Кусочек Желания - Денис Куприянов

- Но нельзя их называть шлюхами, - возмутился усатый. – Это слишком грубо! Незабудки - жрицы богини любви! Вообще у них два ранга: бутоны и цветки. Низшие, то есть бутоны, по сути дела себя действительно продают, хотя всё равно проституткам до них как свинаркам до королев. Любой, кто сможет выложить довольно приличную сумму, получит бутон себе в услужение на ночь или месяц, смотря сколько заплатит. Но вот цветки могут сказать «нет» самому владыке, даже если он отдаст им всю свою сокровищницу.

Незабудки-цветки сами решают, с кем проводить ночи, и их избранники не всегда оказываются высокопоставленными особами. Даже самому ничтожному существу, не принадлежащему к расе эльфов, незабудка может подарить свою благосклонность. И тот избранный будет навсегда отмечен печатью судьбы… Эта как раз из цветков, видите, в руке фонарь? Он то ли символизирует поиски чувств, то ли служит для того, чтобы осветить любви дорогу. Если фонарик гаснет, служительница нашла возлюбленного и, пока с ним не расстанется, не зажжёт новый огонь. У той фонарь горит, значит, ищущая.

- То есть эти гулящие девки просто ходят и высматривают себе хахалей? – перебил его Хафейн.

- Они ищут любовников не ради собственного удовольствия, а для того, чтобы одарить их любовью, нежностью и теплом!

- Ну-ну, - брезгливо произнёс пустынный воин. – Какими красивыми словами блуд ни назови, всё равно он блудом и останется.

- Вот морду от незабудок кривишь, а если бы тебя такая женщина выбрала, наверняка бы не смог устоять, - усмехнулся усатый.

Вместо ответа Хафейн одарил стражника настолько озверевшим взглядом, что тот посчитал за лучшее замолчать и больше не цеплять буйно помешанного.

А Урлог, пока слушал рассказ усача, не сводил глаз с незабудки. Та в свою очередь откинула зонтик за спину, чтобы удобнее было рассматривать заключенных в клетках. По её нежному лицу стекали струйки воды, но девушка даже не замечала этого. Присмотревшись повнимательнее, варвар заметил, что незабудка совсем не накрашена, потому и не боится подставлять кожу дождю. В отличие от других увиденных сегодня Урлогом эльфиек, которые пусть и умеренно, но всё же пользовались красками для лица, эта была прекрасна безо всякого макияжа. И так нежна и трогательна в своей естественности была её красота, что варвар не мог понять, как вообще может повернуться язык обозвать такое очаровательное создание шлюхой. Возвышенные размышления эльфа внезапно и бесцеремонно были прерваны соседом, о котором он только что подумал.

- Вот так всегда, - гнусно ухмыльнулся гоблин. – Каждый вечер она сюда приходит и всё высматривает что-то. Или кого-то... Похоже, нет в этой тюряге настоящих мужиков!

- Заткнись, Суба! – на этот раз в дуэт стражников влился и голос Урлога, которого такие слова сбили с прекрасных мыслей, и теперь варвар был очень раздосадован.

Минут на десять воцарилась тишина, которую в конце концов нарушил усатый:

- Может, вам ещё чего рассказать надо? А то тоскливо просто так сидеть.

- Надо, – отозвался Басс. – Где здесь туалет?

- Дырка в углу. Но сначала надо вон за тот крючок дернуть, и ветка отнесёт клеть прямо внутрь дерева. Там все эти дела и делаются, заодно дереву подкормка. Эльфы такие прагматичные циники, что даже дерьмо узников у них в дело идёт. Вот только девушкам закрываться придётся, стен-то нет.

Верениен, Арледа и связанная Фанька зарделись в смущении, осознав, что им предстоит.

Они сидели, а точнее висели, несколько часов, и уже начало смеркаться. Хафейн с третьего раза всё-таки развязал спутницу (первые два попытки ограничивались доставанием кляпа и моментальным засовыванием его обратно) и забрал свой плащ. Покормить пленников эльфы не забыли, хотя еда оказалась более чем скромной. Тонкие ветки просунули сквозь прутья клеток широкие листья, наполненные толчёной кашицей из какого-то местного плода, на вкус напоминающего не очень горькую, слегка подслащённую редьку. После такого ужина Басс, любитель мясных блюд, битый час костерил эльфов на чём свет стоит. Суба наконец-то крепко получил по шее за то, что не следил за своими словами и то и дело едко высказывался о каждом из присутствующих. Ну а больше за эти полдня ничего и не произошло. Стражники оказались правы: в клетках было чересчур скучно, оставалось лишь болтать и следить за эльфами внизу. Незабудка, что так взволновала Урлога, ушла ещё час назад, поэтому варвар тупо пересчитывал прохожих.

Внезапно площадь забурлила. Народ стал резко разбегаться в разные стороны, и места дворцовых обывателей заняли ровные ряды эльфийских солдат. Седой стражник даже присвистнул:

- Ого, какие силы сюда пригнали! Вон «Лесные тени» справа стоят, с ними вы уже успели хорошо познакомиться. Слева - «Духи леса». Как я понял, тоже ничего хорошего: воюют, создавая иллюзии и сводя ими противников с ума. Рядом с «Духами» «Загробники» - самая элитная гвардия владыки. При посвящении проходят сложный обряд, во время которого их как бы частично умерщвляют, а потом оживляют, попутно выдирая часть души и вкладывая её в их личное оружие. Оружие после этого приобретает ряд магических способностей, делается крепче, смертоноснее, его нельзя украсть, а некоторое так вообще получает способность разговаривать со своим хозяином. Сами гвардейцы после ритуала становятся фактически мертвецами и поэтому смерти не боятся. Каждый из них считает, что умереть во второй раз он уже не может. Ну а в красных плащах - «Пламенники», сильнейшие боевые маги страны... Но для чего же вся эта компания здесь собралась?

Очень скоро выяснилось, для чего. Клетки одну за другой стали спускать вниз, затем узников вытаскивали наружу и, приставив к каждой тройке по десятку охранников, в который входили представители всех родов войск, отгоняли в сторону. В считанные минуты из «божьих посланников» выстроили колонну и под конвоем повели в направлении показавшегося из-за тюрьмы дворца. Бежать никто и не думал, уж слишком сильна была стража. Если пленников даже не стали заковывать в кандалы, значит, охране ничего не стоит скрутить их всех на раз. Урлог в глубине души невесело усмехался: запланированная попытка прорыва в столицу силой стала бы настоящим безумием. Одни загробники доставили бы его отряду серьёзные неприятности, чего уж там говорить про других эльфийских воинов.

Резиденция лесного владыки тем временем приближалась. Размерами дворцовое древо превосходило тюремное чуть ли не в полтора раза, а вместо клеток на его ветвях красовались всевозможные лестницы и ажурные переходы, заканчивавшиеся либо огромными, освещёнными сотнями огней площадками, либо маленькими беседками. В толпе заключённых стали раздаваться восхищённые возгласы, но под грозными взглядами конвоиров все тут же утихли. На одной из площадок, располагавшейся на высоте десяти человеческих ростов над землёй, появился эльф в золотистом наряде. Видимо, его одеяние чем-то подсвечивалось, потому что в наступивших сумерках оно сияло как маленькое солнце. За ним двое слуг тащили огромный навороченный зонт, и, похоже, им было очень тяжело его удерживать. Брезгливо осмотрев собравшихся, «солнечный» эльф произнёс суровым голосом: