Передаю вам слово души моей. Письма - Георгий Задонский

1.180. К директрисе Харьковского института А.Г.Л.

Матушка, я утешился получением изображения моего Ангела и искренно порадовался усердию вашему к Святому великомученику Георгию. Он сам воздаст вам: ему обычно свойственно чудодействовать, и что для нас невозможно, то для него возможно делать.

Приношу вам поздравление с наступающим праздником Рождества Христова — и потом с новым годом и с Богоявлением Господним. Но покудова почта принесет вам это письмо: что теперь впереди, тогда уже станет позади; время течет как река, и скрывается в вечность.

Бьют часы, летят минуты:Радости и скорби люты—Здесь имеют свой конец!

Повторяю тропарь Победоносцу: „яко пленных освободитель и нищих защитник, болящих врач, царей поборнике, победоносный великомученик Георгий! Моли Христа Бога спастись душам нашим". Мы в сей жизни странники: нам потребно вечное спасение. Поэтому нет здесь ничего нашего, когда удостоверены, что наше отечество на небесах. Мы чаем воскресения мертвых и жизни будущего века. Да сопровождает вас благодать Божья и врученных смотрению вашему благородных отроковиц руководствовать вашею материнскою любовью и приводить в разум истины. Внимать себе и знать Бога — есть совершеннейшая из всех наук наука.

Снова обращаюсь к образу Великомученика:

Святой Георгий—Змея поражает,Царя, царевнуИ народ спасает.

Да пребудет и о вас его молитва в спасение ваше! 23-го Декабря, 1834 г.

2. 5. Марии Петровне Колычевой

Истинно желаю весь погрузиться в любовь и плавать по водам смирения. Как много вы успели воздействовать вашим ко мне расположением, о возлюбленная моя сестра о Господе! Странник не находит себя достойным ваших умных пожертвований — он ищет потопить себя в безмолвной глубине и просить одним лишь слабым движением сердца своего от Всевышнего на вас благодатного воззрения, да воздаст Он вам вторичный дар за дар, жертвуемый вами от сердца.

Я не в силах описать ту радость, которою объяты были чувства бедных, освободившихся от крайних бедствий вашим благотворением! Мне сказано: они из благодарности повергались на землю, проливали слезы умиления и умоляли всещедрого Бога, да пролиет Свои неисчетные щедроты на добродетельных особ.

Верою и любовию целую бесценные образа и книги! Глубокое изъявление вам признательности моего сердца пусть неизъяснимою силою познается в сокровенной внутренности вашего ума! Да спасет вас Истина от прелести многих предвшедших в мир сей антихристов.

Мы слушаем святого апостола Павла, вот что он сказал: «Аще бы и Ангел с небеси возвещал паче проповеданного мне, анафема да будет» (см.: Гал 1, 8). Он же увещевал нас не следовать и не вдаваться в странные учения, но высокопарный ум свой пленять в послушание Христово.

Кротость и смирение — вот наука истинных христиан! Пост, молитва и труды — это спутники наши до самого гроба!

Еще сорадуюсь вам за порадование меня известием, что смирение очень вам понравилось.

Вы спрашиваете: часто ли я бываю в церкви? О вопрос, приятнейший сердцу моему! Столько, сколько когда собираются все мысли мои воедино о Христе Иисусе, Господе нашем.

Святой Ангел Хранитель ваш да сохранит вас во истине. Н. р. Георгий. 15 февраля 1824 года

2.23. К М.П. Колычевой

Пишу в радостных слезах; нет сил к изъяснению, когда сердце действует невообразимою силою на все чувства мои; то в наружность, то во внутренность обращаюсь моею мыслью: смотрю на стоящий предо мною образ Св. Велик. Георгия; вот его расположение. Святой Георгий, представленный в величественном виде, рукою показывает на распятого между разбойниками Господа и на сострадающих Ему Пресвятую Деву Марию, и Богослова, и тем внушает взирающему: вот смотри, что претерпевает за тебя, виновного — невинный Царь. Почувствуй, неблагодарный, и ужаснись! Другою ж мыслью как будто испрашивает милости ищущим спастись. Теперь видится под Голгофой победная картина чуда. Здесь Победоносец, спасая царевну, поражает копьем лютого змия. Это живописец Алексей Прохоров явил первую мою мысль в первых месяцах моего сюда прибытия. Обращая все се в сердце моем внимательною мыслью, не мог я удержать себя от слез! они как вода проливались…

р. Е…..Августа 24-го, 1824 г.

2. 37. Марии Петровне Колычевой

Хочу несколько сказать о сущности любви: это самотончайший огнь, объятнейший и легчайший всякого ума; действия огня сего быстры и пречудны; они священны и изливаются на душу от Святого Вездесущего Духа. Сей огнь лишь коснется сердца, мгновенно все и всякое помышление беспокойное прелагается в тишину, в смирение, в радость, в сладость всепревосходнейшую. Много я вам открылся о себе и еще имею продолжать: я очень люблю спокойствие без всякого нарушения и потому искал его во всей вселенной; но там совсем его нет — ни в богатстве, ни в забавах, ни в других каких-либо чувственных обольщениях. Здесь уже, в уединении моем, я провел, кажется, шесть лет, и когда угодно было Господу мое сердце привести в совершенное сокрушение, — тогда думал я, что уже пропал и гнев Божий пожжет законопреступную душу мою, унылую и нерадеющую. Внезапно явилась ко мне старушка (блаж. Старица Ефвимия Попова) и тотчас успокоила волнующееся мое сердце: она меня уверила, что Бог приемлет мое терпение и скоро посетит меня утешением Своим. «Молись по четкам», — сказала мне и ушла. Покаяние дано падшему человеку, а падшему ангелу — диаволу — не дано: он бесплотен и дух гордый — каяться не может; так и гордые человеки. Чрез несколько времени я вновь впал в великое изнеможение и едва только мог дышать; но в сердце непрестанно повторял: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня грешнаго». Вдруг вся немощь в одно мгновение отпала — и тогда-то огнь чистой любви коснулся моего сердца и я весь исполнился силы, чувств, приятности и радости неизъяснимой; все мне стало очень любезно и весело, — до такой степени был восхищен, что уже желал, чтобы меня мучили, и терзали, и ругались бы надо мною; для того этого желал, чтобы удержать в себе сей сладкий огнь любви ко всем. Он столько силен и сладок, что нет ни горести, ни оскорбления, которого бы он не претворил в сладость.

Чтобы домик выстроить в Кирсановской общине, я этому радуюсь в пользу вашего сердца. Чем больше дров кидают в огонь, тем сильнее огонь: так действуют в нас и скорби, и горести, наносимые от людей; чем более нападения, тем более сердце разгорается сей святой любовью, и какая свобода и какой свет! Нет слов к изъяснению: радовался бы, ежели бы кто выколол глаза мои, чтобы не видеть суетного света; рад бы был, ежели бы кто взял меня, как преступника, и замуровал в стену, где бы я ни голосу, ни тени человеческой не видел. Потом опять познал я свою немощь, и понадобилось все потребное для человека. Но и ныне по временам бывает, что очень желал бы скрыться от всякого слуха.

Менять небо и вечную жизнь на суетное удовольствие — страшно, и ужасно, и больно даже до смерти. Я внутренно плачу, когда вижу, что сердце ваше уклоняется в наружность. Удиви, Господи, на нас милость Твою! Ноября 22-го, 1824 года

2. 45. Марии Петровне Колычевой

Никакого человеческого слова не достанет к объяснению той радости, которою духовно душа радуется о Господе. По Его благословению теперь у нас спасительно призрены бедные; повсюду разносится и благоухает святое благословение, сокрушаются во умилении сердца ваших крестьян и гласно славят Бога, благоволившего поселить их в общем жилище, благоразумно — и спасительно учрежденном. Хозяйства и прочие домашние распоряжения вверены добросовестным старцам, способным к сему управлению; и так, за общими молитвами, предавшаяся Промыслу Божию госпожа действительно сделалась от всего свободна, и по всякому требованию ее всегда предлагается ей в исправной готовности все нужное для снабжения о Христе требующих помощи. Не монастырь ли это? Не единомысленное ли, как госпожи, так и крестьян, спасающееся семейство? Это — святая свобода, содействующая спасению всех домашних в вере и надежде под Промыслом Божиим. О любовь! нет той тяжести, которой бы ты не облегчила и не пременила в легкое бремя Христово! Иго Христа благо, и бремя Его легко есть (см.: Мф 11, 30). Хотя бы и весь мир с разнообразными своими советами и подлогами восстал к препятствованию и уклонению от столь решительного и благонамеренного предприятия, ничего не может он нанести на душу и сердце, укрепляющиеся верою и Богом. Мир всегда любит свое говорить, воображать, представлять и советовать; любит своих подражателей, под благовидными предлогами неприметно уклоняющихся от заповедей Господних. О нет! Мы не перестанем с царем Давидом в сердцах наших повторять: свет повеления Твоего на земле! Правде научитеся все живущий на земли. Аще Господь созидает дом, не всуе трудятся зиждущий. Верующим вся возможна суть о Господе и любящим Бога вся споспешествуют во благое (Рим 8, 28). Господи, сподоби нас любить Тебя от всей души и помышления, и творить во всем волю Твою. Покрой нас, Господи, от человек некоторых, бесов, страстей и от всякие иные неподобные вещи. Господи, Ты все знаешь; применяй и утверждай наши мысли и распоряжай нами, как Тебе угодно; да будет воля Твоя и в нас грешных, яко благословен еси во веки. Аминь.