Наблюдая за мужчинами. Скрытые правила поведения - Андрей Ястребов

Стремись воплотить себя в других людях, ощути, что ты похож на сверстников. Они несчастны, грустны, но в той же степени радостны, и ты мало чем от них отличаешься. Не стенай. В каждом возрасте есть свои преимущества. Вспомни восклицание вольтеровского Панглоса: «Не беда, что у меня сифилис, зато у нас есть шоколад». Шоколад, следует признать, поначалу может показаться несвежим. Не доверяй первым впечатлениям. Не устраивает авторитет весельчака Панурга, обратись к жизненной мудрости Робинзона Крузо. Он был помоложе, посильнее, однако ему, безусловно, было тоже несладко. Когда он попался в тиски безвыходных обстоятельств, то с бухгалтерской щепетильностью принялся калькулировать потери и сомнительные достоинства ситуации. Графа «Зло» обильно заполняется перечнем утрат: «я заброшен судьбой…», «я отрезан от всего мира…», «я отдален от человечества…», «я беззащитен…». Графа «Добро» со всей очевидностью перевешивает отчаяние: «но я жив…», «я не умер с голоду…», «Бог сотворил чудо, и я получил возможность добывать себе пропитание до конца моих дней».

Тебе нужно обжить свой остров, научиться ежедневно обходить его, осматривать то, что под рукой, и как можно реже поглядывать на горизонт, чтобы не делать озлобленные и поспешные выводы. Тебе следует прислушаться к предостережению немецкого драматурга Фридриха Геббеля: «Часто молодость упрекают за то, что она думает, будто мир начался только с нее. Заслуженный упрек! Но старость еще чаще полагает, что мир кончается вместе с нею».

Ты смотришь на внуков – и понимаешь: ни воли, ни характера. Вини только себя. Петроний был не прав. В твоем случае произошло обратное: как ни старалась змея, а родила веревку. Что же, будешь любить эту веревку и шипеть по праву старшей змеи, защищая ее. Обидела дочь, как всегда ненароком, не кривляйся в страдании, не таи печаль в безъязыкости, не играй лировское отчаяние. Ты ее любишь – это самая веская причина быть великодушным. Ты сильный и мудрый. Заговори первым. Научи ее, бестолковую, успокоительной бесхитростности оптимизма, любви к ближнему научи. Преисполнись простодушной мудрости, возьми ее под свое покровительство, чтобы в мире поменьше было коллекционеров печали.

Следует прислушаться к герою Джулиана Барнса: «Жизнь склоняется, идет под уклон. А тут брезжит еще одно значение: уклоняться, ускользать. «Теперь я вижу, что всегда боялся жизни», – однажды признался Флобер. Молодой, средних лет, старый, мертвый – вот оно как на самом деле. Мужчины, которым далеко за семьдесят, рассуждают о «восьмидесятилетнем старикане», шестидесятилетние женщины жалеют «бедняжку», которой уже семьдесят. Лучше уж перегибать палку в противоположную сторону. До тридцати пяти человек молод, до шестидесяти – средних лет, а потом – просто стар. Стало быть, сидящая напротив дама не пожилая, а старая, как и он сам; и стар он уже ровно девять лет. Благодаря врачам впереди еще долгая старость. И все заметнее станут штришки, которые он уже не раз замечал у себя: страсть рассказывать разные истории и вспоминать случаи из жизни, путаница в мыслях и речах; и если он еще способен верно усматривать связь между отдельными предметами и событиями, то общий порядок вещей его пугает. Он любит приводить удачную фразу, сказанную его женою давно, когда оба они были еще средних лет: «С возрастом в наших характерах закрепляются наименее привлекательные черты». Что правда, то правда; но даже понимая все, разве от этого убережешься? Ведь наименее привлекательные черты характера бросаются в глаза прежде всего окружающим, а не нам. Вот у него – какие это черты? Одна из них – самодовольная склонность задаваться вопросами, на которые нет ответов».

Человек не рождается пессимистом. Пессимистом его делает жизнь. Пора обращаться к жанру компромисса, чтобы свои испуг и заблуждения скрыть за занавесом мудрой терпимости. Не стоит настаивать на выстраданных принципах, если жизнь уже не изменить – переговори свои идеи. Ты прожил жизнь и получил не по заслугам. Твой идеальный проект существования провалился. Время сделало все, чтобы унизить тебя до житейски бытового уровня. Игры на понижение твоих ставок – тебе ли привыкать к этому? Не думай об этом или прислушайся к писателю: «Не оборачивайся назад – возможно, за тобою погоня». Вряд ли кто погонится за тобой – соревнование это с предрешенным финалом, но лучше держать форму и фасцинировать силы, чем раскисать в меланхолии и разочаровываться. Непонятный, студеный, скорбный, бесконечно усталый мир ослепляет отчаянием – закрой глаза, на ощупь опознай вещи, признай знакомые, удивись случайным, прищурься и стань философом, оцени мысль Дж. Морроу: «Вначале было Слово, но словарный запас Бога потихоньку расширялся. Первое Слово было английским существительным «savior» – «спаситель». Но вторым будет французский глагол «savoir» – «знать»…».

Будь она неладна, эта печаль. Сам расставь себе сети, запутайся, скукожься от вины и стыда. Жить – злоехидное занятие. Не бери с жизни пример, позаимствуй у нее стиль – этот блистательный стиль бодрости. Освежи себя надеждой, не умопомрачительной по наглости, а благородно скромной, опрятно одетой, в галстуке. В таком виде обычно женятся или в гроб ложатся. Первое уже поздно, второе – рановато.

Однозначно ответь на «глубоко волнующий и острый» вопрос одного из персонажей Дона-Аминадо: «Имеет ли право человек в возрасте после шестидесяти называть себя дитятей или же, так сказать априори, он считается отцом семейства и в споре между отцами и детьми обязательно должен находиться на стороне отцов и действовать как таковой?» Определись – и действуй «как таковой».

В этом возрасте кто-то ухаживает за девушками, а кто-то – за рыбками. Ты продолжаешь ненавидеть рыбок. «Сколь ни смехотворна любовь, – рассуждает А. Ислер, – в молодости ее можно извинить и даже приветствовать как некую новую стадию в развитии человека, как веху, отмечающую, что он осознал наличие в мире еще кого-то, помимо себя. Она может быть даже прекрасна: беззубые десны младенца и впавшего в младенчество старика – не одно и то же».

Перестань пялиться на хорошеньких девушек: они интересуются ровесниками твоих внуков. Когда ты оборачиваешься на юных красавиц, в твоем взгляде больше маразматического, чем восторженной взволнованности. И пусть тебя это не уязвляет. Сказала природа: довольно – значит достаточно. Не будь опрометчив – силы и сердце уже не те. Тебе не грозит испортить кульминацию поспешностью. Не утруждай себя любовными хлопотами, любовь – это жизненный десерт, яркий комплимент, но не для тебя.

Мы живем, влюбляемся, совершаем стыдные и прекрасные поступки, мечтаем о лучшей доле, уродливо ревнуем, бросаем курить, мучаемся неразрешимыми проблемами, пьем кофе, слушаем про день рождения, жмуримся от ослепительного зимнего солнца. И нас всех настигает испытание, то или иное, чаще всего именно то. Здесь неловок вопрос «почему меня?». Значит, пришла пора. «А если это любовь?!» – можешь ты поинтересоваться. Прости, но тебе уже не в ту сторону.

Аледо Луис Мелони в «Песнях из глины» с правдой, щемящей сердце, признал: «Человек приближается к осени, как к ничьей земле: для смерти еще слишком рано, а для любви уже слишком поздно».

У каждого льва свои блохи, но у всех львов они наличествуют. Как иногда случается: идет, например, человек по улице, заглядится на девушку, поскользнется, хлопнется оземь, и у него отшибает сердце и мозги. Когда страсть берет свое, в первую очередь повышается артериальное давление и страдает голова. В этом возрасте, который за глаза называют «непристойным», регрессирует память и, что весьма опасно, не забывается поцелуй.

Не ошибись адресом. Весна, к примеру, заговорщически ухмыляется, подталкивает одобрительными смешками. Оцепеней от надежд, почувствуй укол ревности к молодым, встряхнись, сбрось пелену мечтаний – и не выходи на сцену любовного сюжета, скажи, что у тебя нет времени сентиментальничать. В противном случае попадешь в невыразимое словами, неподвластное уму чувство, которое задушит тебя. Пробурчи извинения и ретируйся, пока тебя не сбила с ног сила, куда посерьезнее трамвая. Девушек воспринимай как инопланетянок. И не улыбайся им, а то осклабишься, слюни потекут и все такое. Произнеси лучше комплимент, не худосочный и постный, а пышно-цветистый, как когда-то умел.

Удовольствие ищи не во влекущих наслаждениях, а в добротополезных.

Ты убежден, что чувство вдруг наградит возвращенной молодостью. Не соблазняйся подобными мыслями, лучше прислушайся к Вольтеру: «Сердце не стареет, но как мучительно селить божество в развалинах!»

Если с тебя снять плющ обаяния, стряхнуть фиговые листочки иронии, откроется развалюха. Предпочти физическому эстетическое: музей – главное блюдо, на гарнир – путеводитель по музею. А если вдруг наскребешь витальности по сусекам и женишься, знай: ты будешь самой желанной достопримечательностью в телепрограмме «Это вы еще не забыли». Сомнительна любовная грация утомленной природы. На ТВ тебя будут разглядывать, точно ты ветеран енот-полоскун, сбежавший из уголка дедушки Дурова.