Иная кровь - Вера Александровна Петрук

тех немногих слов, которыми он перекинулся с Соломоном, Кай понял, что колдун арендовал у шахтеров несколько старых нерабочих забоев — якобы для научных экспериментов. Когда Никель пробурчал, что горцы снимают с себя ответственность за их безопасность из-за высокой активности Хищиды, Соломон широко улыбнулся — они были на верном пути.

На Кая Никель обращал внимания не больше, чем на других самоделов, которых, видимо, записал в гомункулы. Однако Клевер оказался разговорчивым. Отстав от основной группы, они вволю наболтались, так как гнома интересовало все, что было связано с побегом.

Кай не пожалел красок, описывая заплыв в нечистотах, встречу с гомозулем и поедание гусениц в Неправильном Лесу. Губы произносили бездумные слова, а голова в сотый раз представляла картину, как он добудет ликвор, как у Десятой появятся ноги, как… Дальше представлять было трудно, так как на горизонте маячила та самая жизнь, которую хотел подарить ему Соломон — с квартирой, машиной и работой. От одной этой мысли сводило в животе, и ныли зубы. Пока Кай не понимал причины.

Клевер не остался в долгу и рассказал, что творилось в руднике. А дела у семейства Тиля были неважные, так как угольная жила беднела. Причина всех бед — Хищида Проклятая. При этих словах горец трижды сплюнул и осенил себя знаком святой Варвары. Самодел затопил большинство рабочих забоев, а те шахты, где Хищида не появилась, пострадали из-за обвалов, вызванных движением пород.

— Если бы не калюстианцы, жевать бы всем нам крыс, — подытожил Клевер.

— А церковники тут причем? — живо поинтересовался Кай, вспомнив Валентина.

— О, они ребята деловые. Как раз после твоего побега к нам заявились и предложили платить за те забои, где теперь Хищида. Как бы в аренду их брать. Они, конечно, о причинах умолчали, но это и гомозулю понятно, зачем им самодельские области. Ликвор там для Корпуса добывать будут. Тиль всех собрал, посовещался, ну и решил, что калюстианцы все равно в пещеры полезут — с нашего согласия или без. Поэтому затопленные забои им отдали. Тем более, что они согласились на нашу цену, а денежки это немалые. Плохо, конечно, что чужаки в руднике, но так бы эти затопленные шахты вообще пропали. А тебя Соломон, кстати, зачем обратно сюда притащил? Опыты будет ставить? И на них тоже?

Клевер заинтересованно кивнул на притихших самоделов, которые жались друг к другу и заметно нервничали. Кай подумал и не стал разочаровывать гнома.

— Ага, — грустно ответил он. — Сначала на них, потом на мне. Видишь, какие они пришибленные.

— А почему здесь, а не наверху? — в глазах горца горело неподдельное любопытство, и Кай понял, что скука по-прежнему осталась главным врагом гномов. Щуп деактиватора отключил в пещерах не только горнорудные машины, но и бытовые аппараты вроде грелок и телевизоров. Поэтому любые истории, а особенно не выдуманные, были нарасхват, передавались из одной семьи в другую, обрастали деталями и становились новыми легендами.

— Особая атмосфера нужна, — придумал на ходу Кай, останавливаясь вслед за всей группой перед кабиной лифта. — Как в пещерах. Такую в лабораториях не сделаешь.

Больше поговорить не удалось. Гномы остались наверху — крутить механическую лебедку, а Соломон с Каем и самоделами погрузились в лифт. Спуск длился недолго. Колдун нервничал и покрикивал на человечков, поторапливая их. На Кая он голос не повышал, но тот чувствовал его раздражение и на себе.

В пещере, куда спустил их лифт, Соломон задерживаться не стал. Оставив одного самодела дозорным у кабины, он повел группу вглубь сужающегося тоннеля. Постепенно нервозность Соломона передалась и Каю, которого накрыли воспоминания. Ведь еще недавно он шел с гномами к забою по таким же каменным коридорам, гадая о своей судьбе и происхождении. Увы, встреча с Соломоном ясности не внесла.

— Долго еще? — спросил он, не выдержав давящей тишины.

— Минут тридцать, — пробурчал Соломон, останавливаясь перед развилкой. — О том, что мы вглубь пошли, горцам потом не болтай. Мы с ними на первую пещеру договаривались, но самодела там нет. В последнее время эта тварь слишком подвижной стала. Помню, еще год назад, где Хищиду найдешь, там она и лежит. А сейчас все не так. Какая-то другая система у нее появилась, не проследишь.

Прибор в руках колдуна замигал красным, и Соломон уверенно кивнул налево. Кай почувствовал Хищиду еще до того, как они вышли на залитую голубым светом площадку. Знакомое чувство радости родилось в животе, наполнило грудь и взорвалось счастьем в голове. В одно мгновение стало спокойно и уютно, а окружающий мрак уже не казался всепоглощающим злом. Низкий каменный свод покрывали многочисленные блики, исходящие от переливающейся массы. Хищида была небольшой, размером с палатку, в которой Кай спал в лагере Соломона, но ее присутствие чувствовалось повсюду — на неровном каменном полу, на влажных стенах и даже в воздухе.

— Так, начинаем работать, — деловито распорядился Соломон, распаковывая контейнеры. Емкости для ликвора Кай изучил еще в лагере. Внешне они походили на стеклянные колбы длиной не больше локтя, но внутри, по словам колдуна, имели достаточно места для целого гомозуля. Соломон делал ставку на то, что щуп деактиватора проходил по горам Асырка совсем недавно, и они должны были успеть вынести ликвор до того, как контейнеры поломаются.

Не зная, что делать, Кай уселся рядом с шестью колбами, аккуратно расставленными на берегу. Самоделы суетились, распаковывая сумки, а Соломон командовал, держась от озера с Хищидой подальше. К контейнерам присоединяли провода, приборы и непонятные штуки, в которых Кай ничего не смыслил.

Спокойствие, подаренное близостью Хищиды, накатывало волнами, то и дело уступая место тревоге. А вдруг у него не получится? Что тогда? Разочаровать себя было бы привычно, но вот подвести Соломона и Десятую ему не хотелось.

Наконец, приготовления закончились, и человечки расселись на берегу, едва не касаясь коленями разноцветной массы. Каю вспомнился Валентин, который при первой встрече показался ему волшебником. Самоделы рук не использовали — они пели. Тянули мелодию без слов, наполняя ее эмоциональными переливами, то грустными, то безудержно веселыми.

Кай нервно сглотнул, так как вряд ли был способен повторить подобное. Тем временем, Хищида проснулась, заволновалась и принялась пузыриться, выдавливая из себя небесно-голубые капли — ликвор. Похоже, Соломон был прав. Если у Валентина капли ликвора были не больше ногтя, то сейчас из озера появлялись шары размером с кулак мужчины.

Соломон принялся бегать от одной колбы к другой, играя на встроенных пультах, словно на музыкальных приборах. Контейнеры загудели и присоединили к радужным бликам на потолке собственные огни — ярко-лиловые.

— Давай, Кай, — кивнул ему