Проклятый - Анна Мистунина

Кар пошатнулся. Никто не протянул руку поддержать его. Чтобы не упасть, пришлось схватиться за стол.

Наполнив серебряную чашу, Оун поднес ее Кару. Амон, сын и слуга Амона Сильнейшего, протянул руку, и кровь послушно вскипела. Багровый пар потянулся к ладони. Амон закрыл глаза, вбирая Силу, что минуты назад давала жизнь телу булочника.

Прожитые годы разбавили кровь Гариона, ее Сила почти иссякла. Слабое тепло вместо огненного жара. Бессмысленная жертва. Власть ради власти. Покорность ради покорности. "Когда-нибудь я убью тебя, отец".

Кар уронил руку. Он не упустил ни капли Силы. Кровь стала просто красной жидкостью. Оун убрал чашу.

Маги расходились, удовлетворенные: бунтарь укрощен, Сила восторжествовала над человечностью. Полукровка наступил на горло самому себе. Больше он не осмелится вступаться за дикарей.

-- Ты можешь отдохнуть и привести себя в порядок, -- сказал отец. -- Вечером жду тебя наверху.

Не дожидаясь ответа, Сильнейший пошел к выходу. Кар не успел подумать, а руки уже метнулись вслед в поражающем заклятии: "Я убью тебя!" Полная чаша крови, весь хваленый талант, всего один удар...

Кар не довершил заклятия. Оун и Кати с двух сторон бросились к нему, схватили за руки.

-- Не делай этого! -- сказал Оун.

-- Это не поможет! -- одновременно с ним вскрикнула Кати.

Отец вышел, не оглядываясь.

Маги держали Кара, словно боялись, что он кинется вслед. Их лица сминала тревога. Минуту Кар молчал, переводя взгляд с одного на другого. Как он мог считать их друзьями? Доверять им?

-- Карий... -- начала Кати.

Кар оттолкнул ее, грубо, будто кухонную девку. Вырвался из рук Оуна. Не слушая их тревожных голосов, бросился вон.

Отцовская фигура маячила в дальнем конце коридора. За спиной негромко стучали по каменному полу быстрые шаги Кати. Не обращая на них внимания, Кар свернул в один из боковых коридоров, откуда узкая лестница вела напрямую к выходу. Ветер уже ждал, страдание Кара вырвало его из сытого полусна и призвало вниз. Любовь и тревога зверя мерцали вдали, как отсвет ушедшей жизни, Кар почти бежал им навстречу. Лестница ядовитой змеей извивалась под ногами. Серые стены давили, холод волнами проникал в сердце. За спиной неумолчно звучали шаги.

Задыхаясь, Кар вырвался на свежий воздух. Над Долиной сияло солнце. Суетились занятые ежедневными делами рабы, взлетали и садились грифоны. Прошли, обсуждая какое-то заклятие, трое молодых магов. Не видя и не слыша ничего вокруг, Кар прижался к грифоньему боку. Тяжелое крыло накрыло его, заслоняя от мира. Теплая шерсть пахла солнцем и нагретыми камнями.

Шаги, что преследовали Кара на лестнице, приблизились.

-- Карий, выслушай меня, -- сказала Кати.

Ветер злобно зашипел, вытянув шею. Кати отступила. Так, словно сам был грифоном, Кар ощутил его порыв, выплеск жгучей обиды за своего человека: "Убить!"

"Нет, Ветер", -- хотел сказать Кар. Не сказал. Кати была там, в комнате со столами. Не вступилась, не помешала. Как все, наслаждалась его борьбой и поражением. Зачем Кару вступаться за нее?

"Убить?" -- с нетерпением повторил Ветер.

-- Тихо! -- приказала Кати.

Сила в голосе женщины обрушилась, подобно молоту, сминая сопротивление. Грифон пискнул, словно испуганный птенец. Уронил крыло.

-- Уходи, -- сказал Кар, не оборачиваясь.

-- Выслушай меня, -- попросила она мягко.

Кар обернулся, резко, как будто отражал нападение.

-- Ты была там, -- сказал он. -- Ты... Уходи, Кати.

Она качнула головой.

-- Ты должен справиться с этим.

-- Не волнуйся за меня, Сильная, -- щеки его были мокрыми от слез, но Кар изобразил насмешливый поклон. -- Справлюсь. Позволено ли мне совершить небольшую прогулку с грифоном?

-- Нет, -- ответила Кати. -- Ты уже достаточно гулял.

-- Следовательно, я пленник?

-- Нет. Но сейчас я прошу -- останься. Помнишь, ты обещал не делать глупостей без моего совета?

-- Я дорого заплатил за свою глупость, Сильная.

-- Дорого, -- согласилась она. -- Но ты справился.

-- Я проиграл.

-- Нет. Ты проиграл бы, если бы умер.

-- Это было необходимо, Кати? -- спросил Кар горько. -- Зачем?

-- Разве ты не понимаешь?

-- Нет!

-- Великий Амон ошибся, -- спокойно и насмешливо разъяснила Кати. -- Он хотел создать послушное орудие, полукровку со слабыми магическими способностями. Сделать его наследником императора дикарей, потом отнять у него все, измучить, наполнить ненавистью. Затем приласкать, подчинить. Обмануть. Ты поверил бы, что равен нам, что Империя принадлежит тебе по праву мага. Это был изящный план, мы все одобрили его.

-- Не для того же, чтобы я действительно занял престол?

-- О, это неважно. Ты должен был убить императора и посеять смуту среди дикарей. Пока они грызутся за власть, мы накроем заклятиями город за городом, деревню за деревней. Когда дикари опомнятся, станет поздно, защищать будет нечего и некому. Нужно только время.

-- И ты одобряешь это, -- сказал Кар. -- Так в чем же он, по-твоему, ошибся?

-- В тебе, -- ответила Кати. -- С самого начала, когда ты появился верхом на грифоне, все пошло не так. Уже тогда ты весь светился от Силы.

-- Я не чувствовал ничего подобного.

-- Ты и не мог. Но уже тогда мы поняли, что делать из тебя марионетку -- опасно.

-- Вы могли подавить мой разум.

-- Могли, -- согласилась Кати. -- Но тогда ты не справился бы с задачей. Или порвал бы заклятие, сам, не учившись. С разумом мага лучше не шутить. Поэтому решено было позволить тебе действительно стать одним из нас. Игра превратилась в реальность.

-- А как я могу знать, -- перебил Кар, -- что сейчас это не игра?

-- Сегодня ты мог это увидеть.

-- Как? Я не понимаю тебя, Сильная. Почему в знак того, что я равный, меня заставили убить друга?

-- Разве тебя заставляли? -- негромко спросила Кати.

Не получив ответа, добавила:

-- Ты рисковал жизнью, спасая девочку, Сильнейший мог и убить тебя за непокорность. Ты это знал, но все равно делал. А сегодня... Ты почти не колебался. Что изменилось?

Отвечать не хотелось. Кар прислонился к теплому боку Ветра. Закрыл глаза, слушая сильные удары грифоньего сердца.

-- Ты видела. Вы все видели, -- он так и не взглянул на Сильную. -- Я не хотел возвращаться. Но оказалось, там меня никто не ждет. У меня нет другого дома, нет другой судьбы. Только быть магом. Поэтому... поэтому я подчинился.

-- Знаешь, как поступила бы я, -- спросила Кати неожиданно, -- будь я Сильнейшей?

-- Скажи.

-- Я отдала бы тебе эту девчонку. Разве мало у нас рабов? Я разрешила бы ее спасти. Поклялась бы, что ей никогда не причинят вреда, ей и всем, кто тебе небезразличен. Не толкнула бы тебя на глупое бегство, не заставила потом унижаться и предавать самого себя...