Москва патриаршая - прот. Лев Лебедев

Патриарх Никон предлагал патриарху Макарию ехать на лошади, но тот отказался, потому что хотел видеть происходящее со стороны. Под немолчный звон колоколов крестный ход из Спасских ворот приблизился к Покровскому собору (собору Василия Блаженного), по словам архидиакона Павла, «единственному в мире зданию по красоте постройки и архитектуре и разноцветной окраске его куполов»490.

Здесь патриарх Никон сходил с лошади, входил в храм - в придел Входа Господня в Иерусалим, там читал Евангелие, осеняя крестом на все четыре стороны, прикладывался вместе с патриархом Макарием к иконе Входа Господня в Иерусалим, делая отпуст молебна, и, выйдя, вновь садился на лошадь. Повозка с «древом» и все шествие двигалось обратно в Кремль, к Успенскому собору. Там совершались затем часы и литургия. После поучения и отпуста патриарх Никон приказал отсечь две большие ветви от «древа» со всем, что висело на них, и послать их царской семье. Потом весь народ стремился получить веточку от этого «древа», которая хранилась в домах как святыня, по вере людей принося исцеления от многих болезней.

В великую среду, после чтения часов, патриарх Никон просил у всех прощения, что делали и все остальные, и вечером служилось великое повечерие.

Рано утром в великий четверток торжественно собирались в церковь во множестве духовенство и народ. Патриархи облачались на середине храма. Там уже стоял столик из разноцветного франкского мрамора, на нем слева были драгоценные сосуды с елеем, вином и пшеницей, в которую были поставлены семь свечей и семь стручцов с ватой. По углам стола стояли подсвечники со свечами, в правой его половине лежало Евангелие. Патриарх Никон спросил патриарха Макария, все ли правильно соблюдено. Патриарх Макарий исправил только одно: из сосуда с вином налил вина в елей. Патриарх Никон принял эту поправку «и остался доволен».

Затем начали последование таинства елеосвящения. Чин был таким же, как и в наше время, с той особенностью, что по прочитании молитвы после каждого Евангелия елей крестообразно освящался стручцом, после чего стручец зажигался и вставлялся вновь в пшеницу, а очередная свеча гасилась. В конце чина патриархи Никон и Макарий склонили главы вместе, и развернутое Евангелие над ними держали архиереи, читая положенную молитву. Затем патриархи помазали друг друга. Потом елей разлили в три сосуда, и из них помазывали служивших и весь народ. В молитвах на освящение елея поминался царь, его дом и все православные христиане491.

После этого сразу начался чин омовения престола. Вошли в алтарь, сняли с престола облачения, при этом патриарх Макарий указал снять и срачицу, престол омыли губкой и вновь облачили. Затем вышли из алтаря и начали часы. Литургия закончилась, как всегда, рукоположением священника и диакона.

Непосредственно после литургии был совершен чин омовения ног. В хоросе, то есть у амвона, была поставлена покрытая ковром длинная скамья для тех, кто являл собою учеников Господа Иисуса Христа. На первом месте у скамьи поставили высокое сиденье с ковром для патриарха Макария, который олицетворял апостола Петра. У подсвечника поставили седалище для «Иуды предателя». Затем диаконы вывели из алтаря сначала «Иуду», а потом попарно выводили архиереев и архимандритов, которые, кланяясь патриархам, занимали места на скамье. Внизу, у патриаршей кафедры, архидиакон начал читать Евангелие на аналое. Когда он дошел до места «Воста от вечери и положи ризы», с патриарха Никона сняли митру и саккос. На словах «И приемь лентион, препоясася» на него возложили полотняный длинный плат, завязав его на груди крест-накрест, и на руки надели полотняные поручи. Затем на соответствующих словах Евангелия патриарху подали таз и кувшин, и он начал умывать ноги сначала «Иуде», потом - всем остальным. При этом он лобызал ноги каждого, начиная с «Иуды», и благословлял каждого, пока не дошел до патриарха Макария. Ему он сказал слова, которые в Евангелии Господь говорит Петру при умовении ног, и они были переведены толмачом на греческий язык. Потом патриарх Никон, вернувшись на свое место, продолжал чтение Евангелия и окропил водой, которой умывал ноги, патриарха Макария, затем все духовенство и весь народ, теснившийся, дабы каждому быть окропленным. После этого патриарх Никон с амвона прочитал пространное поучение на этот день и совершил отпуст492.

Очень интересным был чин омовения святых мощей в великий пяток. Патриархи и многочисленное духовенство под утро облачились в алтаре Успенского собора. Затем торжественным крестным ходом со множеством свечей пошли в Благовещенский собор Кремля, где находились мощи святых, частицы животворящего древа креста, животочное миро. Все эти святыни заранее были выложены на особых столах и аналоях вместе с иконами, в которые были помещены мощи493. Во множестве интереснейших подробностей Павел Алеппский описывает этот удивительный обряд, существовавший, видимо, только на Руси. Все мощи и другие святыни из Благовещенского собора были перенесены в Успенский, где после чтения часов и поучений на каждый час совершили великое водоосвящение с пением тропаря „Во Иордане”. При чтении тропарей тому святому, мощи которого подавались патриарху Никону, он погружал последовательно все мощи в освященную воду, вытирая их затем и снова вкладывая в ковчежцы. С частиц животворящего креста Господня и других святынь патриарх Никон сам вытирал пыль, омывая их в святой воде. С особой торжественностью износился несомый патриархом на главе ковчежец с ризой Господней. В это время звонили во все колокола. Ковчежец, полуоткрытым, также погрузился в воду. Затем вода эта в сосудах как великая святыня раздавалась архиереям, вельможам и другим знатным лицам, потом ею кропились все люди, подходившие поодиночке, сначала к патриарху Никону, который давал им крест, затем - к патриарху Макарию, который окроплял каждого водой. Многотысячные толпы людей окружали собор, и каждый человек окроплялся этой святой водой. После этого был сразу совершен чин выноса плащаницы Спасителя, затем вечерня, и после нее торжественный крестный ход, в котором все мощи были вновь перенесены в Благовещенский собор. С вечера четверга служба шла непрерывно и окончилась вечером под субботу.

В субботу рано утром, до восхода солнца, зазвонили в колокола, и все вновь собрались в Успенский собор494.

Раздали всем свечи. Патриарх окадил лежавшие на аналое иконы праздника, изображавшие Распятие Господа и снятие Его со креста, затем окадил плащаницу, алтарь, предстоящих; войдя вновь на кафедру среди храма, окадил весь народ на все стороны. То же сделали патриарх Макарий и другие архиереи попарно, обходя с каждением каждую половину храма. Затем вошли в алтарь, разоблачились и вышли, став у столпов храма в хоросе. Продолжалась утреня до пения «Святый Боже». Тогда вошли в алтарь и вновь облачились. Патриарх Никон окадил престол, вторично раздал свечи, выйдя из алтаря, окадил плащаницу и, взяв Евангелие (малое), вместе с патриархом Макарием вынес плащаницу через северные двери алтаря. Начался большой крестный ход вокруг Успенского собора с пением «Святый Боже». Обошли один раз, плащаницу вновь положили перед алтарем на прежнее место. После этого все архиереи поочередно, начиная с патриарха Никона, кадили плащаницу, алтарь, весь храм и весь народ, как в начале службы. Затем прочитали паримии, Апостол и Евангелие (на престоле) и совершили отпуст. Служба закончилась при восходе солнца.

Спустя немного времени началась литургия, от которой вышли только к вечеру. И вскоре же ударили в колокола к молитве на сон грядущим.

Наконец, в полночь с 14 на 15 апреля 1655 года «раздался по городу колокольный звон во всех церквах так, что земля задрожала и поколебалась. Народ, по обыкновению, шел в свои приходские храмы слушать пасхальную службу, которая была окончена задолго до рассвета»495. За три часа до восхода солнца началась служба в Успенском соборе. Патриархи и духовенство облачились в алтаре. Патриарх Никон раздал всем свечи, и все пошли крестным ходом вокруг престола, через северные двери алтаря, вышли в северные двери храма и, дойдя до западных, здесь совершили «чин Воскресения»496. Патриарх отворил двери, и вошли в храм. Патриарх Никон стоял на кафедре на середине храма, духовенство разместилось по чину по обе стороны. Затем, имея в руке крест, патриарх Никон кадил иконы на аналое, престол, алтарь, иконостас, предстоящий народ и обходил с каждением весь храм. То же сделал патриарх Макарий и за ним попарно архиереи. На седьмой песни был прочитан синаксарь. На девятой песни патриарх Никон опять кадил. Ексапостиларий пели хором все анагосты очень торжественным напевом.

Все вошли в алтарь. Патриарх Никон снял свой праздничный саккос, который не мог более носить из-за его крайней тяжести. По словам Павла Алеппского, в нем было около пуда одного жемчуга. Это был великолепный саккос из очень дорогой материи, расшитый золотом и украшенный множеством драгоценных камней, не считая жемчуга. Патриарх Никон дал его подержать антиохийским гостям, и те не смогли удержать его в руках... «Говорят, - пишет архидиакон Павел, - этот саккос обошелся в 30000 динаров». Патриарх Никон облачился в саккос полегче. Начали христосоваться. Сначала патриарх Никон обошел все духовенство, приветствуя каждого словами «Христос воскресе!» и лобызаясь с каждым. То же сделали по очереди все остальные. Затем все вышли на середину храма. Патриарху Никону подали коробку с красными яйцами. Он дал три яйца патриарху Макарию, по два яйца - архиереям и архимандритам и по одному - иереям, обходя каждого и снова христосуясь. Потом к нему подходил весь народ, некоторые давали красные яйца патриархам, которые их с благодарностью принимали, неимущим сами патриархи давали яйца. Вошли в алтарь, прочитали Евангелие пасхальной утрени. Патриарх Никон, как всегда, сказал проповедь, и был совершен отпуст.