Мститель - Михаил Финкель

Торрэс оглашает официальную справку, заверенную одесским нотариусом, об убитых во время погромов родственниках Шварцбарда.

Присяжный заседатель: – Почему же обвиняемый не убил еще на Украине того, кого он считал ответственным за погромы?

Шварцбард: – Где же я мог его поймать? Железные дороги были в руках его войск. Мне пришлось выжидать.

Прокурор: – Почему же Шварцбард не поехал в Польшу, чтобы убить Петлюру, который там долго жил? Вероятно, потому, что в Польше за такое убийство карают военным судом, и Шварцбард, вероятно, рассчитывал на общеизвестную терпимость французского суда.

Торрэс: – Обвинитель от имени французского правосудия бросает Шварцбарду упрек, почему он убил Петлюру так поздно. Когда Петлюра жил в Польше, Шварц-бард не был еще французским гражданином и не получил бы визы в Польшу.

Допрос Доценко.

После этого дает показания свидетель обвинения, украинский социал-демократ и офицер главного штаба Петлюры Доценко, присутствовавший при занятии Киева войсками Петлюры. Он рекомендует себя суду «молодым историком». Доценко отрицает, что Петлюра устраивал погромы. По его словам, «Петлюра делал все для евреев, посылал им на помощь войска, спасал евреев от большевиков, устраивавших погромы, и приказывал расстреливать погромщиков-агитаторов без суда, на месте. По словам Доценко, целый полк под названием «Гуляй душа» был уничтожен Петлюрой за погромы.

Прокурор: – Свидетель видел Семесенко и Петлюру после погрома в Проскурове. Что сказал тогда Петлюра?

Доценко: – Петлюра спросил у начальника станции, как зовут офицера, который орудовал там. При имени Семесенко Петлюра побледнел и воскликнул: «Что вы наделали? Украина дорого заплатит за этот погром!»

Торрэс: – А в итоге петлюровского офицера Семесенко расстреляли только через год.

Доценко: – Но его ведь все-таки расстреляли в сентябре 1920 года.

Председательствующий: – А почему не раньше?

Доценко отвечает, что Семесенко командовал собственными отрядами, не подчиненными Петлюре, что в Проскурове находились только отряды Семесенко, а Петлюра по приезде туда был бессилен арестовать его.

Торрэс: – Вот приказ, подписанный атаманом Семесенко. Этот приказ был расклеен по стенам Проскурова 25 февраля 1919 годa, в день погрома. Этот приказ был адресован запорожской бригаде республиканской армии Украины. «Берегитесь, жиды! – говорилось в приказе, – мы вас не боимся» – и т. д. И после того, как облеченный властью командир выпускает официальные приказы с призывами к погромам, вы утверждаете, что украинские войска погромов не устраивали?

Доценко: – Семесенко самочинно организовал отряды и дал им без разрешения Петлюры название «Первая запорожская бригада». Петлюра позднее расстрелял Семесенко и учреждал комиссии для расследования погромов. Армия Петлюры была в хороших отношениях с евреями. Они давали хлеб нашим солдатам.

Шварцбард: – Не за это ли их убивали?

Доценко: – Это большевики устраивали погромы. Я уверен, что после того, как Украина снова станет независимой, еврейское население воздвигнет Петлюре памятник.

Торрэс оглашает новый документ, также доказывающий, что Семесенко был подчинен Петлюре. Председательствующий просит Торрэса показать документ присяжным. Торрэс предъявляет им письмо лечившего Семесенко врача-венеролога, который удостоверяет, что Семесенко прервал свое лечение, чтобы поехать к Петлюре в его собственный поезд с докладом о погроме в Проскурове. Торрэс обещает еще представить суду много свидетелей, которые могут подтвердить, что отряды Семесенко принадлежали к регулярной петлюровской армии.

Кампэнши: – Ваши свидетели – Ланжевен и Северин, мои же свидетели знали лично Петлюру и являются очевидцами событий на Украине.

Торрэс в ответ заявляет, что представит суду 40 человек, пострадавших от погромов, 15 украинцев, виднейших представителей французской интеллигенции, и представителя Красного Креста, находившегося в Проскурове во время погрома.

После Доценко допрашивается бывший проскуровский пристав Титлюк. По его словам, погром в Проскурове возник стихийно. Далее Титлюк показывает, что гайдамаков во время погрома в городе не было, а были «большевитствующие казаки». Погромы, по словам свидетеля, можно было бы предотвратить, если бы полиция получила категорический приказ, но такого приказа не было.

Титлюка сменяет живший в Киеве французский инженер, свидетель обвинения Бодри, который торговал на Украине военным снаряжением.

Бодри: – Во всем виноваты большевики. Это они заключили Брест-Литовский мирный договор. Увы, война закончилась слишком рано. В противовес Винниченко[198], Петлюра шел в Киев с целью продолжать войну до победного конца, чтобы сохранить Украину для помощи союзникам. Что касается погромов, то это были мелкие драки между крестьянами и евреями. Петлюра же всегда был против погромов.

Кампэнши (торжествующе): – Вот свидетель-француз, подтверждающий, что Петлюра был другом Франции.

Торрэс оглашает протокол заседания военного совета, на котором Петлюра обязался прикрывать левый фланг германцев, наступавших на Киев.

Кампэнши: – Петлюра украинец, а не француз, и соглашался идти с кем угодно против злейшего исторического врага Украины – русских большевиков.

Торрэс в ответ на это зачитывает выдержки из статьи Эрбетта в газете «Тан» от 11 февраля 1918 г., в которой говорится: «Киевские деятели заслуживают презрения и мести с нашей стороны».

Кампэнши: – Дайте мне этот документ.

Торрэс: – Этот документ принадлежит мне. На нем имеются мои личные пометки.

Кампэнши: – Вы мне дадите этот документ или вы боитесь?

Торрэс (спокойно): – Нет!

Кампэнши: – Да, да, вы боитесь!

Председательствующий предлагает свидетелю Бодри продолжать свои показания. Кампэнши требует слова, председательствующий отказывает. Кампэнши настаивает, председательствующий вновь отказывает. Кампэнши продолжает настаивать. Поднимается страшный шум, во время которого слышно, как Кампэнши кричит: «Это относилось к Голубовичу[199]! Петлюра и Шульгин были противниками Голубовича!» Председательствующий с трудом восстанавливает порядок.

Показания Косенко.

Последним на этом заседании допрашивается свидетель обвинения Косенко, являющийся издателем выходящего в Париже украинского журнала «Тризуб». Косенко заявляет, что незадолго до убийства Петлюры он получил от полковника Колосовского письмо, в которой сообщалось, что большевики создали в Париже специальную террористическую организацию.

– Члены этой организации, – продолжает Косенко, – выслеживали Петлюру. Обвинение украинцев в устройстве погромов нелепо. Виновата анархия, царившая тогда на Украине. Петлюра всегда был противником погромов. Во время погрома в Проскурове Петлюра с правительством был в Виннице. Телеграфное сообщение между Винницей и Проскуровым было прервано.

В заключение Косенко утверждает, что Шварцбард не умеет читать по-украински и, следовательно, не мог читать «Тризуб». Прокурор и Кампэнши предлагают выяснить, говорит ли Шварцбард по-украински. Переводчик задает Шварцбарду несколько вопросов на украинском языке. Шварцбард свободно отвечает. Прокурор спрашивает Косенко, были ли в «Тризубе» помещены погромные статьи. Косенко отрицает.

Торрэс: – Я утверждаю, что журнал Косенко призывал к погромам. Во Франции есть министр внутренних дел, который вышлет погромщиков из пределов страны.

Вильм (кричит): – Прежде министр внутренних дел вышлет иностранцев, убивающих на нашей территории своих политических врагов.

Торрэс при сильном шуме заявляет, что Шварцбард не иностранец, а вдвойне француз – по подданству и по крови, пролитой за Францию.

Публика и часть журналистов аплодируют. Председательствующий угрожает очистить зал в случае повторении демонстрации.

Косенко: – Они украли у нас наши земли. Допустила ли бы Франция колонизацию своей территории бошами (презрительная кличка немцев во Франции)?

Торрэс: – Вот, господа присяжные заседатели, перед вами образец того, как они натравливают одних людей на других, как