Холодное сердце (СИ) - Цвейг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но их физический контакт так и не перешел на следующий этап, представляющий собой нечто большее, чем простые поцелуи. Прошло слишком мало времени, чтобы идти на этот шаг, особенно не имея четкого представления, что это будет значить для них. По крайней мере, такого мнения придерживалась Гермиона.
Она постоянно думала о том, как тот вечер в заброшенном кабинете повлиял на их с Драко отношения. К какой категории они относились после этого? Влюбленные? Но ни один из них не признавался другому в чувствах. Друзья? Мерлин, это даже звучало абсурдно. У Гермионы был поцелуй с Роном, которого она считала лучшим другом, но он не был настолько умопомрачительным и трепетным, как с Драко. Неужели за всю историю человечества они были единственными, кто оказался в такой ситуации, и теперь не знали, как классифицировать эти неподдающиеся описанию отношения?
Ей было крайне интересно узнать, что обо всем этом думал сам Драко. Но он даже не пытался завести разговор на эту тему, продолжая делать вид, что ничего такого не произошло. Самой же Гермионе не хватало смелости, чтобы сделать первый шаг и излить ему душу, пускай она и нуждалась в этом, как ни в чем другом. Почему-то вся ее храбрость вмиг улетучивалась, когда дело касалось таких щепетильных вопросов. Еще недавно она без раздумий отправилась в опасное путешествие с целью отыскать и уничтожить крестражи Волан-де-Морта, а сейчас не могла заставить себя задать банальный вопрос, касающийся отношений. Мерлин, как же это смешно.
Отношения с Драко, к какой бы категории они ни относились, были путешествием по тернистому пути. Ты никогда не знаешь, что будет дальше. Слизеринец не относился к числу тех, кто делился душевными переживаниями по поводу и без, поэтому Гермионе оставалось лишь плыть по течению, надеясь, что вся эта ситуация в итоге разрешится. Быть может, в конец устав от неизвестности, она лично поднимет эту тему в надежде добиться какого-никакого ответа.
* * *
Утро субботы началось для Гермионы достаточно рано, хотя после нападения Пожирателей смерти руководство школы временно наложило табу на посещение Хогсмида, поэтому у старосты девочек не было необходимости просыпаться с первыми птицами, чтобы начать готовиться к грядущему походу. Все дело было в том, что она просто-напросто не могла пойти против выработавшегося режима и позволить себе провести в кровати пару лишних часов. Да и, по правде говоря, сна у нее не было ни в одном глазу.
Спустившись на завтрак к самому его началу, Гермиона обнаружила, что, за исключением нее, в Большом зале находилось лишь трое студентов, которые также были жаворонками, не привыкшими спать до полудня.
Не имея возможности пообщаться хоть с кем-то из друзей, которые сейчас наверняка видели седьмые по счету сны, даже не думая просыпаться в ближайшее время, Гермиона вполне быстро покончила с завтраком и, прихватив с собой яблочный скон, поспешила вернуться в башню.
После того как она попробовала присланные из Малфой мэнора шарлотки, ее желудок неожиданно воспылал любовью к выпечке с яблочной начинкой. Правда, к ее сожалению, приготовленные школьными эльфами булочки не оказались и вполовину такими же вкусными и ароматными.
Интересно, согласится ли Драко попросить маму прислать еще несколько тех шарлоток с сахарной пудрой? Гермиона искренне надеялась, что он опустит момент с колкими шутками по этому поводу и все-таки окажет ей услугу. Нет, ну серьезно, это была самая вкусная выпечка, которую ей когда-либо доводилось пробовать.
Взяв из спальни книгу по теории Нумерологии, Гермиона спустилась в гостиную и, удобно устроившись в кресле, приступила к чтению. В последние месяцы она уделяла изучению дополнительной литературы не так много времени, как раньше. Конечно, это не сказывалось на получаемых оценках, но ей все же стоило наверстать упущенное, чтобы с отличием сдать ЖАБА. Она должна была показать себя, чтобы добиться желаемой работы. Второго шанса не будет.
Спустя полчаса и двадцать хорошо изученных Гермионой страниц в гостиную спустился Драко. Судя по учебнику по защите от Темных искусств и нескольким пергаментам, он также собирался уделить время учебе.
Поприветствовав ее, он сел на диван и незамедлительно погрузился в чтение. Гермиона же благополучно распрощалась с ранее имевшимся настроем, который покинул ее, стоило объекту воздыханий появиться в поле зрения. Всякий раз, когда она пыталась сконцентрироваться на материале, изложенном в параграфе, ее взгляд неминуемо возвращался к Драко. Она как завороженная следила за тем, как он перелистывал страницу за страницей, изредка выписывая какие-то фрагменты на пергамент. Как ни пытайся, она не могла перестать наблюдать за его изящными пальцами, попутно вспоминая, как они касались ее кожи в моменты их близости.
Вскоре Драко оторвался от чтения, словно почувствовав, что за ним наблюдают, и бросил в сторону Гермионы ответный взгляд. Его губы мгновенно растянулись в хищной улыбке, стоило ему подловить девушку за этим занятием. Однако он не попытался пристыдить ее за непрекращающееся подглядывание: видимо, неподдающееся контролю желание гриффиндорки смотреть на него было расценено как нечто приятное, нежели раздражающее.
Гермиона же смущенно опустила взгляд в книгу, однако так и не обрела шанса понять смысл написанных перед глазами предложений. Если раньше ее мысли были всецело поглощены романтическими фантазиями, то теперь она была вынуждена выслушивать заслуженный выговор со стороны здравого смысла. Неужели отныне она обречена превращаться в полоумную дурочку всякий раз, когда Драко будет находиться рядом? К слову, в отличие от нее, он был более умен и сдержан, чтобы не смотреть на сидящего напротив человека с нескрываемым обожанием, попутно заливая учебник слюнями. Быть может, Драко и вовсе не испытывал схожих чувств, посему не видел никаких трудностей в совместном пребывании с Гермионой наедине в замкнутом пространстве. Что ж, если это так, то ему можно было только позавидовать.
От самобичевания ее отвлек отчетливый стук в окно. Драко также оторвался от выполнения домашнего задания и перевел взгляд в сторону источника шума. Поняв, что к чему, он отложил книгу и поднялся на ноги, чтобы впустить сидящую на карнизе птицу внутрь.
Опустившись на подоконник, черный филин встряхнул крылья в попытке избавиться от воды, образовавшейся в результате таяния снега, ранее осевшего на густых перьях. К одной
