Ткань Ишанкара - Тори Бергер

Тайра напряглась еще сильнее и теперь стояла, боясь пошевелиться.

– Расслабься, Кхасси. Я к тебе не пристаю.

– Зачем тогда ты в меня вцепился?

– Я не вцепился, – хохотнул Ксандер – Это просто фиксация.

– Зачем меня фиксировать?

– Закрой глаза, расслабься и слушай, – Ксандер наклонил голову и щекой коснулся ее виска. – Представь свою тьму. Ту самую, которую ты боишься. Которая у тебя внутри. Которая внутри у меня и у сэра ’т Хоофта. Найди ее. Посмотри на нее. Она как тени: вязкая, теплая, топкая, как болото. Это не просто тьма, это основа разрушения, она всегда была и будет, потому что без нее мир замрет в одной фазе и перестанет существовать. Но мир не хочет переставать существовать, он этого боится. Мир хочет жить. Мир боится тьмы. И мы хотим жить. И тоже боимся тьмы. Все некроманты ее боятся. Мы хотим попасть в свет, но вынуждены всегда оставаться со своей тьмой, и куда бы мы ни пошли, она идет с нами. От нее некуда деться, потому что она в нас. Если мы сдерживаем ее, она остается внутри, но иногда она вырывается наружу. Иногда, когда нарушается баланс, и мы теряем гармонию, тьма выходит вовне и захватывает первого, кто попадается ей на пути. Если твоя тьма выйдет наружу, она захватит тебя, Кхасси, потому что ты очень долго держала ее взаперти, не выпускала ее, контролировала ее, но сейчас твой баланс нарушен, и у тебя нет гармонии, и ты теряешь над ней контроль. И тебе страшно, потому что ты не сможешь ее сдержать, это неизбежно, и тогда ты будешь сдирать мясо с костей и наслаждаться этим. Ты понимаешь, что я говорю?

Тайра дергано кивнула.

– Отпусти ее, – сказал Ксандер. – Отпусти свою тьму. Дай ей свободу. Пусть она выйдет наружу.

– Ты спятил? – шепотом спросила Тайра.

– Отпусти ее, – настойчиво посоветовал Ксандер. – Верь мне, Кхасси. Отпусти ее. Пусть она победит. Она все равно победит, рано или поздно, пусть это будет сейчас. Позволь ей победить.

– Нет.

– Да, – Ксандер наклонил голову еще ниже, слегка раскрылся, отпуская свои блокировки, его губы коснулись ее уха, и Ксандер почувствовал, как по ее телу прошла волна желания, покрывая его мурашками. – Да, Кхасси. Не сопротивляйся. Ты должна отпустить ее, свою тьму. Должна позволить ей овладеть тобой. Стать тобой. Это твоя суть, твоя природа. Отпускай.

Тайра держалась изо всех сил, но Ксандер был так убедителен… Он так уверенно вынуждал ее поддаться злу… Ему так хотелось подчиниться, отдаться его власти… Он же как-то управлял своей тьмой… Значит, знал о чем говорил… И говорил так… Так демонически-прекрасно…

– Отпусти ее, – шепотом повторил Ксандер, и открылся еще немного, и Тайре передалось удовольствие, которое он испытывал от мыслей о соприкосновении с этой тьмой. С ее тьмой. – Сделай это, Кхасси, разреши себе быть собой.

Тайра слышала его дыхание возле своего уха, такое страстное и глубокое, и понимала, что постепенно он овладевает ее волей, подчиняет ее себе, и теперь уже она сама хотела выпустить свою тьму, и хотя страх все еще сковывал ее тело, установленные защитные барьеры рушились, ломались и падали под натиском собственной силы, на глазах превращающейся из радужной в угольно-черную. Тайра перестала сопротивляться, задержала дыхание, вышла за Грань и раскрылась, отпуская поток.

– Да-а-а, – с наслаждением выдохнул Ксандер. – Молодец. Ты прекрасна.

Ты прекрасна… Эти слова давали силу, которой Тайра раньше никогда не знала. Ты прекрасна с разрушительной тьмой внутри… И эта тьма внутри прекрасна не менее тебя самой… А может, ты и есть эта тьма…

Тайра чувствовала легкость и спокойствие впервые за последние сутки. Костяные пальцы больше не казались страшными, превратившись в опыт – безвкусный, бесцветный, не имеющий значения в настоящем, и держащий скальпированной рукой яблоко сэр ’т Хоофт больше не пугал, а, наоборот, казался привлекательным, единственным, неповторимым и всемогущим, и напоминал древнего бога. Ксандер был чем-то похож на него, хотя до сэра ’т Хоофта ему было далеко, но его преимущество было в том, что он сейчас был рядом, и его жизненная сила переплеталась с его собственной тьмой, создавая неповторимый коктейль, который хотелось выпить до дна. Сэр ’т Хоофт и Ксандер были восхитительны, как и тьма внутри них, оба они были совершенными, сильными, неотразимыми… и абсолютно чужими.

Тайра резко открыла глаза, но вместо осеннего парка и синего, начинающего темнеть, неба не было ничего, только кромешная тьма, которая сверкала черным и двигалась, обвиваясь вокруг ног, поднимаясь выше, засасывая в свой водоворот и ее, и Ксандера, и весь остальной мир. Тьма изливалась откуда-то изнутри, растекалась во все стороны, заполняя собой вселенную, пожирая живое и оставляя вместо него черную тягучую пустоту, которую необходимо было наполнить чужими жизнями, чужой болью, чужим ужасом, пока она в своем желании разрушать не уничтожила свой исток.

Тайре стало страшно. Она дернулась, пытаясь вырваться из захвата Ксандера, но он еще сильнее сжал руку на ее талии и перехватил ее кисть, больно сжимая пальцы и не позволяя выронить палочку. Тайра дернулась еще раз, вместе со своим сердцем, которое стучало так быстро, что готово было вырваться из груди, и мурашки бежали по коже уже не от удовольствия, а от страха, но Ксандер не позволял ей сделать и шага.

– Видишь это? – голосом соблазнителя спросил Ксандер. – Это ты. И ты прекрасна, Тайра аль’Кхасса.

Тайра старалась выровнять дыхание, но ничего не получалось. Страх подступал к горлу вместе с тьмой, Тайра с ног до головы была опутана этой блестящей черной тканью, и не могла пошевелиться.

– Чего ты хочешь, госпожа аль’Кхасса? – совсем не своим голосом произнес Ксандер, и Тайре показалось, что вопрос исходил совсем не от него, а от освобожденной ей тьмы. – Скажи мне, чего ты хочешь?

– Я хочу убивать, – не веря своим ушам, ответила Тайра и зачем-то повторила: – Я хочу убивать. Я хочу чужие жизни. Много жизней. И много смертей.

Ксандер погладил ее по пальцам с зажатой в них палочкой руки и согнул ее в локте, направляя вверх и выставляя в позицию для начала создания заклинания. Он поддерживал ее руку, не давая ей опуститься, и Тайра с ужасом поняла, что магический поток уже начал сплетаться в тонкую, изящную и абсолютно смертельную сеть, оплетая предплечье и продвигаясь к палочке, выбирая указанное ему направление.

– Господи, да что же это… – срывающимся голосом спросила Тайра неизвестно кого. – Это же не я…

– Это ты, – подтвердил Ксандер. – Прими это. Это ты. Ты некромантесса, и это твоя суть. Ты владеешь жизнью и смертью, ты управляешь двумя мирами. Ты лишаешь жизни и даруешь ее по своему желанию. Все это в твоей власти. Тебе нужны чужие жизни, чтобы существовать. Тебе нужен страх, боль, отчаянье… Без них тебя не станет.

– Господи боже… – Тайра попыталась выбросить палочку, но Ксандер сжимал ее пальцы железной хваткой своих.

Тайра снова попыталась освободиться, но Ксандер держал ее то ли силой, то ли магией – из-за страха Тайра плохо понимала, что происходит, и рука с обломанной веточкой в пальцах жила своей жизнью, подготавливая заклятье в обход Тайриной воли.

– Ксандер, пожалуйста, – она из последних сил сдерживала магию, нашедшую путь к маленькой деревянной палочке. – Пожалуйста, отпусти!

– И куда ты пойдешь? От себя не убежишь. Все это всегда останется с тобой.

– Ксандер, пожалуйста! – Тайра чувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. – Пожалуйста, помоги мне! Зачем ты это делаешь? Мне страшно! Я не могу больше…

– Ты можешь, – сказал Ксандер голосом, полным демонически-обольстительных нот. – Ты можешь много больше.

– Это не я, – Тайра чувствовала, как по щекам текут слезы. – Это не я!

– Это ты.

– Я не хочу убивать! Я не могу быть такой!

– Ты можешь быть такой, госпожа аль’Кхасса. И ты такая и есть.