12 Жизнеописаний - Вазари Джорджо

Великолепного вернулся Микеланджело в дом отца, безмерно огорченный смертью такого прекрасного человека и такого покровителя всех дарований. В это время Микеланджело, купив себе большой кусок мрамора, сделал из него Геркулеса в четыре локтя, который много лет стоял во дворце Строцци и почитался творением удивительным, а потом в год осады Джованни Баттисты делла Палла переправил его во Францию к королю Франциску. Рассказывают, что Пьеро Медичи, уже давно знавший Микеланджело, когда стал преемником отца своего Лоренцо, часто приглашал его, если хотел купить древние камеи и инталии, а однажды зимой, когда порядочно выпало снегу во Флоренции, велел ему сделать во дворе статую из снега, которая удалась прекрасно. Таким почетом был окружен тогда за свои таланты Микеланджело, что отец, видя честь, оказываемую ему людьми знатными, стал одевать его лучше обычного. Для флорентийской церкви Санта Спирито он сделал деревянное распятие10, помещенное под полукругом главного алтаря, где находится и теперь; он сделал его, чтобы доставить удовольствие приору, предоставившему ему комнату, где он часто занимался вскрытием трупов для изучения анатомии; занятия дали основания тому совершенству рисунка, которого достиг он впоследствии.

Произошло изгнание Медичи из Флоренции11 уже за несколько недель до того Микеланджело направился в Болонью, а оттуда в Венецию, опасаясь как бы не приключилось с ним чего дурного из-за его близости к их дому, и зная, сколь дурным и распущенным было правление Пьеро Медичи, не найдя себе занятий в Венеции, он вернулся в Болонью; здесь по его беспечности случилась с ним такая неприятность: при входе в ворота он не взял удостоверения на право выхода, без коего по предписанию мессера Джованни Бентивольи12 чужеземцы подвергались штрафу в 50 болонских лир. Когда он попал в такую беду, и когда у него не оказалось средств для уплаты, его случайно увидал и пожалел мессер Джованни Франческо Альдовранди, один из шестнадцати правителей города, он велел рассказать себе о происшедшем, освободил Микеланджело и больше года держал его у себя в доме. Однажды Альдовранди повел его посмотреть гробницу в Сан Доменико, сделанную, как утверждают, старинными мастерами Джованни Пизано и Пикколо дель Арка, и так как не хватало на гробнице фигуры ангела, держащего подсвечник, и св. Петрония, высотою около одного локтя, спросил его, не согласится ли он их сделать, на что тот отвечал утвердительно. И получив мрамор, Микеланджело выполнил фигуры13, которые оказались лучшими на гробнице; и уплатил мессер Франческо Альдовранди ему за обе тридцать дукатов. Пробыл Микеланджело в Болонье немногим больше года, скорее из внимания к Альдовранди, любившему его и за рисунок и потому еще, что благодаря приятному тосканскому произношению Микеланджело он охотно слушал в его чтении Данте, Петрарку, Бокаччо и других тосканских поэтов. Но, чувствуя, что время проходит зря, охотно вернулся Микеланджело во Флоренцию; здесь сделал он для Лоренцо ди Пьер Франческо Медичи14 из мрамора св. Иоанна мальчиком15 и вслед затем – также из мрамора – спящего Купидона16 в натуральную величину. Когда он был окончен, Микеланджело показал статую Пьер Франческо через Бальдассари дель Миланезе, который очень хвалил ее. Медичи согласился с его мнением и сказал: «Если ты закопаешь его в землю, он, конечно, сойдет за античное произведение, пошли его в Рим в качестве древности и получишь за него много больше, чем продав его здесь». Рассказывают, что Микеланджело и придал статуе такой вид, что она производила впечатление античной. Ничего в этом нет удивительного, на это хватило бы у него таланта, да даже и на большее. Другие уверяют, что Микеланджело отвез Купидона в Рим, закопал его у себя в винограднике и затем продал за античное творение кардиналу Сан-Джорджо17, получив двести дукатов. А еще говорят, что кардиналу продал ее некто действовавший от имени Миланезе, писавший Пьер Франческо, что уплатил он Микеланджело тридцать скуди и что больше за Купидона он ничего не получил, и обманывавший кардинала, Пьер Франческо и Микеланджело; но кардинал, узнав от очевидца, что статуя сделана во Флоренции, добился истины через своего посланного и велел агенту Миланезе вернуть деньги и взять себе обратно Купидона. Статуя попала в руки герцога Валентино, он подарил ее маркизе Мантуанской, которая отвезла ее в Мантую, где она находится и сейчас. Кардинала Сан-Джорджо немало за все это хулили, ибо он не понял истинного достоинства произведения, которое зависит от его совершенства, не понял также того, что современные вещи могут быть так же хороши, как и древние, хотя бы превосходно сделанные, и что пусто тщеславие тех, которые больше гонятся за названием, чем за вещью; люди такой породы, считающиеся с видимостью, a не с сущностью, встречаются во все времена. Однако это происшествие создало такую известность Микеланджело, что он тотчас был вызван в Рим и около года прожил у кардинала Сан-Джорджо, но так как тот и искусствах понимал мало, то никаких заказов Микеланджело не давал. В то время парикмахер кардинала, будучи живописцем, очень аккуратно писавший темперой, но плохо рисовавший, подружился с Микеланджело, который сделал для него набросок св. Франциска, приемлющего стигматы, этот набросок парикмахер исполнил на доске в красках, теперь он находится в церкви Сан Франческо а Монторио, в первой слева от входа капелле18. Впоследствии способности Микеланджело оценил мессер Якопо Галли, просвещенный римский дворянин, заказавший ему мраморного «Купидона»19 в натуральную величину и спустя немного – фигуру Вакха20 в десять пядей, державшего чашу в правой руке, а в левой – шкуру тигра и гроздь винограда, на которую жадными глазами смотрит сатиренок; в этой фигуре он хотел передать причудливое сочетание: он придал Вакху стройность юноши и вместе с тем плоскость и округлость женщины; прямо удивительно, до какой степени обнаружил он свое превосходство в скульптуре над всеми современниками, работавшими до него. За эти годы в Риме его искусство достигло такой высоты, что чем-то невероятным казалась легчайшая легкость выполнения, соединенная с высокими мыслями и трудными задачами; на него с трепетом смотрели как те, кто не привык видеть подобные произведения, так и те, кто знал толк в красоте, ибо все виденное прежде оказывалось ничтожным по сравнению с его пещами. Они пробудили у кардинала Сан-Диониджи, француза, именуемого кардиналом Руанским21, желание оставить по себе в столь славном городе достойную память при посредстве столь редкостного мастера и по его заказу Микеланджело исполнил статую "Скорбь о Христе»22. Когда она была закончена, ее поставили в соборе св. Петра, в капелле Девы Марии, врачевательницы лихорадки, где был некогда храм Марса. Пусть ни один скульптор, каким бы ни был он исключительным мастером, и не думает достичь совершенства этого произведения по рисунку и совершенству; никакими трудами не достигнет он такой тонкости, такой чистоты, такой искусности в обработке мрамора, каких достиг Микеланджело, ибо явлена здесь вся сила и мощь искусства. Из всех ее красот помимо божественно сделанных тканей выделялся мертвый Христос; никто и не представляет себе, как прекрасны члены, как искусно сделано тело, как его наготе выделены мускулы, вены, жилы поверх костяка, и нет мертвеца, более сходственного с мертвецом. Здесь и нежнейшее выражение лица, здесь и соответствие сочленений и связок на руках, ногах и всего тела, отделанность артерий и вен. По правде, до изумления удивляешься, как рукою художника может быть сделано столь божественно и своеобразно, притом в кратчайшее время, произведение столь удивительное; поистине чудо в том, как камень, первоначально лишенный всякой формы, может быть доведен до такого совершенства, какого едва ли достигнет и природа, создавая живую плоть. Микеланджело так любил это произведение и труд, потраченный на него, что на этот раз, чего никогда не делал, надписал свое имя на перевязи, опоясывающей грудь Мадонны; произошло же это потому, что однажды, войдя в капеллу, где она помещена, Микеланджело нашел здесь много чужеземцев из Ломбардии, очень ее восхвалявших, причем на вопрос одного из них, кто ее сделал, другой отвечал: «наш миланец Гоббо». Ни слова не говоря, стоял Микеланджело, и несколько странным ему показалось, что другому приписывают его труды. Ночью, принеся с собой светильник и резец, он заперся здесь и на перевязи вырезал свое имя. И поистине он достиг такого совершенства, что статуя кажется живой, о чем прекраснейший поэт23 сказал:

Достоинство и красотаИ скорбь: над мрамором сим полно вам стенать!Он мертв, но жив, – и снятого с крестаОстерегитесь песнями поднять,Дабы до времени из мертвых не воззватьТого, кто скорбь приял одинЗа всех, кто есть наш господин,Тебе ж – отец, супруг и сын теперьО ты, единая жена и мать и дщерь!

Благодаря этому творению приобрел он себе величайшую славу, хотя некоторые, не только одни невежды, говорят, что сделал он Мадонну чрезмерно юной. Но не принимают они во внимание и не знают, что девы непорочные не стареют и на долгое время сохраняют выражение лица своего незапятнанным, а пораженные скорбью, как Христос, испытывают обратное. Так это произведение еще гораздо больше прежних прославило и возвеличило его талант. Друзья звали его во Флоренцию, потому что здесь можно было получить глыбу мрамора, лежавшую без употребления в попечительстве флорентийского собора, которую Пьеро Содерини, получивший тогда сан пожизненного гонфалоньера города24, предлагал послать к Леонардо да Винчи и которую теперь собирался передать превосходному скульптору Андреа Контуччи Сансовино, добивавшемуся ее. Хотя было трудно высечь целую фигуру из одной этой глыбы, хотя ни у кого не хватало смелости взяться за нее, не добавляя к ней других кусков, Микеланджело уже задолго до приезда во Флоренцию стал помышлять о ней и теперь сделал попытку ее получить.