Четвертая дочь императора (СИ) - Сергей Калашников

— Сегодня рулежка, пробежка, подскок. Но в кабину даже не просись. — Мужчина ухмыляется и продолжает. — На одиннадцатом экземпляре, не раньше.

Гошка сует нос во все щели. Совсем неплохо сделано. Каркас из тонкостенных профилей выглядит убедительно. Понятно теперь, куда девался чистый алюминий, от производства которого остался «грязный». Баки в крыльях, тросики системы управления, рычаги, тяги. Хороший обзор в переднюю полусферу, высотомер, указатель скорости. Компас и креномер. Совсем цивилизованно. Второе кресло лицом к хвосту, перед ним непонятные приспособления — баллоны, штуцера, краники. Тут идет колдовство с применением щупов и гаечных ключей. Что-то кричат с крыла, подтягивают гайку. Наконец народ разбежался, проверили крепления шасси, закрепили за кольцо в хвосте канат, обмотанный вторым концом вокруг опорной колонны.

— Пуск правого двигателя из кабины. — Комментирует мужчина. Ри называет его Трос. — Сейчас раскрутят пропеллер сжатым воздухом и попытаются дать воспламенение в камеру сгорания.

Винт начинает вращаться.

— Горючее пошло. — От сопла отскакивает техник.

— Поджиг! — звучит команда.

В кабине механик перекладывает рычаги краников и щелкает заслонкой.

— Есть горение. Отключить раскрутку!

Закручивается вентиль, поток горячего газа из сопла не иссякает, вращение винта убыстряется. Поток воздуха становится плотным, и двигатель останавливают. Пока не выдуло всё из ангара.

Снова суета, Гошка и Ри вдохновенно принимают в ней участие, зараженные энтузиазмом окружающих. Через полтора часа провели процедуру запуска второго движка. Все довольны, но Трос обеспокоен.

— Планеры все посадили?

— Да. Уже последний закатывают на площадку ожидания.

— Отлично, двигаем на старт.

Все наваливаются, и самолет выкатывается на открытое пространство. Его поворачивают, Трос занимает место в кабине, за его спиной устраивается один из техников. Запускают один двигатель, второй, кто-то машет флажком, самолет трогается и катится по взлетной полосе. Остановка, разворот. Теперь машина бежит заметно быстрее, оторвав хвост от грунта.

Плавно замедляется, останавливается. Опять разворот, и снова пробежка вдоль всей полосы с коротким подлетом. Тут же посадка и плавная остановка.

Следующий «заезд» прошел уже с подлетом метров на десять. Наконец самолетик подкатывается к воротам ангара и останавливается. Звук реактивной струи обрывается, и винты долго еще крутятся по инерции, замедляясь.

Наконец всё остановилось. Народ закатывает машину в ангар хвостом вперед и техники подтаскивают под двигатели металлические леса.

— Тяга упала на последнем проходе, — недовольно бросает Трос.

— В такой команде можно сварить любую кашу, — понимает Гошка и перестает удивляться увиденному. Особенно, поняв, что идет демонтаж обеих силовых установок. Понятно, опять лопатки турбины. Явно хватает только на один полет. Просто проклятье какое-то. Может, лучше паровой котел в фюзеляже разместить, да и крутить пропеллеры паром? Тогда на десяток другой полетов турбины хватит. Хотя, наверняка уже и без него всё оценили. Ясно же, что готовят сразу боевой самолет, стало быть, нужно везти не только пилота, но и бомбы.

На следующий день после обеда самолет взлетел, выполнил несколько разворотов, подъемов и снижений. Нормально сел. Второй полет провели с макетом бомбы — бревном, который прицельно сбросили на краю аэродрома с пологого пикирования. И снова закатили машину в ангар.

Еще удалось увидеть «продувку» планера аналогичной модели на крыше несущегося по рельсам вагона. На идеально прямом участке длиной километров пятнадцать, этот макет прокатили на скорости километров полтораста, причем с пилотом в кабине. Исследовали реакцию на отклонение рулей и элеронов.

— Вообще-то мы их отсюда, с крыши поезда, и запускаем в первые полеты, — объяснил подошедший Трос. — С моторами полная ерунда, так что, все, что можно выдавить из проверок планера при его буксировке, исследуем от всей души. Ты не слыхал, как там с дизелями дела обстоят? Извелся уже весь. У нас ведь модель готовая имеется под поршневой движок. Аналог У-2.

Гошка поведал печальную историю посещения дизельной лаборатории. Повздыхали, поохали.

— Завтра покажу тебе готовые машины. Не скажу, что я от них в восторге, но немножко лучше, чем совсем ничего. — Трос явно собирается уходить.

— А эти чем нехороши? — Интересуется Гошка.

— Моторы кончились. Следующая пара через два месяца будет, — фразу завершает тяжелый вздох, похожий на стенание. — Это еще на один полет или пару полетиков.

— Трос, он такой же, как ты, пришелец с Земли. Лет десять как в наших краях. — Пояснила Ри. — Папа ему всем помогал, и ты сам видел, что за люди вокруг него собрались. В общем, завтра покажем тебе то, что уже можно использовать для работы по морским целям. Догадался ведь, какую участь тебе готовят?

— Есть версия, что командовать подразделением кораблей, включающем в свой состав авианосец.

— В общем, да. Трос хочет руководить собственно авиацией, если ты не против.

— Не против. Только пока не понял, где же у нас авиация. И слушай, пока не началось, попроси Троса, и из его ребят-двигателистов, кого он сам выберет, зайти сюда, потолковать о дизелях. Неспокойно как-то мне.

— Пойдем-ка лучше в столовую. Чем народ звать-собирать, легче прийти туда, где и так найдутся все, кто тебя интересует.

Правда. В столовой было людно. Ри спокойно уселась на лавку напротив Троса.

— Кукса потолковать хочет. — Короче не скажешь. Прямо в глаза мужику. Нет, это не жена, а стихийное бедствие. Гошка медленно вдохнул воздух.

— Ты, как работает дизель, знаешь? — Глаза в глаза.

— А кто же этого не знает? — Трос спокоен и даже не удивлен.

— В карантине сидел? — Гошке надо знать точно.

— Сидел.

— Отчет писал?

— Скорее, это были воспоминания.

— Про дизели писал?

— А чего про них писать? Там же все просто.

— А почему они здесь не получаются?

— Откуда мне знать? Может, температура для воспламенения недостаточна, может еще, что не так. Я ведь, не специалист. Знаешь, сколько там тонкостей?

— Вот прямо сейчас, и прямо здесь, вот на этом листике мы с тобой все это тонкости и обсудим. Ты готов?

— Погоди, Кукса! Тут как вообще вопрос ставится?

— Я был в дизельной лаборатории. При мне двигатель немного работал. Но звук был вообще незнакомый, пахло совершенно не тем выхлопом, а слово «впрыск» вызвало ненормальную реакцию окружающих. Как на сальный анекдот.