СССР — Империя Добра - Сергей Кремлёв

А книги они писали и издавали — во времена якобы «тоталитаризма» — талантливые и яркие. В мировой литературе нет более привлекательного, человечного, весёлого, оптимистичного и более правдивого изображения коммунистического будущего человечества, чем в лучших романах Стругацких. Причём и они сами, и расположенные к ним критики не скрывали, что общая атмосфера жизни и чувств, характеры, привычки, шутки героев и т. д. по сути воспроизводят атмосферу жизни советской научной молодёжи конца пятидесятых — конца шестидесятых годов. То есть в Стране Добра уже были общественные группы, которые жили в атмосфере коммунизма! И романы Стругацких выразили активное неприятие этими группами мира торгашества и мелкой выгоды.

Но вот в «Независимой газете» за 3 января 1991 года публикуется статья экс-певцов будущего коммунизма «Вопросы без ответов», «канонический» текст которой был воспроизведён в одном из собраний сочинений фантастов уже в антикоммунистические времена. И там Стругацкие ставили на одну доску античные тирании, «тиранию» Сталина и вообще тиранию «любой (? — С. К.) Административно-командной системы». К слову, последнее неумное определение сляпано по типу «масло масляное», так как administrare и означает на латыни «управлять, командовать». При этом братья-«мыслители» полностью игнорировали фактор собственности как основной для тех или иных отношений в обществе. Уэллса и Замятина они ставили выше Маркса и Энгельса, о последних, впрочем, вообще не вспоминая. Зато братья Стругацкие ставили знак равенства между нацизмом и коммунизмом и утверждали:

«Понятия чести, гуманности, личного достоинства становятся экзотическими. В реальности они существуют только с идеологическими добавками: честь — РАБОЧАЯ, гуманность — СОЦИАЛИСТИЧЕСКАЯ, достоинство — ПОДЛИННОГО АРИЙЦА»,

и т. д.

В «Россиянии» ельциноидов значение слова «гуманизм» вряд ли известно большинству молодых её жителей, а в Стране Добра любой среднеуспевающий школьник знал, что гуманизм — как культ человека, возник ещё в эпоху Возрождения…

Да, при этом он мог прибавить, что социалистический гуманизм отличается от буржуазного прежде всего активным характером, требованием борьбы против эксплуатации человека человеком.

Но что же в том плохого?

Что же до чести, то в Советской Стране Добра в чести была действительно и рабочая честь, и воинская, и гражданская, и спортивная… В «Россиянии» же, приход которой Стругацкие ожидали уже в 1991 году, понятие чести — как приветствуемая обществом категория — вообще отсутствует. В стране ельциноидов можно говорить разве что о «чести» проститутки — как о чём-то, ею давно утраченном. Пожалуй, в этом, последнем смысле можно говорить также о «чести» «россиянских интеллигентов» типа братьев Стругацких.

То, с какими густыми слюнями «интеллигенты» Стругацкие говорили в 1991 году о капитализме, о «Боге из Лос-Анджелеса» — якобы «румяном, крепком, спортивном» и т. д., заставляет вспомнить образ молодого неопытного дылды, которому удалось подсмотреть из-за кустов за стайкой нагих купающихся девушек. А точнее — сворой старых ведьм, обернувшихся девушками для того, чтобы позабавиться над придурком.

Я приведу ещё одну цитату из «перестроечной» «исповеди» двух бывших фантастов, готовившихся перейти из Страны павшего Добра в фантасмагорическое царство «рыночной свободы», и тем ограничусь. Заявляя, что СССР — особенно СССР Сталина — был фактически феодальной (ну-ну!) страной, Стругацкие «глубокомысленно» рассуждали:

«Ведь феодальные отношения складывались веками. На протяжении многих десятков поколений повторялось одно и то же: были холопы, у каждого холопа был барин… Ранний капитализм эту устоявшуюся систему отношений разрушал… и вышвыривал вчерашнего раба на улицу, даруя ему полную свободу (Угу! — С. К.) действий и оставляя его при этом без каких-либо гарантий. Это было страшно…

И вчерашний раб восстал.

Назад! Назад в крепостное рабство, в теплый вонючий закуток — прижаться к барскому сапогу, барин суров, но милостив, он выпорет на конюшне, он отберет все… но… он же не даст тебе сдохнуть с голоду…

Барский сапог (братья прозрачно намекают на Сталина. — С. К.) не замедлил объявиться…»

Вот как дети — по их утверждению, во всяком случае — комиссара гражданской войны в будёновке и с маузером говорили в 1991 году о Великом Октябре, о первых пятилетках… А фактически — и о войне, и об эпопее послевоенного восстановления Страны Добра и её быстрого прорыва в космос!

Историю СССР они называют «семидесятилетним хозяйничаньем перезрелого феодализма, оснастившего себя коммунистической идеологией» и заявляют, что двадцатый век был веком не социалистических революций, а «веком последних арьергардных боёв феодализма».

Тьфу!

И ещё раз «тьфу»!

Уже давно, в разговоре с одним из профессоров МГУ, я услышал горькое признание: «Как это ни больно, Серёжа, но моё поколение — не те, кто варил сталь и сеял рожь, а профессура, академики, министры, генералитет и т. д. — оказалось поколением предателей».

И это — правда! Поколение, как его называют, «оттепели», то есть граждане СССР примерно 1930…1937 года рождения, к началу «катастройки» занимало в обществе все командные высоты. В 1986 году тем же братьям Стругацким было лишь пятьдесят с «хвостиком» — возраст интеллектуального расцвета. Их поколение и примыкавшие к ним старшие и младшие поколения руководили в СССР партийно-государственным аппаратом, экономикой, наукой, культурой, образованием, здравоохранением, Вооружёнными Силами…

Не позднее чем к 1988 году любому объективному наблюдателю стало ясно, что курс Горбачёва и горбачёвцев ведёт страну если и не сразу в пропасть, то уж точно — в гнилое болото. А потом — всё равно в пропасть! Однако горе-«футурологи» братья Стругацкие и их собратья по «эпохе» «оттепели» вместо того, чтобы организоваться и возвысить свой голос в защиту Страны Добра, начали воспевать «Бога из Лос-Анджелеса»…

Н-да.

Никто — ни академическая среда, ни генералитет, ни хозяйственные руководители — так и не выступил в защиту великой Державы… А ведь те же маршалы и генералы на верность СССР присягали! Они имели перед СССР юридические обязательства!

Именно и только перед СССР!

Попытка насильственного свержения существующего строя в любом обществе справедливо квалифицируется как тягчайшее государственное преступление.

А попытка насильственного сохранения существующего строя?..

Нет, альтернатива развалу была! Но «мозг страны» своим «перестроечным» истошным визгом полностью блокировал возможность здраво мыслить у большинства мозгов в стране. И братья Стругацкие тоже оказались среди тех, кто эти мозги загаживал.

У меня ещё будет повод вспомнить о братьях-ренегатах в главе 25-й, а сейчас двинемся дальше…

СИЛА ЛЕНИНА была в точной постановке вопросов. Поставим же и мы вопросы точные…

Кто виноват в том, что матросам броненосца «Потёмкин» сварили борщ из мяса с червями? Ленин и Сталин или адмирал Чухнин?

Кто строил балерине «Малечке» Кшесинской дворец и наполнял его бриллиантовыми гарнитурами в то самое время, когда не менее талантливая балерина Карсавина довольствовалась дешёвой квартиркой? Нарком просвещения Луначарский или любовники Кшесинской — царь и великие князья?

Кто недовольно морщился, если температура поданного на его стол «Клико» отличалась на пару градусов от предписанной, и невозмутимо считал нормой, когда работницам на Ленском золотом прииске в мясной лавке продавали бычьи гениталии? Чекист Дзержинский или капиталист Рябушинский?..

Честный и точный ответ здесь один: виновен правящий класс России. Это он вёл политику насилия по отношению к собственному народу не год, не десять, а добрых четыреста лет! Слишком нагло имущее меньшинство попирало и не признавало прав неимущего большинства!

А когда народ их востребовал, эти свои законные права, — да, затребовал грубо, невежественно, неумело, то вместо того, чтобы склониться перед его волей и правами, имущий класс начал готовить Гражданскую войну.

И развязал её.

Ленин её не хотел. Ему не нужна была Гражданская война, его целями было созидание. В войне нуждалось меньшинство, ибо в условиях кровавой смуты и иностранной интервенции оно могло обрести шанс на сохранение вопиющего социального неравенства!

Вот это меньшинство и открыло путь насилию, окрашивая эпоху кровью, не нужной ни народу, ни Ленину, ни Сталину.

Но, кроме имущего виновника эксцессов революции и социалистической реконструкции России, надо упомянуть ещё одного важнейшего виновника того, что Ленин и большевики с самого начала были вынуждены не развивать новое общество, а с боем отстаивать его от посягательства свергнутого имущего меньшинства. Виновник этот, конечно же, — российская интеллигенция.