Адмирал Ушаков. Письма, записки - Федор Федорович Ушаков

собою, не отослав его ко мне. Оно вышло из французской гавани из-под крепости, на нем непременно от французов самые важнейшие письма отправлены. Коротким и неосновательным вашим осмотром никак найтить вам было их невозможно, для писем места надобно очень мало и везде их укрыть можно. Все другие суда, выходящие из-под крепости, мною остановлены, привезованы[49] и ни одного нет без подозрения и фальшивостей, даже шпионов матросскою одеждою провозят. Вы только бесподобную худобу сделали, пропустили это подозрительное судно, сами товарищи этого судна, которые здесь удержаны, так его объясняют подозрительным и говорят, что оно прорвалось и ушло с великою пользою французам. Наистрожайше вам подтверждаю иметь бдение и крайнюю осмотрительность и никаких судов без строгого осмотра не пропускать, а все их непременно присылать ко мне, а особо не пропускайте еще раз какое-либо судно от крепостей и города Корфу. Я также строго предписал наблюдать сию осторожность командующим аката «Святая Ирина» лейтенанту Влито и пленной шебеки лейтенанту Ратманову. Сделайте и вы от себя распоряжение, чтобы никакое судно, особо подле берегов, ни в одну, ни в другую сторону не прокралось бы без осмотра и надлежности.

ИЗ ИСТОРИЧЕСКОГО ЖУРНАЛА Ф. Ф. УШАКОВА, КОТОРЫЙ ВЕЛСЯ ВО ВРЕМЯ ИОНИЧЕСКОЙ КАМПАНИИ 1798–1799 гг.[50]

ДЕЙСТВИЯ СОЕДИНЕННЫХ ЭСКАДР ПРИ БЛОКАДЕ ОСТРОВА И КРЕПОСТИ КОРФУ

12 ноября — 3 декабря 1798 г.

Едва только прибыв с оставшимися судами соединенных эскадр к острову Корфу, осведомясь от жителей обо всех обстоятельствах, касательных до крепостей ее, гарнизона, провианту и о прочем[51], главнокомандующий в непродолжительном времени расположился с соединенными эскадрами по близости крепостей Корфу и острова Видо[52] с полукружием на якорях по приложенному у сего рисунку[53].

Сверх того, отделены для охранения проходов в Южном корабли «Захарий и Елисавет», «Троица», фрегат «Армении» и вице-адмиральский турецкий корабль, в Северном же — корабль «Богоявление», фрегаты «Счастливый» и два турецких корабля: «Троица», «Захарий и Елисавет» и турецкий контр-адмиральский временно остановились в позиции в свои места, а большею частию ходили в крейсерство в Северном проливе, как выше означено.

Между тем, когда суда наши подходили в близость крепостей, французы, делающие батарею на маленьком островку Лазаретто[54], со оного бежали, оставя семь пушек чугунных, приготовляемых к постановлению на батарею на оном, которую главнокомандующий приказал докончить работою.

Занимая мы также адмиралтейство, именуемый порт Гуино, в коем найдено было два корабля и один фрегат ветхие, затопшие по верхнюю палубу, и один корабль венецианский же, состоящий подле киленбака, но и оной по ветхости своей оказался к службе неспособным.

Магазины во оном пусты, найдено только в сараях несколько сосновых лесов, годных на малые мачты и на стеньги, как приказано было по надобностям употребить на эскадры; нашли также пойманные по прибытии оставших судов Св. Мавры отрядом капитана Селивачева разбойнический бриг и других разных купеческих судов с подозрительными товарами, о коих приказано сделать разбирательство по закону.

Намечено из авизов судно «Панагия Апотуменгана» и из турецкой эскадры корвет лавировать около эскадр, а паче в ночное время, между островом и матерым берегом, не допуская неприятельских гребных судов, иметь коммуникацию с албанским берегом, откуда они могли в ночное время доставать себе скота, пасущегося там. Приказано также по возвещении вечерней зори посылать с обеих эскадр в объезд вокруг оных вооруженные гребные суда.

Сверх сего сделан был маяк на высокости горы острова Корфу, от коего видимы быть могли проходящие суда из Адриатического залива, мимо острова в Архипелаг и в Средиземное море.

Таким образом, главнокомандующий сделал все распоряжении к воспрепятствованию высаживания десанта и получению неприятелем всякого рода сикурсу в здешнем краю.

Ноября 12. 12 числа при умеренном ветре от юга французский корабль «Женерос» снялся с якоря и подошел по южную сторону крепостей к нашему отделению, к кораблю «Троица», имел с ним сражение. В сие время корабль «Захарий и Елисавет» случился под ветром и старался также к нему приближиться, но французский корабль, поставя все паруса, пошел на ветр и возвратился к крепостям, а оттоль весьма в дальней дистанции подошел к кораблю «Павел», приготовившемуся шпрингом; имели между собою небольшое сражение, дистанция столь была далека, что большие пушки не могли инако доставать, как навесными выстрелами. С корабля «Павел» артиллерия действовала исправно и весьма превосходным числом. Французской корабль, почувствовав сие превосходство, тотчас оборотился чрез оверштаг и ушел под крепость; на нем сделаны повреждения, разбита кормовая галлерея, сбит гик, с которым флаг опустился на низ, также известно, сделано было несколько пробоин в борте и убито 8 человек. А на корабле «Павел» повреждения никакого не было, кроме перебитых формарса-драйреп и несколько пробегающих снастей. На корабле «Троица» пробита была только ядром бизань-мачта. Во все сие время сигналом велено было от главнокомандующего кораблю «Магдалина», фрегату «Николай», судну «Панагия Апотуменгана», турецкому фрегату и корвету лавировать около флота, а по отходе французского корабля под крепости стали на якорь и остались только судно «Панагия Апотуменгана» и турецкий корвет под парусами.

Пред сим главнокомандующий получил чрез константинопольского курьера высочайшие его императорского величества указы, в коих между прочими изображено: на расходы, могущие быть по эскадре, порученной его начальству, поведено высочайше действительному тайному советнику и государственному казначею барону Васильеву доставить к нему на эскадру 1000 червонных и столько же ефимков, да сверх сего на каждый корабль по 1000 ефимков, а на фрегаты 50- и 40-пушечные, яко линейные, по 600 ефимков, а на 36 [пушечные] и на авизы по 300 ефимков, причем всемилостивейше пожаловано от великих щедрот августейшего монарха господину вице-адмиралу Ушакову 3000 рублей, а контр-адмиралу Пустошкину (идущему в подкрепление нашей эскадры с двумя новыми 74-пушечными кораблями) 2000 рублей, а капитанам и протчим штаб-обер-офицерам, находящимся на эскадре, каждому третное жалованье по их окладам. Сверх сего, со времени отбытия эскадры от Ахтиара и до самого возвращения к своим портам положено на стол главнокомандующему по 300 рублей в месяц, а контр-адмиралу Пустошкину по 200 рублей.

Между тем главнокомандующий употреблял возможное старание уговорить островских жителей соединиться с нами