Прометей № 3 - Альманах Российский колокол

около 15 часов. 3 января, около трех часов дня, стало ясно, что рижские рабочие победили. С этого момента Оперативный штаб стал легальным и переехал в бывшие помещения Министерства продовольствия Улманиса на Александра 37[67]. Решающие бои закончились, но во многих местах еще шли перестрелки и уличные бои. В старом городе еще оставались небольшие части отступающей немецкой железной дивизии, пытавшиеся своими бронемашинами терроризировать безоружное население. У бывшего русского театра [68] немецкая бронемашина обстреляла безоружных людей, оставив шестерых рижан расстрелянными на улице».[1]

Бои в Пардаугаве

Обособленное положение Пардаугавы сделало свои коррективы в тактике вооружённого восстания. Главными задачами было не дать отступающим немецким войскам закрепиться на левом берегу Даугавы, взорвать мосты. Во время восстания были захвачены две автомашины с оружием, эшелон с амуницией на станции Засулаукс, три 4-х дюймовые пушки на станции Торнякалнс: «На мгновение даже английские крейсера оказались под угрозой огня: рабочие около Даугавы раздобыли две немецкие пушки и направили их против стоящих на Даугаве крейсеров, но рабочий, умевший стрелять из пушки, не знал прицела и не посмел подвергать опасности город. Англичане ушли. Я не знаю, почувствовали ли они эту опасность или сделали это, повинуясь нашей радиотелеграмме, в которой мы (из Цесиса) открыто запугивали англичан, что в Риге в эти дни будет рабочее восстание, что оно может также втянуть в бой английские корабли, поэтому мы также обратили их внимание на их ответственность перед своим рабочим классом».[69] Детали в количестве пушек могут разниться, но факт угрозы англичанам интересный! Британцам некого было защищать – немецкая армия и белогвардейцы бежали без оглядки, несколько кораблей и их батарей дело не спасали. Ничего не оставалось как ретироваться и осесть со всеми отступившими в районе Лиепаи.

Ещё раз обратимся к воспоминаниям Яниса Спрогиса (Коля): «2 января 1919 года начал действовать оперативный штаб Пардаугавского района по руководству восстанием. Председателем его был Ф. Шнейдер (Индрикис), а членами П. Лусис (Петерис), Кадикис (Студент), Э. Шмидтс (Биройс) и Т. Зиле (Юрка). Оперативный штаб вовлек в свою работу и некоторых других товарищей, в том числе и меня.

Во время восстания оперативный штаб несколько раз менял место нахождения. Вначале он располагался на улице Ауглю, 2, в квартире члена партии Мурниеце, затем на Лиела Нометню, 58, а ещё позднее в одном из домов на этой же улице и, наконец, на Лиела Нометню, 7.

2 января оперативный штаб направил меня своим представителем в боевую ударную группу, которой руководил Екаб Мурниекс. В этой группе было 15–16 боевиков, в том числе Альфред Мурниекс, боец исключительной ловкости и отваги. К нам присоединился и Аугуст Пурвайнис (Кнагис).

К вечеру 2 января немецкие оккупанты в страшной панике устремились по Маза Нометню вдоль Агенскалнского рынка, в сторону поселка Калнциемс. Немецкие офицеры, стоя во весь рост в извозчичьих санях и приставив дула пистолетов к затылкам возниц, заставляли гнать лошадей во весь опор. Группа Мурниекса блокировала этот путь, расставив в нужных местах вокруг Агенскалнского рынка боевиков.

По этой же дороге в сторону Калнциемса бежали и немецкие бароны. Двое из них, насколько помню, Рекке[70] и Лаудон[71], были убиты у Агенскалнского рынка. Среди убитых немецких офицеров оказался и начальник штаба немецкой железной дивизии, у которого были найдены важные оперативные документы.

Против группы Мурниекса был брошен отряд немецких солдат, попытавшийся окружить бесстрашных боевиков. Но Екаб Мурниекс, используя богатый опыт красного стрелка, расположил группу в каменном здании рынка и, заняв удобные позиции для обороны, отбил нападение.

В тот же день 2 января, поздним вечером, когда я находился в оперативном штабе, было принято решение занять 11-й полицейский участок на улице Даугавгривас, чтобы не дать полицейским уничтожить документы. Группа в 7–8 человек, среди них Лусис (Петерис), Э. Шмидтс (Биройс), Т. Зиле (Юрка), Спрогис (Коля), с винтовками наперевес направились по Лиела Нометню в сторону полицейского участка. На улице Сетас группа столкнулась с немецкими солдатами. Э. Шмидтс с первого выстрела убил офицера, который вел их. После короткой перестрелки солдаты разбежались, и наша группа продолжала путь. На улице Калнциема нас встретил перекрестный огонь с двух сторон: с улицы Даугавгривас и дамбы Ранька. Нам пришлось отступить и полицейский участок в тот день взять не удалось. Сделать это мы смогли только на следующий день, увеличив боевую группу, которой руководил Я. Лаукманис (Натра). 3 января был взят и штаб немецкой железной дивизии на улице Слокас».[72]

Вот что вспоминает Альфред Мурниекс о тех событиях и нападении на баронов Лаудона и Рекке: «В штабе узнали, что винтовок нет. Нам не оставалось ничего другого, как направиться в город и добывать оружие своими силами. И сразу же удача – навстречу попались двое немцев с винтовками Остановив их, мы эдак вежливо попросили отдать винтовки. Видя численный перевес, немцы не стали сопротивляться. А Екаб добавил по-немецки, чтобы они скорее убирались домой.

Требовалось раздобыть еще четыре винтовки (три винтовки у нас уже имелись, две отобрали у немцев, у меня с братом были револьверы, а у Медниса кинжал). Двинулись дальше в сторону Агенскалнского рынка. Там увидели двух верховых. Метрах в ста за ними шли трое немецких солдат. Подпустив верховых как можно ближе, Екаб скомандовал по-немецки: «Стой!» Один из них прокричал в ответ: «А ну, проваливай латышская свинья!» – и стал вытаскивать из кармана револьвер. На мгновенье револьвер застрял в кармане. Медлить не приходилось. Мы – Аугуст Пурвайнис (Кнагис), Меднис, Екаб и другие бросились на всадников. Завязалась рукопашная. Я выхватил артиллерийский тесак и вонзил его одному из немцев в спину. Тот упал с лошади. Пурвайнис стащил с лошади второго всадника. Шедшие сзади бросились бежать. Убитый оказался бароном Лаудоном.

Прошло минут десять-пятнадцать и мы увидели приближающиеся сани с несколькими немецкими солдатами. Брат снова вышел на мостовую и приказал: «Стой!», но в то же самое мгновение из саней прозвучали выстрелы. Началась перестрелка. Наши пули точно попадали в цель и вскоре заставили противника замолчать. В этом бою нам достались неплохие трофеи: три лошади, семь винтовок, шесть револьверов, офицерские сумки и документы с планами и приказами. Среди взятых нами пленных оказался и барон фон Рекке – один из тех, кто возглавлял карательные экспедиции в 1905 году. Трофеи и пленных мы сдали в Военно-революционный комитет – руководителю оперативного штаба Фрицису Шнейдеру (Индрикису).

Ночь со второго на третье января была бурной. Стычки с врагом и крупные, и небольшие – продолжались до самого утра. Кое-где в Пардаугаве бои продолжались еще четвертого января.

Когда