Враг Самогеты (СИ) - Пушкина Анна

Муть вокруг нас полностью рассеялась, и мы рассмотрели, что он не один. Рядом с юным Келдриком стояла и улыбалась Нила. Не узнать ее было невозможно, она несильно изменилась: насмешливый заигрывающий взгляд сквозь длинные ресницы, длинные белые волосы спадали аккуратной волной. Даже в строгой форме Фебраны она приковывала к себе внимание. За ее спиной кружила стайка хихикающих девушек, и одного взгляда хватило, чтобы понять, кто тут королева. Нила что-то говорила Келдрику, и он с жадностью впитывал каждое ее слово, не отводя влюбленного взгляда. Как и в прошлый раз, никто меня и Тараю не замечал, хотя мы стояли всего в паре шагов от них. Нас здесь нет, это просто воспоминание. Мы никак не можем на него повлиять, только смотреть и слушать.

Из-за угла вдруг выглянула девчушка с двумя косичками с синими бантиками на кончиках. Она махнула Келдрику, но он ее не заметил. Зато заметила Нила, язвительно ухмыльнулась и обвила его шею руками. Я тут же узнала в малышке с косичками Тараю. Именно ее я и видела в воспоминании самой Тараи. Маленькая Тарая во все свои большие глаза смотрела на белокурую девушку с неприязнью. Нила и подружки были взрослее, возможно, всего лишь на пару зим, но в этом возрасте разница слишком очевидна.

– Сколько тебе здесь? – спросила я Тараю, чтобы отвлечь. Мне показалось, что сцена, разворачивающаяся перед нами, ей неприятна.

– Одиннадцать, Келдрику четырнадцать, Ниле и ее свите пятнадцать зим, – как заученный стишок холодно отчеканила она, спрятавшись за маской безразличия.

– Кел, вон, эта, – рассмеялась одна из подружек Нилы, показывая на девчушку с косичками, – Паучиха опять тебя преследует.

Теперь засмеялись и все остальные.

Келдрик быстро оглянулся и насторожился. Маленькая Тарая махнула рукой, показывая, чтобы он подошел.

– Пойду узнаю, что ей нужно, – буркнул он и кисло улыбнулся, явно демонстрируя, что не рад встрече.

– Хочешь, я ее проучу? – хихикая, спросила Нила. – Обещаю, после этого она от тебя отстанет.

– Нет, – резко ответил Келдрик и аккуратно убрал руки Нилы со своих плеч. Нила прекратила смеяться, ей явно не понравилось, что он не согласился на розыгрыш.

Я пошла за Келдриком, помня, что надо следовать за хозяином воспоминания. Тарая не двинулась с места, я оглянулась и вопросительно на нее посмотрела.

– Они не будут разговаривать. Я прекрасно помню этот день, – ответила Тарая, сохраняя полную невозмутимость.

Так и случилось – когда я обернулась к Келдрику, успела заметить, как малышка молча сунула ему что-то в руку и убежала. Он сразу же спрятал это в карман плаща.

– Что она хотела? – спросила подружка Нилы у Келдрика, когда он шел обратно.

– Ничего важного, как всегда, – юноша пожал плечами.

Нилу этот ответ не устроил, она поджала губы и немного выпятила нижнюю – походило на обиду капризного ребенка.

– Раг мне всегда все рассказывал, – заявила она, и я сморщилась от неприязни.

– Не обижайся, красавица, – ответил ей Келдрик и нежно взял за руку. В этом движении и в его мягкой улыбке легко угадывался будущий главный обольститель во всем княжестве Кроуги.

Тарая рядом еле слышно фыркнула.

– Тебе пора на теорию заклинаний, а то опоздаешь, – телепат чмокнул Нилу в щеку и легонько подтолкнул. Белокурая девушка улыбнулась и махнула ему на прощание со словами: «Увидимся позже». Стая щебечущих девушек с Нилой во главе двинулась по коридору дальше. Келдрик дождался, пока они скроются из вида, и вытащил из кармана небольшой сверток.

Мы с Тараей подошли ближе. Я рассмотрела янтарь со стрекозой в ладони Келдрика и записку. Он быстро развернул ее, и я успела прочитать «Я согласна», написанное аккуратным ровным почерком. Келдрик довольно улыбнулся и зажал записку в кулак. Когда он разжал ладонь, записка развеялась пеплом.

– Значит, это ты подарила ему инклюз со стрекозой? – спросила я у Тараи.

– Хотела преподнести что-то ему в ответ, в благодарность за уникальный янтарь с одинокой паучихой. Помню, долго пришлось копить. Инклюзы со стрекозами по размеру больше обычных, к тому же они редко попадают в янтарь, – Тарая отвела взгляд, словно ничего важного в этом не было.

Я подумала, что стрекоза действительно забавная метафора на Келдрика. Красивое, легкое, кружащееся создание, порхающие с цветка на цветок, не обремененное заботами.

– А на что ты дала свое согласие в записке?

Ответить Тарая не успела, воспоминание померкло и вновь началось, перепрыгнув неважный промежуток времени. Теперь стало темно, мы шли за Келдриком по вечерним улицам города. Он явно спешил, и что-то его тревожило. Юноша часто оглядывался, словно боялся кого-то встретить. Издалека я увидела лавку Жизни отца Тараи, в окнах горел свет, но телепат направлялся не туда, он резко свернул на узкую дорожку, зажатую между домами. Тут было так тесно, что казалось, если девица из этого дома решит заняться вышиванием у открытого окна, то иголкой легко заденет окно соседа напротив.

В полумраке улицы Келдрика ждала малышка Тарая.

– Привет, – произнесла она робко.

– Ты правильно сделала, что решилась. Я помогу. Буду рядом, – он поднял руку, словно хотел похлопать ее по плечу, но передумал и тут же опустил. – Обещаю, все будет хорошо, – юноша пытался приободрить Тараю, но, кажется, сам с трудом подбирал правильные слова.

– Ты все помнишь? Как договаривались, – после неловкой паузы спросил Келдрик.

– Да, но я боюсь, что отец меня узнает, – малышка Тарая произнесла это почти шепотом.

– Ты дуришь весь город много зим, с чего вдруг решила, что твой папаша окажется смышленей всех? Ладно, покажи мне, превратись в директора.

Девчушка молчала пару мгновений и потом пискнула:

– Отвернись.

– Думаешь, я директора Алостера не видел? – сказал Келдрик, и по голосу я поняла, что он улыбается, но все же юноша отвернулся.

Малышка шагнула назад, прячась в еще более густую тень, хотя тут и так царил почти мрак, но теперь ее было не рассмотреть. Тень вдруг выросла и шагнула вперед. Перед нами предстал мужчина с пышными усами, бакенбардами и тростью. Келдрик быстро обернулся.

– Это потрясающе! Ты потрясающая, у тебя настоящий талант.

На губах директора появилась застенчивая детская улыбка, не вязавшаяся с его худым и вытянутым лицом.

– Не улыбайся так, – скомандовал Келдрик. – Лучше вообще не улыбайся.

Улыбка на лице директора погасла. Он прочистил горло и заговорил хриплым мужским голосом.

– Я изучила походку директора. – Малышка Тарая в теле мужчины сделала пару шагов вперед и назад, размахивая тростью. Мы с Тараей инстинктивно отскочили в сторону, пропуская лжедиректора, хотя и не могли помешать ему пройти.

– Да, хорошо, только тростью так сильно не стучи. Директор ее любит и бережет.

Мужчина убрал трость за спину:

– Поняла.

Келдрик расхохотался:

– И говори о себе в мужском роде. Вот умора!

Директор и Келдрик начали хохотать вместе. От их заразительного счастливого смеха я тоже улыбнулась и взглянула на Тараю. Магичка улыбалась, но почему-то нервно сжимала ладони.

Келдрик вытирал слезы от смеха и попытался придать голосу серьезный тон:

– Повтори еще раз, что ты ему скажешь.

– Я скажу, – начал лжедиректор, – до меня дошли слухи, что мой отец преступил закон, и я пришел как старый друг предупредить, что утром в лавку придут маги Жизни – проверить его и его жену. И еще скажу, что подробностей не знаю, но если это правда, то ему лучше поспешить все уладить по-хорошему.

– Только говори уверенно и не задерживайся, на вопросы не отвечай. Ври, что подробностей не знаешь и не хочешь, чтобы тебя здесь видели. Ты должна зайти, сказать это и выйти, а его страх уже все додумает за нас. Поняла?

Лжедиректор кивнул.

– Я все время буду за дверью, чтобы он меня видел. Твой папаша знает, что Алостер часто таскает меня повсюду за собой. А если что-то пойдет не так, я вмешаюсь и усыплю его.

– Ты точно сумеешь это сделать?