Психологи тоже шутят - Андрей Юревич

Наиболее показательным видом кампании по снятию начальников определенного типа служит люстрация. У нас это слово мало известно, а некоторые считают, что люстрация как-то связана с люстрами и сродни электрификации. На самом же деле люстрация это снятие всех начальников, служивших прежней социальной системе, при ее смене, сопровождающееся запретом для них занимать сколь-либо значительные должности. Автор осознает запутанность этого определения, но яснее объяснить, что такое люстрация, не может. Зато может привести ее относительно свежий пример.

После того, как в начале 90-х гг. недавно ушедшего века в странах Восточной Европы сменился социальный строй, все начальники, занимавшие крупные посты при прежнем режиме, были сняты со своих постов, и им было запрещено занимать какие-либо заметные должности. Зачем это было сделано, непонятно: наверное, решили, что если человек слишком ретиво служил злу (а низвергнутая система, как и положено при смене социального курса, была объявлена злом), то для добрых дел он не годится, поскольку душа его нечиста. Так или иначе тысячи снятых начальников оказались на улице без права снова занять начальственные должности.

Не будем строго судить непохожих на нас людей, но нельзя не выразить удовлетворение по поводу того, что у нас ничего подобного не произошло. Практически все отечественные начальники, занимавшие высокие должности при прежней системе, остались на высоких должностях и при новом режиме, хотя сами занимаемые ими должности и стали называться по-другому. И это было мудро во многих отношениях. Во-первых, именно преемственность начальников создает основу социального прогресса, а увольнять всех прежних начальников все равно, что порывать со своим славным прошлым. Во-вторых, любой человек, в том числе и начальник, многогранен, и ему надо дать возможность проявить себя с разных сторон. Если при одном режиме он был, к примеру, убежденным коммунистом, то ему надо дать шанс побывать убежденным демократом, если он боролся с незаконным предпринимательством, ему надо предоставить возможность самому стать предпринимателем. И можно только радоваться, что наши прежние начальники при крутом развороте социально-политического курса не менее круто сменили не только род своей деятельности (из комсомола в бизнес и др.), но и свои политически убеждения. В-третьих, снимать с должностей тысячи начальников негуманно, ведь большинство из них может только кем-то руководить и ничего другого делать не умеет. И, наконец, в-четвертых, если бы мы при каждом повороте своего курса меняли начальников, то вообще остались бы без них, а без начальников ни одно общество существовать не может.

Еще одно очень разумное и гуманное свойство нашей социальной системы состоит в том, что, по сути дела, у нас начальников сейчас вообще не снимают. То есть формально, конечно же, их снимают. Но это снятие сопровождается либо их перемещением на другие, не менее престижные, должности, либо их уходом в бизнес на не менее высокие зарплаты. В результате при любом снятии любой начальник практически нечего не теряет. И это, вне всякого сомнения, важный шаг на пути к идеальному обществу, где ни одного начальника нельзя будет снять (а можно будет только переместить), где любой начальник будет чувствовать себя в полной безопасности, а его высокое положение будет абсолютно независимым от результатов его деятельности (или бездеятельности). Тогда в обществе воцарится полное благоденствие, по крайней мере, для начальников, а наука снятиелогия утратит свой предмет.

У начальникологии, в том виде, в котором она существует сейчас, есть один существенный изъян, а на том тематическом поле, которое она покрывает, большой пробел недостаток внимания к секретаршам начальников. Тут любитель научной строгости и полного порядка в любом научном ведомстве, конечно, может возразить: при чем тут секретарши? Ведь начальникология изучает начальников, секретарш должна изучать секретаршелогия, а начальникологии не следует вторгаться на территорию других наук. Если такой любитель научной строгости и будет прав, то не в большей степени, чем прав физик, который считает, что его наука должна изучать падение на землю абстрактных тел, а падение всяких там яблок пусть изучают ботаники.

Ни один нормальный начальник не существует без секретарши (секретарш), она (они) его органическое продолжение, а ее (их) наличие служит одним из главных критериев того, является человек начальником или нет.

Существенно подчеркнуть, что и психологические теории личности, систематизирующие внутренний мир человека по принципу: начальник-подчиненный, как правило, в той или иной форме встраивают между ними и секретаршу. Так, например, в теории Фрейда Сознание символизирует начальника, Бессознательное подчиненного, а Предсознательное ничто иное, как соединяющая их секретарша. И в этой схеме с предельной четкостью обозначено главное предназначение секретарши в любой психологической и социальной системе служить связующим (и посредующим) звеном между начальником и его подчиненными.

Из этого предназначения секретарши вытекают ее важнейшие социальные функции.

Прежде всего, секретарша выполняет охранительную функцию. Когда мы пытаемся попасть на прием к начальнику, мы сразу же натыкаемся на секретаршу и от нее узнаем, можно к нему или нельзя, а если можно, то когда именно и сколько времени он нам может уделить. Естественно, чем крупнее начальник, тем труднее к нему попасть, тем раньше надо записываться к нему на прием, и тем строже его секретарша выполняют свою охранительную функцию.

Пояснять смысл этой функции нет нужды. Если каждый сможет попасть к начальнику, да еще в любое время, последнего вообще не будут считать начальником. Ведь настоящий начальник должен быть всегда занят, или, по крайней мере, его подчиненные должны считать, что он всегда занят и мало доступен для подчиненных. Это укрепляет его авторитет и вообще создает нормальную систему отношений в любом учреждении. Если же начальник и в самом деле все время занят (что бывает редко), тем более доступ к нему должен быть строго дозирован. А это дозирование целиком и полностью находится в руках его секретарши. Важно только, чтобы она творчески относилась к данной обязанности, не выполняя ее как робот. Ведь если к ее начальнику заявится еще больший начальник или какой-либо его родственник, а она вздумает засадить его в многочасовую очередь, последствия могут быть очень неприятными и для ее начальника, и для нее самой.

С охранительной функцией секретарши тесно связана еще одна ее важная фильтрационная функция. Хорошая секретарша не пускает к своему боссу кого попало и передает ему не все бумаги, которые ему адресованы. Среди желающих попасть к нему на прием могут быть не только нежелательные для него, но и вообще ненормальные и социально опасные люди. Секретарша должна обеспечить, чтобы они к ее боссу вообще не попали, а если предотвратить их проникновение к нему невозможно, то чтобы попали в сильно ослабленном и безвредном состоянии. То же самое относится и к поступающим к начальнику бумагам.

С бумагами, естественно, обращаться проще, чем с людьми. Их, например, можно выбросить в мусорную корзину, а человека туда не выбросишь. И тут очень многое зависит от талантов секретарши, а один из главных навыков, которыми она владеет, это умение не пускать под благовидными предлогами к своему боссу нежелательных для него людей. Слова «его нет», «он очень занят», «его только что вызвали к Проходим Продимычу» только кажутся стандартными и рутинными. Поизносить их надо так, чтобы тот, кому они адресованы, в них поверил, для каждого должны быть подобраны особые слова, произнесены с подобающей его рангу и положению интонацией и т. д. Все это предполагает хорошую информированность о просителе и мгновенное принятие правильного решения. Например, нельзя сказать посетителю, что босс отправился к Проходим Проходимычу, если проситель сам только что оттуда прибыл, а тем более если он сам и есть Проходим Проходимыч.

С двумя описанными функциями секретарши непосредственно связана ее бюрократическая функция. Иногда совершенно неправильно полагают, будто бюрократия держится на начальниках. На самом деле она держится на их секретаршах. Только в плохих кинофильмах начальник-бюрократ говорит посетителю: «Вы неправильно оформили прошение», «заручитесь подписью Формал Формалыча», «здесь нет визы Крочкотворова» и т. п. На самом деле в подавляющем большинстве случаев все это говорит секретарша. Именно она привратник и главное действующее лицо той самой Великой Бюрократии, которую, как и все великое, человечество не устает обличать.

Только очень наивные люди могут думать, будто в подобных ситуациях секретарша просто выполняет указания своего начальника. Корреляция между типом начальника и типом его секретарши, конечно, есть: секретарши начальников-бюрократов обычно тоже склонны к бюрократии. Но значительная часть той бюрократии, с которой сталкивается в любой приемной любой посетитель это личное и очень творческое порождение секретарши, имеющее мало общего с замыслами ее босса. Да и вообще небольшой человек, став частью Великой Бюрократии, всегда стремится преумножить ее величье и выразить себя в нем. И именно поэтому она становится все величественнее.