Однажды в Марчелике 2 (СИ) - Сухов Лео

А значит, почему бы не отдать им трофеи с побеждённых касадоров? Тем более, свидетелей всё равно нет.

Вернувшись через полчаса, брат Олег принёс с собой ящик для пожертвований, согласие настоятеля всех отпустить — и просьбу исчезнуть из Чаши Спокойствия как можно быстрее. Что касадоры и сделали, покинув долину даже без завтрака — дабы не гневать Господа.

А затем пришёл черёд неприятной работы, которую иногда приходится делать. Большинство тех, кто не помер ночью, уже успели очнуться к тому моменту, как им на шею накинули петлю. Они просили, они умоляли, они извинялись… И Дан бы отпустил их на все четыре стороны — вот только все они признались в том, что убивали безоружных людей вполне осознанно.

Сначала по приказу.

Потом по привычке.

А затем и в охотку.

И все они повисли в петле с табличками на шеях, на которых, согласно традиции, было написано имя висельника и его преступление.

— Мы все живём по правилам! — проговорил старик Джон, выйдя вперёд и повернувшись к остальным. — Эти правила просты и понятны. Их немного! Немного, чтоб вас всех хаблы драли!.. И одно из них — не убивать безоружных. И никогда не воевать с женщинами и детьми! Думаете, кто-то от нечего делать эти правила выдумал? Думаете, это всё пустые слова?

Марко и Август на правах опытных касадоров одобрительно кивали. А обращался Джон к тем, кто был помоложе. Не к Дану, конечно — ему, Мигелю и Иоганну эти правила вбивали в голову лучшие учителя. В том числе и Джон. В том числе и розгами. Обращался старый Джон к тем, кто был ещё моложе.

— Эти правила держат наше общество! Эти правила — основа жизни касадоров. Эти правила помогают нам жить! Эти правила помогают нам быть людьми! — Джон Грин нахмурился и обвёл всех взглядом. — Мы не идеальны, видит Бог! Мы — грешники! Но стоит один раз отступить… Один раз дать себе слабину!.. Вот шесть человек, которые это себе позволили! А там, позади, остались десятки людей, которых они убили…

Старик Джон тяжело вздохнул.

— Не кради чужой фургон и не кради волла — если не победил их хозяев! Только добытое в бою сделает тебе честь! — медленно, но очень громко проговорил он. — Не убивай женщин, не убивай детей, не убивай безоружных! Они слабы в бою, но на них живёт наше хозяйство! Не насилуй, не грабь, не унижай. И всегда слушай других — только так мы друг друга не перестреляем! Не проходи мимо того, чьей жизни угрожают хаблы или григио. Увидел григио — убей. Хабла — пристрели! Не нападай на города — в них ты получаешь припасы, и в них ты вернёшься. Не грабь ростовщических контор, церквей и монастырей — не гневи Бога. Уважай своих соратников, будь милостив к побеждённым, но всегда казни за нарушение правил без жалости! И касадоры будут жить!

— Твой дом — фургон! Твои друзья — волл да пистолет! Твоя добыча — роллфельд! — хором подхватили все остальные. — Твоя жизнь — путь по равнине!

— И путь этот не закончится, пока жив хоть один касадор! — закончил старик Джон и повернулся к повешенным. — Покойтесь без мира, беззаконные ублюдки! Вы это заслужили!

Сборная солянка из вадсомада Старган и прибившихся касадоров, Лилитаун, Марчелика, 4 июля 1936 года М.Х.

Лилитаун был милым и уютным городком. Был бы, если бы не страшное слово, заставлявшее дрожать всех мужчин от Старого до Нового Эдема. И слово это было… Нет, такое совершенно определённо нельзя произносить вслух! Но ведь это книга? Так пообещайте окружающим, что прочитаете это страшное слово про себя!.. Бумага всё стерпит…

А теперь узнайте ужас континентов, смерть человеческого общества и крушение традиционных устоев:

Феминизм!

И вот это самое, что нельзя произносить вслух уважающему себя метену, прочно утвердилось в Лилитауне — несмотря на всё сопротивление общества. Право голоса в этом городе получили женщины! Да-да, те самые, что и сами съели яблоко в Эдеме, и Адама заставили… Впрочем, святые отцы говорят, что не всё так однозначно в этой истории. Однако любой уважающий себя метен, услышав подобную фразу, кривится, плюётся — и продолжает верить в оригинальную версию грехопадения.

Так вот… А, собственно, на этом все ужасы маленького городка Лилитаун и заканчивались! Потому что мэром здесь был мужчина — и, надо сказать, не самым плохим мэром. А рива — кстати, тоже мужчину — традиционно прислала Ассамблея Колоний. И даже святые отцы в Лилитауне не превратились в святых матерей. И даже какой-никакой бордель в городе имелся.

Ах да!.. Чуть не забыл: кроме права голоса, женщины в Лилитауне ещё имели право носить оружие.

Понятное дело, что при таких раскладах городок обязан был понравиться касадорам: бордель есть, салуны имеются… А женщины с оружием?.. Ну знаете, это Марчелика, тут всякое случается. И уж кому-кому, а касадорам к вооружённым женщинам не привыкать. Зато и чванливых мужиков, вызывающих своим видом навязчивое желание начистить им морды, тут было значительно меньше…

Кстати, по мнению уважающих себя касадоров (а других в Марчелике не водится!), такие чванливые мужчины недалеко ушли от женщин, потому что слишком много говорят. И чаще всего — одни сплошные глупости. А говорить глупости с уверенным видом имеют право только женщины. А мужчина, если он и вправду мужчина, а не притворяется, должен чаще молчать, больше пить и уметь за себя постоять. Во всяком случае, именно так считают касадоры.

— Приветствую, мешо! Простите, что отвлекаю вас. Не найдётся ли на вашей стоянке пары десятков мест?

Маргарет Нуар не спеша поставила колун и облокотила его на колоду, где только что размножилось поленце, породив из себя два поленца поменьше. А затем гордо распрямилась, поглядев на того наглеца, который мог бы назвать её «мешо».

Наглец, стоя у ограды дома, взирал на неё с высоты двух ярдов — и как бы ещё не фута к ним. Размах плеч у этого дылды тоже вполне себе впечатлял. Рожа, правда, была суровей некуда, но это вообще одно из свойств касадоров с центральных равнин. Впрочем, морда была весьма симпатичная, а Маргарет — женщина незамужняя…

— Два десятка фургонов, метен? — переспросила она, задумчиво наматывая на палец прядь выбившихся из-под косынки длинных волос. — Пожалуй, и найдётся… Только деньги за постой вперёд!

Фургоны виднелись в нескольких метрах за спиной касадора. И было их всё-таки побольше двух десятков — а именно, двадцать один. Маргарет всегда умела быстро считать! Кстати, как минимум, у пары дам из вадсомада её интерес к касадору вызвал раздражение. Однако эти мелочи никогда не волновали Маргарет Нуар. Может, ей и пошёл пятый десяток, но это был такой пятый десяток, которому не считали зазорным завидовать даже молодые девчонки!.. Так что пусть завидуют…

— Все расценки на щите! — Маргарет ухмыльнулась и указала на деревянный щит в стороне. — Если решите разместиться у меня, заходите в контору.

— Ух, вот это дама!.. — пробормотал, глядя ей вслед, Хорхе Ортиз, надеясь, что его никто не услышит. Однако тут же поймал осуждающий взгляд Дана, отвернувшегося от ограды, и быстро прикусил язык.

Этот парень вообще вызывал у Хорхе лёгкую оторопь, хоть и был младше лет на тридцать. Впрочем, Старгану легко подчинялись Марко, старик Джон — и даже совершенно ужасающая Луиза!.. Так что ничего удивительного — и в том, что он слегка пугал Хорхе, и в том, что вёл в свои годы немаленький вадсомад — старый касадор не видел. Его всегда пугали сильные лидеры. С детства.

Если Хорхе кого-то и боялся в своей жизни, то не хулиганов, не аборигенов Марчелики и не чудовищ под койкой, а сильных лидеров. С годами он научился скрывать свой неприличный страх, но всё так же безошибочно выявлял в толпе людей, за которыми пойдут другие. Вот владелица стоянки для фургонов у него оторопи не вызывала… Впрочем, нет! Женщины с такими формами способны вызвать оторопь даже у колоды для рубки дров!..

Подумав об этом, Хорхе с подозрением посмотрел на колоду, на которой рубила дрова хозяйка…

— И да, меня зовут Маргарет! — представилась женщина, прежде чем скрыться в недрах дома.