Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

— Но он там живет. Или как-то использует твою квартиру. Довольно часто.

— Что?! Откуда ты знаешь?

— Я следил за ним два вечера подряд. Он меня не видел — я прятался за газетными стендами и за столбами.

Для скромного бухгалтера это было волнующее приключение. «Что ж, — подумала Дженнифер, — может быть, из Ленни получился бы неплохой шпион в стиле Ле Карре».

— Сначала я решил, что Том просто живет в твоей квартире, — сказал он. — В конце концов, вы ведь были помолвлены, и у него наверняка до сих пор есть ключ. Но затем я подумал: зачем Тому жить здесь? У него же есть своя квартира.

— Ленни, я тебя умоляю, просто скажи мне, что ты узнал.

Бенсон был слегка разочарован и огорчен тем, что история его приключений не показалась Дженнифер такой захватывающей. Но он быстро справился с разочарованием и наконец изложил события.

Однажды Ленни дождался, когда Том ушел, и решил подняться в квартиру; ключ у него был с собой. Когда лифт остановился на этаже Дженнифер, он услышал музыку, доносящуюся из ее апартаментов.

— Я понял, что там действительно кто-то живет, и, оставаясь в лифте, пытался решить, что же делать дальше, глядя в просвет деревянной решетки. Но как только я набрался храбрости, чтобы войти в квартиру, дверь открылась и оттуда вышла женщина с мешком мусора.

— Кто же это? — удивилась Дженнифер.

— Я не знаю. Но, очевидно, она там живет.

— Ну, и что же дальше? — спросила растерянная Дженни.

Ленни глубоко вздохнул и посмотрел ей прямо в глаза.

— Я не уверен, что ты действительно хочешь это знать, — грустно сказал он.

Но Дженнифер хотела знать, и ей удалось вытянуть из Ленни, что Том Бренстон поселил в ее квартире свою подружку.

— Не может быть! — воскликнула Дженни. Почему-то ей не хотелось, чтобы Ленни думал, что у нее остались какие-то чувства к Тому. То есть чувства у нее были, и очень сильные, только отрицательного свойства. А сейчас ее душила ревность. Другая женщина! У нее в квартире! Пока она по его милости гниет в тюрьме!

— Как такой человек, как Том Бренстон, ухитряется спать по ночам?! — возмутился Ленни. — Неужели его не мучает совесть? Ты теперь понимаешь, как тебе повезло, что ты от него отделалась?

— А она носит мое кольцо с бриллиантом? — неожиданно спросила Дженнифер.

Ленни ошарашено уставился на нее:

— После всего, что я тебе сказал, ты можешь думать только о таких вещах?

— Носит или нет, Ленни?

— Не знаю, — раздраженно бросил Бенсон. — Сомневаюсь. По-моему, она самая обычная…

Ленни заколебался.

— Кто? — хотела знать Дженнифер, но Бенсон молчал.

Девушка тоже немного помолчала и спросила жалобно:

— Она красивая?

Этого Ленни уже не мог выдержать.

— Она обыкновенная проститутка, Дженнифер! — заявил он так громко, что на них все обернулись. — Проститутки не бывают красивыми и не носят бриллиантовые кольца.

Этой ночью Дженнифер не могла спать. Ей не хотелось мешать Зуки, поэтому девушка тихонько встала и ушла в комнату отдыха. Это было одно из самых ценных достижений в ее жизни, когда она добилась, чтобы заключенные имели право ночью выходить из своих камер и находиться в комнате отдыха.

У многих женщин беды, не дающие им спать, были посерьезней, чем у Дженнифер. Первой, кого она заметила в комнате отдыха, была Мовита.

— Тоже не можешь заснуть? — спросила у нее Мовита. Дженнифер покачала головой и села рядом.

— А в чем дело?

Девушка пожала плечами. Как она могла сказать женщине, приговоренной умереть в тюрьме, что она беспокоится о своей роскошной квартире, о кольце, подаренном ей на помолвку, и ревнует своего бывшего жениха? Нет, об этом нельзя рассказывать, это стыдно.

Дженнифер было стыдно за свои ковры, антикварную мебель, одежду от кутюр, стыдно, что она не мыслила себе жизни без этого. Что она превратила свою жизнь в служение вещам — они были ее друзьями, главной целью, для которой она трудилась; что, кроме них, у нее, в сущности, ничего и никого не было.

— Просто не спится, — сказала она Мовите.

Та кивнула в ответ, тоже не объясняя причин своей бессонницы. Но ее боль была понятна и так — Дженнифер видела фотографии трех маленьких дочек, которые росли без родителей. Они побеседовали о проблемах тюрьмы, поделились друг с другом планами и сплетнями, и Дженнифер вернулась к себе, стараясь не разбудить Зуки.

Работа в библиотеке была нетрудной, недаром же раньше Мэгги со всем справлялась одна, без всяких помощниц. Поэтому, чтобы не вызывать зависть и неприязнь к Дженнифер у других заключенных, Хардинг решила разделить ее рабочий день на две части, и теперь после обеда девушка снова работала. Дженни не слишком огорчалась: по крайней мере, она могла теперь помогать Зуки.

Сегодня они работали вместе на загрузке белья. Дженни крутилась как белка в колесе, если не считать, что белке не приходится таскать тюки с нее ростом. У Зуки подходил к концу девятый месяц беременности, и, когда она поднимала тяжелое, Дженнифер казалось, что у нее самой начинаются боли в низу живота. Это было невыносимо.

— Сядь и сиди! — приказала девушка Зуки. — Ты что, не понимаешь, что мне легче самой все сделать, чем смотреть, как ты надрываешься? Прошу тебя! У нас пока нет нормального врача, а преждевременные роды — это опасно.

— Я прекрасно себя чувствую, — спокойно сказала Зуки. — Моя сестра, когда ждала первого ребенка, работала до последнего дня. А она была телевизионным монтером на линии.

— У монтера родился ребенок? Что, прямо на столбе? Зуки покачала головой и очень серьезно ответила:

— Нет, в грузовике. И очень быстро.

— Правда? — Дженнифер была потрясена.

Зуки кивнула и, нагнувшись, принялась собирать полотенца.

— Положи сейчас же! — завопила Дженнифер, отнимая у Зуки белье. — Сядь!

— Но я не могу сидеть просто так, — возразила Зуки. Дженнифер начала работать еще быстрее, но через несколько минут заметила, что подруга все-таки присела.

— Зуки, как ты себя чувствуешь? — заволновалась Дженни.

Не получив ответа, она заволновалась еще больше:

— Зуки! У тебя что-то болит? Начались схватки?

— Нет, — наконец выговорила Зуки. — Просто странное такое ощущение… Наверное, я заболела.

Лицо Зуки покрылось капельками пота. Дженнифер бросила простыни, которые только что тщательно складывала, и подбежала к подруге.

— Зуки, пойдем в медпункт! — решительно сказала она.

— Нет-нет, мне уже лучше. Знаешь, наверное, я съела что-то неподходящее. Все уже прошло. — Она мужественно улыбнулась. — Ложная тревога.

Дженнифер вздохнула. Не могла же она насильно заставить эту дурочку пойти в медпункт!