История одного гоблина. Два в одном (СИ) - Болотов Андрей Тимофеевич

– О чем ты? – осторожно спросил шаман, искоса посматривая на Минору.

Тот стоял и с любопытством разглядывал страдающую суккубу.

– Мать… приемная! – скрежетнула зубами пуута. – По ее приказу уничтожали Кхинь кхунов! Только они были потомками Минору в нашем слое, и она об этом знала. Она знала и в одиночку боролась, но пророчество все равно сбылось, и я в этом виновата!

– Будет уже! – примирительно поднял открытые ладони кверху древний. – Пророчества – это такие штуки, которые сбываются, как бы ты ни пытался их перехитрить. Чем больше пытаешься, тем быстрее они сбываются. Это я подкинул Део идейку, а он взял и воплотил. Правда, умно придумано?

Гарб выпрямился и заглянул в глаза существу, некогда общавшемуся с самим Создателем.

– Кто же ты все-таки? – спросил он, напряженно держась за посох и собираясь его применить, если ответ его слишком испугает.

– Я? – коротко хохотнул Минору, а потом погрустнел. – Вы действительно не знаете? Они грозились стереть всю память обо мне, но я никогда не думал, что у них получится… С другой стороны, я теперь не завишу от орды почитателей.

Титан горделиво выпрямился и прищурил и без того маленькие глазки.

– Кто я? Льстивое слово тут, намек там – и тщеславный, но не слишком умный брат Люцифер возомнил себя равным Создателю. По моему наущению началась вторая великая война. Это мои старания ввергли пуутов в пучину страдания в Бездне! Я змей искуситель! Я Миноруаррригаурандар!

– Не может быть! – громко прошептала Хиенна, а остальные повторили эту фразу много раз в своей голове.

– Ага, – шепнул Адинук. – Драконы не гоблины. Они всегда любили труднопроизносимое имечко да подлиннее, чтоб их.

– Да, мои маленькие, – улыбнулся одними губами Минору. – Я первый и последний из великих драконов. Пускай меня лишили божественной искры, пускай я пока не могу предстать перед вами в своем истинном обличье, но я все еще силен. И теперь я знаю и умею куда больше, чем прежде.

Адинук охнул и яростно заскрипел пером.

– Конечно, – вскользь заметил эльф. – Куда нам тягаться с третьим по могуществу существом во вселенной.

– Четвертым, – поправил его дракон. – Вы забыли Бирканитру. Она хоть и из правнуков Део, но равных ей не было даже среди его детей, если не считать Предателя.

У Гарба от неожиданности подкосились ноги.

– Ее почти никто не помнит, – дрожащим голосом произнес шаман. – Имя Праматери покрыто позором, а ее почитатели подвергаются гонениям.

Минору разразился очередным продолжительным раскатистым рыком, который на этот раз больше походил на смех.

– Серьезно? – спросил наконец древний. – Вот ведь невезучая. Тут или рассеянность, или доброта опять с ней приключилась. То-то я думаю, накидка и посох не при ней.

– Ну вот, а ты еще не хотел быть чемпионом гоблинской богини, – эльф шутливо толкнул Аггрха локтем в ребра.

Орк в ответ оскалил клыки, но ничего не сказал.

– Кстати, а не поделитесь секретом, о чем там говорилось в пророчестве? –вкрадчиво поинтересовался перводракон.

– Там о возвращении Минору, – не стал вдаваться в подробности Адинук, хитро прищурившись.

– И все? – немного разочарованно уточнил древний.

– Ага, – легонько кивнул эльф, чтобы соломенные волосы снова не упали на глаза.

Древний сделал вид, что поверил, еще раз потянулся и расправил обрывки крыльев, заставив суккубу заиграть желваками на скулах.

– Я бы и рад с вами еще поболтать, но тут неподалеку бродит армада пуутов, а мне как-то не улыбается связываться с толпой кровожадных и голодных отщепенцев, – произнес Минору, немигающе глядя на Гарба. – Мне ненадолго понадобится вот эта штукенция. Обещаю вернуть сразу после применения.

Гоблина словно огрели плетью. Хотя он и предполагал такой исход, но все равно оказался к просьбе не готов и растерялся от неожиданности.

– Нет, – глухо откликнулся шаман, не желая даже слышать о притязаниях на собственность Бирканитры.

– Жаль, – с искренним сожалением произнес Минору. – Мне этот посох должны были поднести на блюдечке, а не в таком ершистом виде. От перворожденного жреца я другого ответа не ждал, но у меня есть выгодное предложение.

– Перворожденного? – переспросил гоблин, наконец заподозрив что-то странное в этом слове.

Дракон демонстративным хлопком прикрыл глаза руками.

– Что вы, смертные, вообще знаете? – простер он ладони к Гарбу и потряс ими в воздухе. – Ты пуута тоже не в ладах с историей?

– Мы живем в изоляции по твоей милости, – холодно парировала Хиенна. – Многого не знаем про другие миры.

– Конечно-конечно, ваши охотники за душами наверняка слепнут и глохнут в процессе охоты, – иронично заметил Минору. – Бирканитра первой из богов вылепила из глины смертные игрушки и вдохнула в них жизнь, назвав детьми. Потом мои потомки сотворили драконов. Только после этого другие правнуки Део узрели, как это здорово – наплодить себе уйму детишек, заселить ими маленький уютный мирок и наблюдать за их копошением. И быть для них всемогущими. Очень, знаете ли, тешит самолюбие, особенно когда собственные братья и сестры сильнее, и от них регулярно перепадает затрещина-другая. Иные так и вовсе творили просто, чтобы не отличаться от остальных. А уж когда додумались воевать с помощью детишек, вообще веселье началось. Хотя бы это-то вы должны знать! Это же произошло до вашего падения.

– Хапуг-то правду тогда сказал в Льонасе, – шепнул Гарбу Михель, но гоблин завороженно смотрел на перводракона и не обращал ни на что другое внимания.

Ящер окинул всех победоносным взглядом. Убедившись, что должный эффект слова произвели, он решил закрепить успех.

– Разумеется, плоды трудов малышки вышли по образу и подобию ее – одаренные, умные, верные, смелые и упертые, как сам Део.

– Ты сейчас точно про гоблинов? – не поверил Аггрх.

Минору непонимающе уставился на орка.

– А! Ну да, – сообразил он. – Раз девочку ее создания позабыли, то и порода должна была захиреть без должного надзора. Бог, вкладывая себя в сотворение смертных, отдает им часть своей силы, которую те ему потом возвращают. Если повезет, то вернут гораздо больше, чем было дано изначально. Если не повезет, как случилось с Нитти, то творец и его смертные начинают угасать. Однако, как я вижу, достойные экземпляры все еще встречаются.

– Благодарю за откровенный рассказ и комплименты, – очнулся от ступора Гарб, – но посох я тебе все равно не отдам. И не смей больше так называть Бирканитру!

Древний шумно втянул воздух ноздрями, все еще не желая менять тактику.

– Как хочу, так и называю, – беззлобно ответил Минору. – Она моя двоюродная внучка, в конце концов.

При виде вконец ошарашенного гоблина, морда дракона приобрела благостное выражение.

– Предлагаю взаимовыгодный обмен, – торжественно объявил он, топнув копытом.

От этого трон позади древнего раскололся надвое и осыпался мелкой крошкой к ручью, заставив орка отступить на шаг и машинально схватиться за мечи.

– Говори, – тихо, но угрожающе потребовал продолжения шаман.

– Я уже предлагал сделку кое-чьей сестричке, – Минору кивнул на побагровевшую Хиенну, – но она свою часть уговора выполнить не сумела. Она, видите ли, решила не мараться и доверила все бездарному посреднику. Он и ее предал, и вас, и меня наверняка собирается. Я вас пуутов за такое и не люблю. Короче, нужно ненадолго открыть основной выход из Бездны, а потом обратно запечатать, чтобы отсюда не полезла наружу ваша пуутская братия.

– Вижу, к чему ты клонишь, – потер подбородок лапой Гарб. – Разве нельзя просто уйти?

– Это я как раз могу легко, – скривился Минору, как будто напоминание о его могуществе саднило, как заноза. – Только у Бездны есть особое свойство, стирающее память всякому, кто из нее выходит через другие двери. Мне бы не хотелось испытать на себе его действие. Знай я о нем раньше, ни за что бы сюда не явился, но очень хотелось тогда позлорадствовать.

Хиенна вздрогнула, припомнив свое перемещение в Эльжахим. Ей еще, скорее всего повезло родиться пуутой, иначе бы до сих пор не помнила, как ее зовут.