Чикатило. Явление зверя - Алексей Андреевич Гравицкий

— Да не болит у меня ничего… — отмахнулся Чикатило.

Из динамика доносилось:

Счастье — что оно? Та же птица:

Упустишь — и не поймаешь.

А в клетке ему томиться

Тоже ведь не годится,

Трудно с ним, понимаешь?[17]

…Овсянникова решительно нажала на кнопку звонка. Раздался мелодичный звон.

— …Кто это? — удивилась Фаина, услышав звонок.

— Понятия не имею, — пожал плечами мужчина и поднялся. — Пойду открою.

Он вышел в коридор, приблизился к входной двери. Фаина осталась на кухне одна, взялась за остатки гречки.

…Овсянникова стояла перед дверью. За ней были слышны шаги. Затем раздался мужской голос:

— Кто там?

— Это из райсобеса, я курьер Потапова, — Ирина говорила по легенде, спокойным, чуть усталым голосом. — У меня извещение для ответственного квартиросъемщика. Позвольте войти?

Щелкнул замок. Дверь открылась.

— Здравствуйте! — сказала Овсянникова и широко распахнула дверь, быстро отойдя в сторону. В ту же секунду на лестничной площадке возникли оперативники и вломились в квартиру. Послышался топот, возня, короткий мужской вскрик и долгий — женский.

* * *

Кесаев, Ковалев, Витвицкий, Липягин и Горюнов с напряженными лицами сидели в салоне «уазика», ожидая известий. Липягин нервно пристукивал зажигалкой по пластику столика.

— Эдик, прекрати! — просил Ковалев, и тут ожила рация. Ковалев первым схватил ее, нажал кнопку:

— Первый на связи!

— Первый, это Третий, — голос Овсянниковой был спокоен. — Все, товарищ полковник. Мы его взяли. Подъезжайте!

— Давай к подъезду, — скомандовал Ковалев водителю.

Автомобиль с надписью «Ветеринарная служба» подкатил к подъезду, открылась дверь. Оперативники быстро вывели из подъезда какого-то мужчину, запихнули в «уазик», следом залезла Овсянникова. Машина сразу же тронулась и уехала.

Сидящие на соседней лавочке старушки проводили машину недоуменными взглядами. Они ничего не поняли.

«Уазик» ехал по городской улице. На сиденье у столика сидел задержанный, немолодой мужчина, внешне отдаленно похожий на Чикатило. Он был сильно напуган, на руках наручники.

— Фамилия, имя, отчество? — спросил Кесаев.

— Калинин я, Дмитрий Степанович… А за что… Что я сделал? — мужчина был на грани истерики.

— Ничего, Дмитрий Степанович, ты не сделал, — усмехнулся Липягин. — Вообще ничего. Нам, кстати, не хочешь об этом «ничего» что-то рассказать? Будет оформлено как явка с повинной!

— Товарищ майор! — одернул Липягина Ковалев.

— Место работы? Должность? — продолжил оперативный допрос Кесаев.

— Я… мне… Я не… — пробормотал Калинин, испуганно косясь на Липягина.

— Память у гражданина отшибло, видать. Только блеять может, — Липягин подмигнул Горюнову.

— Нет, нет! Я все скажу! Я… Инженер, работаю на заводе «Ростсельмаш»… электроцех… Но это замдиректора, Прудников, это он кабель кому-то в Ставрополь продавал! Я только списывал! Да и было один раз… Что, мне тюрьма теперь?

— Погодите, гражданин Калинин, — Ковалев хлопнул ладонью по столику. — Про кабель вы в другом месте другим людям покаетесь. Откуда полотенце с кровавыми пятнами?

— Какое… полотенце? — не понял Калинин.

— Которое ты, Дмитрий Степанович, выбросил вместе с мусором. Припоминаешь? — Липягин навис над задержанным, буровя его взглядом.

Калинин несколько секунд думал, потом вдруг шумно выдохнул.

— Ву-у-х… Полотенце… Блядь… Полотенце… Я рыбу вчера чистил в ванной. Рыбу, сазанов, мы с братом и его друганами на рыбалку ездили, на Койсуг, где плотина… — Калинин приободрился и заговорил уверенно, раскатистым баском: — Хорошо подняли, сорок килограмм! Ну, я чистил, и рука сорвалась, нож в ладонь вошел, — он поднял скованные наручниками руки, показал перемотанную бинтом ладонь. — Вот! Кровищи было… Я полотенцем зажал, чтобы коврик не заляпать на полу. Потом жена прибежала, обработала. А полотенце выкинули, не отстирать его… А что, нельзя такое выкидывать?

Ковалев и Липягин переглянулись.

Кесаев внимательно посмотрел на криво улыбающегося Калинина, перевел взгляд на Витвицкого. Тот за спиной задержанного развел руками, отрицательно покачал головой — нет, видимо, не он.

* * *

Звонок все звенел. Чикатило открыл дверь. Перед ним стояли двое подростков, парень и девушка.

— Здрасте. А Юрка дома? — спросил парень.

— Здрасте, здрасте… здоровее видали. Нету его!

— А где он, не знаете? — вступила в разговор девушка.

— Умотал шлындать, — раздраженно ответил Чикатило.

— А куда? — девушка оказалась настырной.

— Куда… на кудыкины горы! — рассердился Чикатило. — Откуда я знаю куда? Вы там с ним болтаетесь, должны знать лучше моего.

— Ладно, ладно… — парень легонько толкнул девушку. — Все, пошли, они с Андроном на гаражах, наверное…

Парень и девушка повернулись, начали спускаться по лестнице. Чикатило посмотрел им вслед, остановился взглядом на туго обтянутой джинсами девичьей попке, глаза его остекленели, он непроизвольно облизнул губы…

* * *

Вечером следующего дня следственная группа собралась на разбор полетов. Все пребывали в подавленном настроении.

— …Проверка по задержанному Калинину показала его полную невиновность, — Ковалев говорил, глядя в сторону. — Опрошенные брат, друзья, жена и случайные свидетели полностью подтвердили его показания. Полотенце идентично тем, что обнаружены у него в квартире, они из одной партии. Характер пореза на руке также соответствует описанному им на предварительном допросе. В ванной комнате найдены следы крови. Даже неочищенная рыба, мать его, в морозилке лежит.

— Ну что же… Отрицательный результат — тоже результат… — сердито буркнул Кесаев.

* * *

В это самое время в рабочей столовой на предприятии, куда недавно устроился Чикатило, отмечали его пятидесятилетний юбилей.

В обеденном зале стоял празднично накрытый длинный стол буквой П, похожий на свадебный, но вместо жениха с невестой, родителей и свидетелей во главе стола сидел Чикатило в костюме и при галстуке, новый директор, жена Чикатило, несколько представительных мужчин и женщин. Остальные гости занимали места по периметру стола. Над столом висел огромный плакат, нарисованный гуашью: «С ЮБИЛЕЕМ!!!» и большие цифры пятьдесят, увитые лавровыми ветвями.

На маленькой импровизированной сцене играл самодеятельный ансамбль. Между столом и сценой расхаживала с микрофоном ярко, броско одетая дама-профорг.

— Друзья! Сегодня мы всем нашим дружным коллективом отмечаем пятидесятилетний юбилей нашего сотрудника, Чикатило Андрея Романовича!

Чикатило встал, улыбнулся. Ансамбль сыграл туш.

— Давайте наполним бокалы и все выпьем за его здоровье! — задорно предложила профорг. — Право первого тоста предоставляется нашему директору Вениаминову Олегу Константиновичу! Аплодисменты!

Раздались аплодисменты, зазвенели бутылки, бокалы и рюмки.

— Что я хочу сказать, товарищи… — директор кивнул в сторону Чикатило. — Андрей Романович в нашем коллективе недавно, но уже зарекомендовал себя как надежный, грамотный работник… В знак его неоспоримых заслуг перед всей отраслью и в связи со славным юбилеем от имени и по поручению Новочеркасского райкома Коммунистической партии Советского Союза, райкома профсоюзов и всего руководства нашего предприятия позвольте вручить товарищу Чикатило Почетную грамоту… — он взял со стола красиво оформленную грамоту, повернулся к Чикатило, — принимай, Андрей Романович, заслужил!

Директор и