– Думаю, что Мэл прав. Если мы разделимся, то сможем обслуживать два рудника. Я могу заняться Булем и Чисхолмом, а ты возьмешь на себя весь Хиббинг.

Луиджи, сунув руки в карманы, прошелся по комнате.

– Это разумно. Когда мы разъезжали с фургоном, выручка Дзанетти удваивалась.

– Да, но причина была в нашем усердии или в том, что синьора нас подгоняла?

– И в том и в другом, – улыбнулся Луиджи.

– Мэл заверил меня, что банк даст нам ссуду, достаточную для двух мастерских, – сказал Чиро. – Но проблема в том, что мы будем работать по отдельности, каждый будет вести свое дело, хотя мы и останемся на бумаге партнерами. А ты что скажешь, Энца?

– В Хиббинге есть больница, Паппине лучше находиться рядом с врачами, когда настанет время. Между городами курсирует трамвай, мы можем часто навещать друг друга. Я думаю, что чем больше ботинок вы сошьете, тем лучше будет для нас всех. Вот так.

Чиро и Луиджи вердикт Энцы восприняли всерьез. У нее ведь уже был опыт ведения дела – сначала с отцом, потом в костюмерном цехе. Энца замечала, что даже Великий Карузо не чурался дополнительного заработка. Соглашался на частные концерты, записывал пластинки.

– Мне нравится Хиббинг, – улыбнулась Паппина. – Пусть наши башмачники занимаются ремеслом, но бизнес веди ты, Энца. Ты знаешь, о чем говоришь. Я-то работала только по дому, так что ничего не понимаю про цифры, счета и банки.

Одно этим утром они решили точно. Они не вернутся в Нью-Йорк первым же поездом. Они завоюют Железный хребет. Луиджи и Паппина отправились с Мэлом, чтобы подписать бумаги на банковскую ссуду для открытия мастерской в Хиббинге. Поселиться они захотели в квартире над мастерской. Чиро и Энца остались осмотреться в Чисхолме.

На второй этаж, где располагались жилые комнаты, вели широкие деревянные ступени, выкрашенные в бордовый цвет. Просторная гостиная всеми тремя окнами выходила на озеро. Столовая соединялась с кухней, образуя единое пространство. Коридор вел в три спальни и на открытую террасу, примыкавшую к самой большой спальне, с террасы в сад спускалась лестница. Небольшая, но современная ванная комната была выложена белым кафелем. Энце понравилось, что даже в зимнюю хмарь квартира залита светом – в потолке каждой комнаты имелось окошко.

– Ну, что ты решишь? – спросил Чиро. – За аренду три доллара в месяц.