Ткань Ишанкара - Тори Бергер

– Надо, – стоял на своем Ксандер. – Надо, Кхасси.

Тайра смотрела на свою руку, оплетенную серебряной сетью шанкари, и когда сдерживать поток стало совсем невозможно, Тайра до боли сжала в пальцах веточку вяза и вывела три базовых знака, один под другим, и они засветились зеленым и фиолетовым, выстраиваясь в одну идеально начерченную крипту. Тайра смахнула знаки в сторону, они рассыпались сверкающими искрами, освобождая место для новых, и Тайра начертила три базовых знака еще раз. И еще раз. И снова. И наконец-то почувствовала свою руку.

Тьма текла по телу, снаружи и внутри, наполняя каждый уголок, распределяясь по артериям и венам, превращаясь в поток фиолетовых, черных и зеленых блесток, прорастая вязью шанкари сквозь кожу и одежду, становясь базовыми элементами некромантии недалеко от конца чертящей их палочки.

– Вот так. Все получается. Спокойно. Теперь спокойно, – своим обычным голосом приказал Ксандер. – Держи поток, держи эмоции, но не закрывайся.

Ксандер подкинул вверх книгу с упражнениями, и она зависла у Тайры перед лицом, подсвеченная голубоватым сиянием, исходящим откуда-то из глубины самой книги. Тайра бросила взгляд на продолжение строки и начертила следующие три знака.

Некромантия текла, как вода. Базовые элементы слетали с палочки каллиграфически выписанными знаками, выстраивались в линии, уравновешивали друг друга, светились зелеными и фиолетовыми искрами.

– Не закрывайся, – напомнил Ксандер. – Фиксируй каждую крипту, не обрывая потока. И палочку не души.

Тайра взглянула на свои пальцы и увидела, что они одеревенели от напряжения в попытке удержать ветку. Она ослабила хват, и палочка выпала и растворилась в окутывающей Тайру тьме.

– Все в порядке, – сказал Ксандер. – Не бойся. Не останавливайся. Колдуй сама.

Тайра вывела пальцами очередной знак, и он получился не хуже, чем предыдущие, нарисованные палочкой.

– Что происходит? – Тайра быстро оглянулась на Ксандера и вернулась к учебнику. – Как это у меня получается?

– Ты колдуешь чистую некромантию. Ты некромантесса, Кхасси. Ты используешь магию смерти, с которой ты родилась, и в которой тебе нет равных. И эта магия хочет, чтобы ты знала ее, чтобы ты стала ее проводником. Она имеет право на существование, как и все в этом мире. Как и ты, – Ксандер обошел ее сзади и встал перед ней, отодвинув в сторону учебник. – Смотри, – он указал вниз, и Тайра проследила за его жестом. – Вот твоя тьма. Она часть тебя, часть твоей силы, часть каждого твоего заклинания, что бы ты ни колдовала. Она не есть зло так же, как и смерть. Она просто есть, и это твоя суть. Ты – маг плана смерти. Дай своей тьме свободу, не держи ее. Ее нельзя подчинить, от нее нельзя скрыться, ее не получится игнорировать. Ты должна принять ее, как принимаешь наличие и неизбежность смерти, и тогда все встанет на свои места.

– И как мне это сделать?

– Так, как ты делаешь это сейчас. Раскрыться, держать баланс, контролировать эмоции и делать то, что тебе надо делать, – Ксандер улыбнулся, поняв, что почти повторил слова сэра ’т Хоофта, которые так злили Тайру еще недавно.

– И убивать?

– Если придется, – Ксандер сказал это так, словно это было элементарно. – Чтобы сохранять жизни, тебе надо знать, как их отнимать. У тебя есть темная сторона, она жаждет боли и смерти, и именно она помогает тебе существовать. Но ты не убийца, не монстр, ты некромантесса. Прими это. Прими свою тьму, и она перестанет быть тебе врагом.

Тайра повернулась к раскрытому учебнику, нашла строчку, на которой прервал ее Ксандер, и доделала заданное упражнение. Выждала несколько секунд и повторила его снова, с начала до конца, не прерываясь, не сомневаясь и не боясь. Ксандер стоял рядом, наблюдая за заклятьями со стороны, и наслаждался исходящей от нее силой и перетекающими один в другой элементами, и когда Тайра закончила упражнение, свернула все потоки и закрылась, с сожалением понял, что магия окончилась.

Она села на скамейку, подняла голову и уставилась в глубину неба в переплетении голых ветвей. Небо отсвечивало зеленью, и Тайра почему-то была абсолютно уверена, что как только маркер с глаз спадет, со спины снова начнет подкрадываться тьма, которую ей так и не удалось загнать под контроль обратно.

– Красиво колдуешь, – сказал Ксандер. – Совсем не как сталевар. Рука у тебя поставлена, сэр ’т Хоофт тебе технику подправит, и все будет отлично. У нас в Дрездене не все так смогут, как ты сейчас смогла. Молодец.

– Мне все еще страшно.

– Это пройдет, – он сел рядом. – Со временем. Когда ты привыкнешь работать с этой частью своей сущности. Все привыкают.

– И ты привык?

– А куда было деваться? – усмехнулся Ксандер.

Они посидели еще немного, пока маркер с Тайриных глаз не спал, и парк вокруг не принял свои обычные цвета, только листья на асфальте стали выглядеть не просто сухими и коричневыми, а будто с налетом осенней гнили, и намертво приросший к груде булыжников каменный козел смотрел в направлении забора особенно обреченно.

– Завтра встречаемся? – Тайра встала со скамейки и надела школьную сумку через плечо, как почтальон.

– Конечно, – Ксандер кивнул и поднялся следом, натянув на плечи рюкзак.

– Спасибо, что помогаешь. Не знаю, как бы я без тебя обходилась.

– Мне не в тягость. Обращайся, – Ксандер поцеловал ее в щеку и, махнув рукой, скрылся в портале.

Тайра дошла до главной аллеи, свернула на газон, пересекла его поперек и вылезла через дырку на тротуар вдоль проезжей части.

Дома было пусто: мама опять была на сутках. На столе в кухне, накрытая голубым полотенцем, стояла тарелка с пирожками, и рядом с ней лежали два желто-красных яблока с блестящими боками. Тайра даже не подняла полотенца, чтобы проверить, какая в этот раз была в пирожках начинка. Смотреть на яблоки не хотелось вовсе: к каждому теперь должна была прилагаться костяная рука, делавшая их совершенно несъедобными. Что-то изменилось раз и навсегда после встречи с Ксандером, что-то исчезло в вызванной им тьме, и любовь к пирожкам и яблоками тоже.

Тайра медленно опустилась на табуретку возле кухонного стола и подняла руку на уровень своих глаз. Рука казалась обычной, такой, как несколько дней назад. После магии вязовой палочки она даже двигалась как раньше, и не было больше неловких движений, и усилий для того, чтобы согнуть пальцы, больше не требовалось, но стоило только выйти за Грань, и рука больше не была похожей на человеческую. Вся она была наполнена тьмой, переливающейся темно-фиолетовыми и черными блестками, мелкими и острыми, как превращенные в лезвия песчинки. Сквозь тьму просвечивали наполненные зараженной магией кровью артерии и вены, и – если присмотреться – собственные кости неестественно серого призрачного цвета. Плоти не было. Была некая субстанция, для простых смертных выглядящая как спрятанные под кожей мышцы, оболочка, внешне похожая на человека, известного по имени Тайра аль’Кхасса, которая все еще сохраняла форму человеческого тела, чтобы не выдавать себя и не пугать находящуюся вокруг дичь. Стоило подумать о людях, и все это черное непонятное существо, прячущееся в ее телесной оболочке, наполнялось жаждой, утолить которую можно было только чужими жизнями, энергией, которая заставляла руки двигаться, а яблоки – наливаться соком, и перед глазами вставали вроде бы уже оставленные в прошлом картины жаркого лета, покосившихся заборов и умирающих людей на кривой, засыпанной песком и пылью улице, и момент смерти каждого из них хотелось переживать снова и снова, но эти воспоминания облегчения не приносили. Жажда никуда не пропадала.

Тайра шевельнула рукой, и с пальцев потек тяжелый, вязкий туман, опадающий на пол черными хлопьями. Тьма сгущалась, превращалась в не имеющего очертаний инфернального кота, ластящегося к ногам, подбирающегося к коленям, вынюхивающего, не осталось ли внутри хозяйки еще чуть-чуть энергии жизни, но находящего только собственное отражение, помноженное кривыми зеркалами сотни раз. Тьма изливалась отовсюду: с рук, волос, капала на плечи с витых серебряных сережек, после каждого шага оставалась тяжелым шлейфом на старом паркете. Тайре казалось, что и с каждым выдохом из ноздрей, сначала невидимая, выходит тьма, заражая собой воздух вокруг, делая его непрозрачным и непригодным