Девятый герцог империи - Андрей Буревой

«Да, замутить тут что-нибудь острастки ради не помешало бы», — согласился с ним я.

«И я даже знаю что!» — заговорщически подмигнул мне бес.

«Что?» — не удержался полюбопытствовал я.

«А взять, да и разложить таки в свое полное удовольствие Флем! — немедля выпалил этот паршивец. Озабоченно добавив тут же: — Надо только спровадить куда-нибудь крошку ди Самери… А то всю малину нам обломает со своей влюбленностью и матримониальными планами…»

«Ты совсем сбрендил, рогатый? — сердить вопросил я, едва не постучав себя по башке от избытка чувств. — Ты же предлагаешь сделать ровно то, чего и добивается моя невеста!»

«То, да не то! — заговорщически блеснул он глазками. И к моему уху приник: — Тебе нужно просто воспользоваться своим Даром Убеждения… Да и уболтать залученную в постель Флем взять у тебя денежку… — После чего, дав мне проникнуться его неслыханно коварным планом, торжествующе заключил: — И стерва Кейтлин тогда не сможет предъявить тебе ровным счетом ничего!»

«Нет, бес, применять на Флем свой Дар Убеждения, а по сути — ментальное принуждение, я не стану, — поразмыслив чуть, категорично высказался я. — И на ком бы то ни было еще — тоже. Ибо гнусно это».

«Да чего гнусного-то? — удивился он. — Раз такой дар тебе даден, так надо им пользоваться!»

«Надо. Но только если по делу. А не ради удовлетворения своей похоти. И уж точно не для того чтоб порочить порядочных девушек», — хмуро отрезал я.

«Ну и осел ты значит! Потому как дар этот — твой, и он — для тебя! Для твоих личных надобностей! А что там станет с другими — это тебя вообще не касается! — вскипел рогатый, недовольный тем что его великолепный план по сведению счетов с суккубой отвергли. Остыв правда сразу и проворчав еще для порядку: — О себе думать надо, а не о других заботиться!»

«Ладно уймись уже», — досадливо поморщился я.

«А вот и не уймусь! — неожиданно осерчал бес. И оскалившись, пригрозил: — Дождешься только, осел, что подловят тебя! Не эта, так другая! — Да кивнул на меня: — Вон сколько на тебе этих поисковых маркеров — как блох на бродячей собаке!»

«Что?» — вытянулось у меня лицо.

«То! — с удовольствием сообщил мне рогатый. Язвительно подначив затем: — Кажется твои магессы поняли, что внедрять маркеры тебе в ауру дело несколько ненадежное и решили все-все твои вещички пометить! Причем некоторые даже по два раза! — И присовокупил к этому зловещее: — Так что никуда ты не спрячешься от новых их коварных замыслов! Везде тебя найдут! А там все дело очень плохо закончиться может! Добровольным фамилиарством, к примеру! Или вообще — свадьбой!»

— Энж… — обратился я к ней, осмыслив вываленное на меня бесом. — А сколько поисковых маркеров, из имеющихся на моих вещах, твоих?..

— Всего четыре… — залившись краской, выдавила она из себя. Созналась, значится, простая душа, сразу и чистосердечно. И поспешно заверила: — Я подвесила их не для того чтобы следить за тобой, Кэр! А только чтобы легче было найти тебя при надобности!

— Хм-м… — произнес я не зная как на это и реагировать.

— Правда-правда, Кэр! — добавила еще для вящей убедительности Энжель, зайдя чуть вперед и заглядывая мне в глаза. Однако искомого понимания там, похоже, не увидела, из-за чего прямо поникла вся. Да, опустив голову, тихонечко произнесла: — Ведь что мне делать, если ты вдруг куда-нибудь денешься… — И прикусив уголок нижней губки, носиком так трогательно шмыгнула…

— Ну-ну, успокойся, никуда я от тебя не денусь, обещаю, — немедля позабыв обо всем и расчувствовавшись, притянул я к себе Энж. И, прижав покрепче, ласково погладил бедненькую по узкой спинке…

— И сердиться за поисковые маркеры не будешь?.. — несмело спросила она. И дыхание в ожидании ответа затаила.

— Не буду, — твердо пообещал ей я.

— Ты самый лучший, Кэр! — благодарно произнесла Энжель. Да в щеку быстренько чмокнула. И, уткнувшись носиком мне в шею, обеими ручками обхватила меня. Крепко-крепко…

В таком положении нас Кейтлин и застукала… Чуть не прибив сходу.

— Вы, вы совсем оборзели?! — разъяренно прошипела она, шаг за шагом наступая на нас, быстренько расцепивших свои объятия.

— Это не то что ты подумала! — попытался оправдаться я, мигом задвигая ни в чем не виноватую Энжель себе за спину и медленно отступая от обозленной демоницы.

— Правда-правда! Совсем не то! — высказалась в нашу защиту и высунувшаяся из-за моего правого плеча Энжель, одновременно с этим заявлением быстренько вытирая мне ладошкой щеку от бледно-розовой помады. Отчего моя невеста почему-то окончательно рассвирепела. И только каким-то чудом удержалась от того чтоб совершить трансформу своего тела на людях. В смысле — не выпустила свои чудовищные когти серой стали, чтоб начать ими рвать нас на куски, на глазах у всего римхольского люда.

— В поход, Стайни! Завтра же! Там тебе не до дури всякой будет! — кое-как справившись с собой, рявкнула она. И, одарив меня напоследок многообещающим взглядом сузившихся глазок, круто развернулась и ушла.

Разумеется, несмотря на принятое моей невестой скоропалительное решение, мы не выступили в поход завтрашним же утром. Как и следующим за ним. Просто потому что, благодаря устроенному Кейтлин же общегородскому празднику с народными гуляньями — сначала не смогли собрать отряд, а потом — возникла загвоздка с его снаряжением. Серьезная такая… Когда — и желание совершить покупки есть, и деньги имеются, а на торгу — пустые ряды стоят, а почти все лавки — закрыты. Все отсыпаются, приходят в себя после затянувшегося аж до самого утра разудалого пира… По сути, загулявший Римхол начал оживать только на второй день после эдакого всенародного праздника, и его опустевшие было улицы и улочки стали заполняться снующим по своим делам людом.

Кейтлин из-за возникших непреодолимой силы обстоятельств злилась. Злилась. Но, отчетливо понимая что никакими страшными карами не сможет ускорить наше отбытие, в буйство не приходила. Хотя, по виду, страшно хотела сорваться на ком-нибудь… Так что повезло торгашам, что не она сама занималась закупками, а наша честная компания, в составе: бедолаги Вельда, второй день мучимого жестоким похмельем, а оттого страдальчески морщащегося на каждом шагу; Гэла, совсем не высыпающегося последнее время благодаря своей зазнобе — Бьянке, а оттого — сонно хлопающего глазами и постоянно зевающего, но при этом — счастливо улыбающегося; да меня, посчитавшего за благо убраться куда подальше с глаз демоницы, пока она не поостынет малость…

— Не дай Создатель мне тоже такой невестой обзавестись… — негромко буркнул Вельд, когда мы добрались таки до рынка. Явственно намекая таким образом на немилосердную жесткость одной особы, по вине которой мы вынуждены заниматься делами в таком состоянии.