Крым. Большой исторический путеводитель - Алексей Дельнов

Витовт (ок. 1350–1430) был православным и не собирался переходить в католичество, не собирался и проводить в Литве существенные перемены. Он пошел на сближение с великим князем Московским Василием II, выдав за него в 1390 г. свою дочь Софью. Но дальше Витовт принялся за расширение литовских границ и в 1395 г. захватил Смоленск (который, правда, еще со времен Ольгерда находился в фактической зависимости не от Москвы, а от Вильны: попытка Ивана Калиты вернуть его не увенчалась успехом даже с помощью ордынской конницы). В Смоленск был назначен наместник Великого княжества и размещен литовский гарнизон.

Следующим направлением литовских походов стали Причерноморские степи. В 1397 г. Витовт во главе своих войск дошел до низовьев Днепра и Южного Буга. В следующем году он вмешался в ордынскую усобицу – пожелал вернуть на престол в Сарае Тохтамыша (тот имел давние тесные связи с Литвой, возможно, он и родился в Тракайском замке). Тохтамыш был свергнут Тимуром Тамерланом, и теперь Золотой Ордой правили ставленники Железного Хромца. Литовское войско дошло до низовьев Дона, совершило поход в Крым (некоторые историки считают, что литовцы дошли от Перекопа до Керчи, другие вообще отрицают реальность этого похода – состояние источников допускает и то, и другое).

В 1399 г. Витовт возглавил новый поход на противников Тохтамыша. Он собрал в Киеве очень большую армию (38 тысяч), в которой были литовцы, поляки, русские, молдаване, татары Тохтамыша. Удалось даже привлечь большой отряд рыцарей Тевтонского ордена. На реке Ворскле (левом притоке Днепра) армия Витовта сошлась в битве с еще большим войском темника Золотой Орды – ногайского хана Едигея. Женатый на сестре Тимура Тамерлана и прежде верно служивший ему, Едигей стал проводить в Золотой Орде собственную политику и посадил на престол в Сарае хана Тимура Кутлуга, который сейчас тоже был с ним.

Витовт и другие военачальники были абсолютно уверены в победе своего хорошо организованного войска. Перед сражением они вели переговоры с Тимуром Кутлугом так, будто уже одержали победу. Но, как часто бывает при таком чувстве превосходства, кончилось все очень плохо, – даже несмотря на то, что в предваряющем битву поединке литовский рыцарь Сырокомля победил татарского богатыря. Но ордынцы не пали духом. Сражение они провели в лучшем своем стиле. Притворным отступлением заманили противника в степь, потом резкий разворот и фронтальный удар в сочетании с обходными маневрами на флангах – к этому времени тяжеловооруженные европейские всадники успели притомиться. Засадные отряды отрезают конницу от пехоты. Не помогли и редкие еще в полевых сражениях пушки и пищали. Дальше – спасайся, кто может. Спаслись Витовт, Тохтамыш, орденский военачальник и менее половины воинов. Погибли участники Куликовской битвы Андрей Ольгердович Полоцкий и Дмитрий Ольгердович Брянский, а также Глеб Святославич Смоленский, князь Подольский, господарь Молдавский и тысячи знатных и незнатных воинов.

Тяжелое поражение остудило Витовта – он уже не стремился с прежней энергией стать гегемоном Восточной Европы. Но, возможно, не было худа без добра. Военные историки считают, что именно урок Ворсклинской битвы он использовал в 1410 г., в Грюнвальдской битве, применив притворное отступление против конницы Тевтонского ордена.

В 1406–1408 гг. Витовт воевал с Москвой за гегемонию над Новгородом и Псковом: он вступил в переговоры со знатью этих городов, склоняя ее под свое главенство. Однако успеха он здесь не добился. Тем не менее земли Великого княжества Литовского простирались при Витовте «от моря до моря», от Балтийского до Черного – они включали в себя низовья Днепра, Буга и Днестра. Но внутреннее состояние его государства напоминало слабо связанную с центром конфедерацию: княжества жили почти что сами по себе, Витовт предпочитал в их дела не вмешиваться. Однако в религиозной жизни он добился важного успеха: его стараниями была учреждена Киевская православная митрополия, и теперь русские княжества его государства в церковном отношении не зависели от Московской митрополии. Это вело к обособлению и культурных, и просто человеческих связей с Московским государством и его жителями, что стало шагом к обособлению восточных славян друг от друга, к образованию великорусской, белорусской и украинской народностей.

Глава 32

Куликовская битва

Во времена становления Московского государства Золотая Орда тоже переживала подъем.

Девизом правления хана Узбека (1283–1341, правил в 1313–1341 гг.) могли бы стать «закон и порядок». Современники-арабы дают ему прекрасные характеристики: «это молодой человек красивой наружности, отличного характера, прекрасный мусульманин, храбрый и энергичный»; «он был человек храбрый и отважный, религиозный и набожный, почитал правоведов, любил ученых, слушался советов их, доверял им, был милостив к ним, посещал шейхов и оказывал им добро». И еще много в таком же духе. Очевидно, этих авторов-мусульман Узбек-хан особенно располагал к себе тем, что он, поначалу язычник, сделал ислам государственной религией Золотой Орды.

Вообще-то хан не был человеком мягким. Если кому-то мусульманская вера приходилась не по душе, тот мог расстаться и с жизнью. Только из числа высшей племенной знати было казнено около 120 человек, вознамерившихся и дальше губить душу идолопоклонством. Русские князья, когда ехали к нему в Сарай, писали завещание – и мы сами видели, как не один из них расстался там с жизнью. На престол Узбек тоже взошел не без проявления силы характера. Когда умер его дядя хан Тохта и Узбек-хан прискакал, чтобы выразить соболезнование семье покойного, оказалось, что новым ханом под влиянием эмира Кадака уже провозглашен его сын Иксар. Узбек с приближенными убил и Кадака, и Иксара и занял трон сам.

Узбек провел административную реформу. Орда была разделена на четыре больших улуса: Сарай, Хорезм, Крым и Дешт-и-Кипчак («Половецкая степь» – от Дуная до низовий Сырдарьи), во главе которых находились назначенные ханом улусбеки – это ставило в тесные рамки местную племенную знать.

Узбек-хан много строил. Особенно много внимания уделял торговле и дорогам: последние стали не только безопасными, но и благоустроенными, повсюду возводились караван-сараи. Хан покровительствовал культуре, слава об этом дошла и до Европы: в комедиях с экзотическими восточными сюжетами, которые ставились на итальянской сцене в XVIII веке, хан Узбек был частым и всегда положительным персонажем. Мы видели, что Узбек благоволил к Ивану Калите и отдал ему в жены свою сестру Кончаку.

Его сын Джанибек (ум. в 1357 г., правил в 1342–1357 гг.) взошел на престол по трупам двух своих родных братьев, но русские летописцы называют его «добрым царем». При нем был только один значительный набег на Русь, да и то – на город Алексин, имевший смелость расположиться на самой границе степи, в нынешней Тульской области, а потому не раз подвергавшийся разорению. Сказывалось то, что Джанибек, как и отец, всячески укреплял централизацию и старался обуздать беков и «царевичей» всех уровней.

В 1357 г. мать Джанибека, ханша Тайдула, наслышанная о святости русского митрополита Алексия (будущего воспитателя и опекуна Дмитрия Донского), призвала его в Сарай, чтобы он исцелил ее от поразившей ее слепоты. После долгих молитв Алексия свершилось чудо, ханша исцелилась. В это же время занедужил и сам Джанибек, но, как истинный мусульманин, не пожелал прибегнуть к помощи христианской молитвы и в том же году скончался. Правда, источник сообщает, что Джанибека убил его сын Бердибек, но это сообщение единично, чаще говорится о том, что хан скончался от последствий тяжелого ранения, полученного в военном походе. Однако, за давностью лет, не суть важно. В любом случае, узнав о тяжелой болезни отца, Бердибек нагрянул из Азербайджана, которым управлял, со своим войском. Сразу по прибытии он избавился от всех других прямых потомков Батыя и стал единственным законным претендентом на трон, который по праву и занял.

Один из походов хан Джанибек совершил на Крым, имея целью разграбить богатую генуэзскую Каффу. Быстро взять он ее не смог, – мы сами видели, какие ее окружали стены, – а потому прибег к длительной осаде. Во время нее из Китая до татарского лагеря добралась эпидемия «черной смерти» – та самая, которая погубила Симеона Гордого. Осаждающие стали с помощью катапульт забрасывать в город чумные трупы, там тоже появились заболевшие. Каффу татары так и не взяли, а генуэзские корабли развезли заразу по всей Европе. Это одна из гипотез распространения страшнейшего за всю историю человечества мора, но многие ученые считают ее наиболее обоснованной.

Бердибек правил недолго, всего два года (1357–1359), но успел совершить заслуживающие упоминания деяния. Находившемуся еще в Сарае святителю Алексию он вручил грамоту, подтверждающую освобождение русских церквей и монастырей от дани и всяческих поборов и повинностей. Но эту привилегию они получили сразу по установлении ига, согласно Ясе Чингисхана. Возможно, когда сбор ордынской дани окончательно перешел в руки администрации русских княжеств, отечественные сборщики оказались менее уважительными к монгольской традиции. А может быть, церкви и монастыри стали платить дань после того, как Золотая Орда стала мусульманской. Возможна и третья причина: от русских иерархов в Сарай поступали жалобы на подати не в ордынскую, а в княжескую казну.