Амнезия "Спес" (СИ) - Климин Алексей

В общем, перелопатив еще кучу разной информации, я, наконец, уразумел, что было не так с черным пупырчатым пятном, и что за проблема нависала над всем кажущимся благополучием в целом. Каждые лет пятьсот вулканы, заполняющие сплошняком всю территорию, практически одновременно начинали извергаться. Мощно, обильно, затягивая катастрофу не на один десяток лет вперед.

Потом вулканическая зима, кислотные дожди и полное вымирание жизни на поверхности!

А потому природа Надежды, возрождаясь наверху каждые несколько сотен лет, так никогда и не успевала развиться до каких-то стоящих показателей. И только под горным массивом на зеленом континенте живой мир продолжал существовать.

Но, как рассказывал Александр, первой экспедицией были проведены изыскания, которые подтвердили, что разбег во времени между грандиозными извержениями, всегда составлял те самые, примерные пятьсот лет. А современные технологии, в заданных условиях именно этой планеты, позволяли и вовсе их предотвратить.

Так что следующее, что мне было показано, это приземление на планету специалистов и разбивка первого поселка, а потом садов и полей.

Сам Александр тоже был среди этих людей и его личные съемки отчасти разнообразили однотипные и безэмоциональные видеоотчеты ответственных служб.

Потом ускоренные съемки со стационарных камер и вот передо мной уже целое поселение пока еще временных… как утверждалось за кадром, а по мне так очень даже капитальных… построек. Деревья в садах, стимулированные ускорителем роста, уже вытянулись метра на два, дороги соединяют поля, а в рудниках началась добыча полезных ископаемых. А по времени, с момента прибытия прошло месяца два.

Сам я, тем временем, приноровился к этим съемкам на поверхности, на которых глазам не мешали, ни стены, ни потолок. Привык к картинкам с летательных аппаратов и уже не держался за стол в боязни снова сползти под кресло, как только камера взмывала вверх.

Но, несмотря на демонстрацию благополучия, в голосе Александра постоянно чувствовалось напряжение, не давая забыть мне, что что-то скоро должно произойти.

Потом вдруг движение картинок с экрана пропало и по центральной полосе опять побежал просто текст:

«Мой друг, я, наверное, утомил Вас описаниями наших, как тогда казалось, достижений, но я не смог, уж извините, отказать себе в подборе счастливых кадров тех дней.

Но Вы, думаю, уже догадались, что у нас ничего тогда не сложилось. Почему? Я до сих пор задаюсь этим вопросом. Но все же склоняюсь к тому, что виной всему человеческий фактор.

Новая «живая» планета нужна была, как никогда, всем. Возможно, в тот момент даже не как новая житница и просторный дом, а как знамение, что вот — свершилось, и светлая эра для человечества настала. И слишком поспешили, не проработав досконально вопрос, или просто выдали желаемое за действительное.

Впрочем, насколько знаю, правила не были нарушены. И срезы почвы, позволяющие максимально точно составить шкалу вулканической активности, были сделаны в достаточном количестве. А просчет возможных ситуационных вариантов прошел в штатном режиме и при должной ответственности.

Как считал главный сейсмолог экспедиции, господин Розаноф, не учли одного, что именно пробные шурфы наших предшественников могли спровоцировать запуск нового извержения.

Не знаю, я не специалист. Я могу только констатировать ситуацию, сложившуюся к третьему месяцу пребывания на Надежде, по факту.

Уповать на технологию, по которой собирались предотвратить следующие извержения, не приходилось. Для реализации нужен был не один десяток лет, которых теперь у нас не было. Розаноф давал на решение проблемы не более пяти.

Вернуться на Землю мы тоже не могли — запустить вновь такое количество камер анабиоза было невозможно. А к моменту, как стало известно об угрозе извержения, треть всех поселенцев уже вовсю работала на планете, а остальные камеры находились в режиме стандартного выхода, который длился полтора месяцев и обратный процесс на полпути не предусматривал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

По данным компов медзоны в состоянии полного покоя находилось лишь порядка десяти тысяч камер, в которых находились дети и женщины творческих профессий.

Основной же модуль корабля, который мог обеспечить пусть долгий, но все же перелет без анабиозного сна, способен был вместить еще десять тысяч человек максимум.

Да, мой друг, на тот момент нам казалось, что выхода не было — мы погибнем все здесь, на планете, которая, несмотря на свое имя, надежды нам не оставляла.

Но программа просчета ситуаций была запущена, впрочем, как и требовалось по инструкции в таких случаях.

И, неделю спустя, нам был выдан результат ее работы: единственная возможность уцелеть всем, это построить город под горным массивом и уйти туда жить на ближайшие сотни полторы лет".

— Вот, теперь ясно, как праотцы оказались здесь, — неожиданно раздался надо мной голос Паленого, я аж подскочил.

Сколько он тут уже стоял, долго ли слушал — фиг знает его…

— Ладно, пойду я, а ты тут смотри, внимай внимательно, потом расскажешь мне, — велел он.

— Э, а сам?! — возмутился я.

— А мне нэрвы не позволяют, так что приготовься, когда станешь мне рассказывать, что у них там еще произошло, будешь выбирать выражения помягче!

— А у них еще что-то произойдет?! — удивился я. — Вроде ж, все, теперь ясно, зачем построили Корабль…

Паленый, укоризненно покачав головой, изрек:

— Малой, это ж очевидно! Сколько их прибыло? Во-от, а сколько нас сейчас? — и не дожидаясь ответа, вышел из зоны кабинета.

— Он прав, да? — спросил я уже у Сайруса, раз Паленый мне разжевывать не захотел.

— Господин Зак, будьте терпеливы и имейте уважение, дослушайте послание до конца, все ж господину Александру, пока он писал, воспоминая обо всем, что произошло, дались непросто.

Вот, и что делать? Поехали дальше. И текст опять пополз по экрану.

"Строительная, инженерная и моя, административная, службы работали как проклятые, и через месяц мы смогли общими усилиями выдать первый, примерный, план подземных сооружений.

Геодезисты, плановая работа которых теперь не имела смысла, и служба геологии, тоже работали на износ. И к моменту первых прикидок по планированию города смогли предоставить нам возможную привязку к местности.

А еще спустя месяца два начались и строительные работы.

Место под город определили в середине горных скоплений в южной, не самой высокой части массива.

Проблему обеспечения энергией решили достаточно оригинальным путем, и настолько сложным в техническом исполнении, что расскажи нам кто-нибудь там, еще на Земле, что придется действовать таким образом, большинство из нас бы посчитали этого человека авантюристом!

Но крайние ситуации, для выхода из них, требуют и крайних мер.

Так вот, было решено, отстыковать основной модуль корабля от вспомогательной, грузовой части, и опустить его в долину между вершинами гор, создав, тем самым, верхний уровень будущего города. Атомный реактор двигателя в таком случае полностью бы обеспечил энергией новое поселение. Да что говорить! Его бы энергии, даже при просчитанной полной нагрузке, хватило бы не на одну тысячу лет! А нам столько и не требовалось. Нам нужны были только полторы сотни — дотянуть до возможности снова выйти наверх.

Проблема заключалась в том, что сам модуль не способен был к атмосферным перемещениям. Нет, его покрытие могло выдержать и не такую температуру, но вот, ни маршевого, ни маневровых двигателей, способных к передвижению в воздушной среде, на нем не было. А тяжелых шаттлов, способных выполнить эту работу, у нас в наличии имелось всего два. При этом вся остальная техника, способная делать перелеты между поверхностью планеты и орбитой оказалась настолько легка, что при решении этой задачи, в расчет ее можно было даже не бать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})