Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

Признаться, я немного растерялся. Ждал чего угодно – попыток привлечь меня на одну из сторон, просьбы не вмешиваться, мало отличающейся от приказа. Но вот такого? Да, видел я Империю, чубовские хутора видел и Золотой Мост посмотреть успел со всеми его «прелестями». Вот только так и не решил, что же будет для людей лучше. Не для меня. Как раз мне-то лично Империя давно поперек горла встала. А простые люди? Что сможем мы дать им вместо защиты имперских полков? Где найдется управа на князей и бояр, если им опять разрешат иметь собственные дружины? А с другой стороны, что станет с державой, в которой простые люди разучатся самостоятельно принимать решения, будут ждать указа сверху не только что им делать, а и что думать. Что произойдет, когда мы, схимники, удалимся со своими учениками? Где середина? Где тот мостик, которым можно соединить эти два берега?

Я не видел его. Кто-то скажет, что я струсил. Не стану спорить и оправдываться, может быть, так и есть. Кто-то скажет, что я виноват во всем, что произошло дальше. Смешно. Мне давался шанс изменить судьбу антского народа – я отказался. Потом мне на блюдечке поднесли венедов. И вновь не рискнул я решить за них всех, это сделал Император. А теперь в моих руках судьба всего мира, а я все еще колеблюсь. Не чувствую за собой права решать.

– Простите, – я покачал головой. – В Империи есть как хорошее, так и плохое. Я не знаю, чего больше. Считайте, что я воздержался от решения.

Говорил-то я для всех, а смотрел лишь на Ведьму. И видел, как надежда в ее взгляде сменилась разочарованием, а потом даже какой-то брезгливостью. И еще, на ее лице словно большими буквами было написано: «Я так и знала». И этот брезгливый взгляд был хуже пощечины. Ведьма. Сестра моя, вновь я тебя разочаровал. Снова ты ждала от меня большего, чем я способен был дать. Я смешался под ее взглядом, отвел глаза. Никогда, никогда мой дар убеждения не действовал на нее, на единственную в мире. Никогда я не мог отделаться от чувства вины под этим взглядом, и даже отвернувшись чувствовал его на себе, как огненную печать.

А вот Император, похоже, думал, что я его поддержу. Мой ответ буквально вверг его в панику. Он быстро заговорил:

– Если дело в том, что Император – я, так это не так важно. Мы выберем вместе того, кто возглавит Империю, того, кого поддержат все. Я не держусь за власть, братья!

– Бесполезно, – ответил Мятежник. – Ты же слышал? Единственный, кого поддержали бы мы и вы, только что отказался принимать решение.

– Тогда, может быть, изберете меня или Ловца? – подал голос Егерь. – Я знаю, между братьями часто соперничество. Кто-то со стороны – лучший выход в такой ситуации.

– Сиди уже, самодержец недоделанный, – устало произнес Механик. – Без тебя тошно. На себя посмотри, владыка хренов. Бродяга пальцами щелкнул – ты чуть следом не сорвался. Думаешь, никто этого не заметил? Мы же все тут схимники. Таким Императором, как ты, будут вертеть, как собака хвостом.

– Короче, братья, – вновь заговорил Мятежник. – Посмотрим правде в глаза. Сестры поддерживают Императора, а значит, и его Империю. Мы трое считаем, что она должна быть разрушена. Книжник, твое слово последнее. Как скажешь, так и сделаем.

– Да не знаю я, что сказать! – с мукой в голосе воскликнул Книжник. – Прав Искатель, и хорошее и плохое в Империи есть! А чего больше? Как это измерить? На каких весах взвесить? История рассудит.

– Да пока она рассудит, наши трупы в земле сгниют! – Мятежник тоже вскочил. – Историю пишут победители. И пусть лучше я останусь в ней борцом за свободу, чем бунтарем, которого в конце концов поймали и бросили в темницу! Твое слово! Да? Нет?

– Я воздержался от решения.

– Три на три, – глухо произнес Ловец. – Может, нас выслушаете?

– А что тебя слушать? – горько рассмеялась Ведьма. – В степи всегда был в тени Акына, пришел в Венедию – и там тебе простора нет. Не ты будешь говорить, а обида твоя, годами накопленная да взлелеянная.

– Будет война? – спросил Егерь, вставая.

– Надеюсь, у Императора хватит мудрости не довести до нее, – ответил Мятежник.

– И какова цена мира? – поинтересовался Император.

– Невелика. Твои войска оставляют Северную Окраину, пошлины для купцов, торгующих с Золотым Мостом, снижаются до прежнего уровня. И ты прекращаешь любые переговоры с хунну. Остальное можешь оставить себе.

– Я не собираюсь воевать с вами, но и исполнить требования не могу. Это – смерть для Империи.

– Мы тоже сделаем все, чтобы избежать войны, – твердо ответил Мятежник. – Но за нами стоят простые люди. Когда терпение оборвется, даже способностей схимников может не хватить, чтобы удержать их.

– Это все на твоей совести, Искатель, – буквально прошипела Ведьма.

– Не стоит перекладывать на меня вину за то, что вы неспособны договориться, – ответил я.

Сестры встали, распахнули плащи. Сверкнули рукояти мечей на их поясах. Атаман подобрался, как рысь перед броском. И вновь поднялся Книжник.

– Хватит вести себя, как малые дети, – громыхнул его голос. – Я буду следить за вами. И первый, кто посмеет поднять меч на брата, вынужден будет драться со мной. Так и знайте и ученикам своим передайте.

– Мы уходим, – приказал Император.

– Искатель, останься, пожалуйста, – попросил Мятежник. – Мы с тобой в прошлый раз так и не окончили разговор. Больно быстро ты ушел.

Император и сестры удалились. Они прошли к двери не оглядываясь, словно показывая, что не ждут от своих противников удара в спину. Егерь и Ловец выскользнули следом за ними. Мы остались вчетвером. И странно, теперь комната показалась мне слишком большой. Потрескивало масло в лампах. Его запах смешивался с ароматом сирени. Я знал, это духи Ведьмы оставили свой след. Атаман сидел, подперев рукой чубатую голову. Мятежник отстукивал какой-то рваный ритм на столешнице. Механик ходил по комнате из угла в угол. На миг остановился, задвинул деревянный засов на двери и вновь начал расхаживать.

– Помнишь, Мятежник, в наш прошлый разговор ты сказал «мы отыщем их» про тех, кто убил Отшельника? – спросил я.

– Возможно, – задумчиво ответил брат. – Да, может быть, сказал. А в чем дело?

– В тоне. Так не говорят про своих учеников. Я уже тогда понял, что ты с кем-то заключил союз. Жаль, сразу выбросил эту мысль из головы. Ясно ведь, у вас троих общий интерес.

– Брат… – Механик остановился и резко развернулся в мою сторону. – Мы хотим, чтобы этот интерес стал и твоим. Есть вещи, которые нельзя говорить при всех. Эта сучка Ведьма, ты ведь знаешь ее лучше прочих. Ты заметил, как она разорялась о мире и о том, что надо договориться, а сама все на тебя зыркала. Дура баба. Думала, ты поддержишь ее по старой памяти. Но я-то понял, ничего у нее не выйдет. Ты – не слепой. Они же все предложения делали с позиции силы. Разве не так?

– А вы? – задал я встречный вопрос. – Механик, ты правильно сказал, я не слепой, а в придачу не глухой. И силой вы с Императором похвалялись, перекрикивая друг друга.

– Да не в этом суть! – Мятежник встал, резко отодвинув свой стул от стола. – Брат, помнишь, еще до схимы, ты сражался под моим началом? Я всегда ценил твои советы, и все нам удавалось. Не встреть мы Экспериментатора, наше восстание победило бы. И ты бы стал моим первым советником. Но сейчас я прошусь под твое начало. Давай сыграем, как в старые добрые времена. Ты же помнишь о них?

– Помню. И ваши драки с Атаманом помню. Однако сейчас вы оба на одной стороне. Знаешь, о чем это говорит?

– О том, что мы правы, раз уж два таких непохожих схимника сумели объединиться, – ответил за него Механик.

– Нет, брат. Всего лишь о том, что некоторые вещи меняются. Я сказал о своем отношении к Империи. И при этом не лукавил. Зачем мне помогать разрушить ее вам, если я сам не уверен, добро она или лихо? Что я знаю точно – после ее падения воцарится хаос.

– Но ты ведь согласен с тем, что Император присвоил себе право людей на самостоятельные решения? – спросил Мятежник.

– Допустим.

– Разве не это право ты всегда считал высшей ценностью? Я помню тебя до схимы и помню во время. Это ведь ты говорил: у каждого человека по-настоящему есть лишь одно право – право решать.

– Да, я так говорил. И до сих пор так считаю. Но чем вы лучше Императора? Он решил за всех людей, что им нужна Империя, и создал ее так, как видел в своих мечтах. А теперь вы решили, что Империя – зло, снова сами, втроем за всех людей, и собираетесь ее разрушить. Но ведь большинство подданных боготворят Императора. Как с ними? Всех под нож?

– Им задурили головы.

– И ты, брат, начнешь передуривать? Им внушили, что законопослушность принесет им спокойствие, стабильность, достаток. Потом придешь ты, зажжешь их сердца, внушишь, что нужнее всего этого – свобода. А у них ты спросил, что им по сердцу? Получишь в итоге то же стадо, только в придачу еще и воинственное. А дальше?

– Что дальше?! – стукнул кулаком по столу Атаман. – Он войной нам грозил, ты же сам все слышал!