Дороги и Тропы (СИ) - Ларина Виктория

— Саттар весной, — прочел Адалер.

— Государю должно понравиться. — Тром оторвался от изучения картинки и нарвался на полный ужаса взгляд ваюмна. Точно также смотрел совершенно "заледеневший" командир. Они оба поняли что-то важное, но что?

— Собираемся. Бегом. Ничего отсюда мы брать не будем! Никаких трофеев! Орни, Тром — услышали? Никаких! Все объяснения потом.

Потом они бежали через мрачный, мгновенно ставший враждебным город. Бежали и дальше, по старой разбитой дороге, остановившись, только когда силы совершенно иссякли. Здесь костер горел бодрее, протягивая к звездному небу яркие языки пламени. Пара кружек бодрящего напитка немного успокоила магов, и Тром решился-таки расспросить командира о причинах их поспешного бегства.

— Надо было прислушаться к карвентийцу. Он, хоть и не маг, но чутье у него превосходное. А мы оказались слишком самоуверенны, и, если бы не та картинка… — командир зажмурился и прикрыл лицо руками, — кто знает, может, ничего еще и не кончилось.

— Чего не кончилось-то?

— А, ну да, эту легенду помнят, наверное, только Льоффы и немногие водные кланы. И касается она именно этого города, и никакого другого. Видимо, как и многое в нашем мире, вовсе это не легенда, а чистая правда. Мне ее рассказал брат, когда мне было лет десять… До сих пор помню.

— Я тоже, — кивнул мастер Гайдиар, — его величество как-то раз показывал мне сохранившиеся записи. Такое впечатление, что начало писал один человек, и в счастливое время. А конец — другой. Который чудом выжил и пытался вернуться.

— Ну так расскажите уже, не томите, — Орнери мрачно сдвинула брови, — мне-то никто ее не рассказывал. Хотя мог бы.

— Прости, — вздохнул Даль, — кто ж знал, что демоны нас занесут именно сюда. Вот, послушайте…

"Все легенды друг другу вторят:

Ни провинция, ни столица,

Был Саттар — просто город, как город,

Но такой, что нельзя не влюбиться.

Основали, как водится, маги.

Красоту создавали — люди,

Воплощая эскиз на бумаге

В то, что за душу брать всех будет.

Были парки там, были храмы,

Здешней знати и магов чертоги,

И чудесные панорамы

Открывались с башен высоких.

Маг верховный хранить поклялся

Город свой от бед и несчастий.

Расцветал Саттар и смеялся,

Даже времени неподвластный.

Но однажды маг заигрался,

Разбудил безоглядно стихию.

Он бежал, а город — остался.

Пусть его спасают другие…

А город надеялся, город молил,

Все глубже тонул он в объятьях земли.

Там твердь стала жидкой, а воздух — огнем,

К закату уж не было выживших в нем.

Все люди погибли, но ужас их жив.

Там крик их предсмертный, как ветер, кружит.

Туда сама Смерть заглянуть побоится.

Ничто там живое давно не плодится.

И ты, человече, туда не ходи.

Придешь — твое сердце замерзнет в груди".

После страшной легенды разговоры не клеились, а вот усталость брала своё. Палатки ставить не стали, улеглись, завернувшись в плащи, сократив время караулов до часа, чтобы менять друг друга как можно чаще. Первую стражу взяли на себя самые молодые.

Тайри проснулась от того, что ее кто-то изо всех сил тряс за плечи. С трудом прогнав сон и, наконец, разглядев испуганное и бледное, даже в свете костра, лицо Кеми, она резко села.

— Что случилось?

— Не знаю. Что-то начинается… Будто воронка вокруг нас. И… нам не уйти…

— Перестань паниковать! — строго сказала Тайри, — где Тром?

— Уснул, я не стала будить.

— Тоже мне, часовой! Я посмотрю, что тут творится, а ты быстро буди всех. В другой раз отоспимся.

За границей теплого освещенного круга тьма подрагивала, текла слоями, то редела до бледно-синих сумеречных оттенков, то сгущалась в непроглядную смоляную массу. Гуща эта расползалась по земле, подползала медленными ручейками со всех сторон, но достигнув некой границ, судорожно отдергивалась. Соваться со своими заклятиями познания в этот кошмар Тайри не хотелось, но времени на раздумья не было. Потоки силы всех четырех стихий, впитавшие в себя нечто знакомое, тягостное, перехватывающее горло и вымораживающее сердце, кружили, будто стая хищников, над шестеркой отчаянных смельчаков…или сумасшедших, это как посмотреть. Что привлекло сюда эту тьму? Или… кто? Тайри с ужасающей ясностью вспомнила свою беседу с императором и его слова о том, что виновниками всех катаклизмов на Запретном континенте были, в том числе, и далекие предки Льоффов. Неужели тот маг-клятвопреступник из легенды — тоже Льофф? И ужас брошенного на произвол судьбы Саттара узнал Льоффа в одном из них?!

— Вот ведь дрянь… — услышала леди Даллет хриплый спросонья голос Орнери, — кто ж такое сотворил-то… Смертью разит. Старой смертью, страшной, мученической… Кто-то, видимо, пытался кого-то спасать, но не сумел, а получилось у него вот это…

— И что нам делать?

— Для начала понять, как они умерли, — напряженным голосом ответил Адалер, — Кеми, сможешь посмотреть?

— Они… горели…задыхались…тонули в липком и огненном…и звали, звали. Это люди, все люди из того города, где мы были.

— О Творец… — Даль, кажется, тоже догадался, почему древний ужас пришел за ними даже сюда, оставив позади городские стены. Но "снежный принц" не был бы самим собой, если бы позволил панике овладеть сознанием. — А теперь подумаем, что бы мы сделали для них, если бы оказались в том времени.

Брат императора, видимо, уже принял решение. Глаза тускло засветились снежно-голубым, как и ладони. Лицо резко заострилось, прорезались морщины, выдавая истинный возраст мага.

— Лично я бы пробил им дорогу прочь из города и, по возможности, прикрыл ее щитами. Орнери, притуши свой огонь. Тайри, Гай, помогайте.

Адалер подошел к судорожно подрагивающей вязкой тьме, поднял обе руки. Ледяной ветер ударил в живую стену, метнулся вдоль нее, нашел лазейку и выскользнул из круга. Маг опустился на одно колено и положил ладони на землю. Узкая тропа промерзшей твердой земли побежала от костра вдаль, за холмы. Над ней невесомой сетью повисли созданные Тайри и Гаем магические щиты. То, что окружало магов, весь этот мрак и ужас, предсмертные крики и проклятия, безнадежность и отчаяние, хлынули в узкий коридор так быстро, как будто на другом его конце все погибшие тысячи лет назад снова обрели бы жизнь.

Через бессчетное количество минут над потухшим костром в розовом рассветном небе гасли последние звезды. Тихо плакала Кеми — так, как плачут от облегчения, уткнувшись в грудь обнявшего ее Трома. Лежал без движения "снежный принц", на его губах слабо пузырилась кровавая пена. Из последних сил удерживала его жизнь целительница, погрузившись целиком в творимое волшебство.

— Держи его за руку, Орни, — тихо сказал ваюмн онемевшей от горя женщине, — ты же птица. Расправь крылья и тяни его сюда, к жизни, к любви, к себе. Он у нас, конечно, ледяной, но сердце-то у него горячее. Такое же, как у тебя.

— А он слишком много отдал холоду… — всхлипнула леди ор Лоуке, опустилась на колени, сжала обеими руками безжизненную ладонь Даля, прижалась горячими губами к пальцам.

Тайри разлепила спекшиеся губы:

— Гай, черный каменный флакон из моей сумки. Три капли, и пусть проглотит. Если не поможет…

— Не поможет, — пророкотал рядом знакомый голос, — а вот я попробую…

Скайяр всмотрелся в лицо мага, ставшее восковым и отрешенно-холодным, стер пену с его губ, склонился, прислушиваясь.

— Плохо дело, — дракон легко поднял бесчувственное тело Даля, повернулся к Орнери, — сядь удобнее, тебе следует его обнять и держать так… пока все не закончится. Согревай его, птица, согревай и держи всей силой своей огненной души, всем постоянством своей любви. Запомни, это очень важно, ОЧЕНЬ!

Тайри тихо попросила:

— Приведи его назад, Скай, пожалуйста…

— Продержись, девочка, пока мы не вернемся. Ты — наша дорога и наша дверь.

Синеглазый распахнул перед собой странный, светящийся мутно-серым, портал. По ту сторону просматривалась неширокая дорога, по обе стороны её высились горы. Секунда — и над ней, мощно взмахивая крыльями, взлетел синий дракон. Он быстро удалялся и скоро совсем исчез из виду.