Лунная соната для бластера - Владимир Серебряков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все равно было в этом что-то нарочитое. Если карелы так хорошо ориентировались в путанице переходов — почему до сих пор не взяли нас в кольцо? Почему за нами гонятся десятки человек, вооруженных только боепрограммами да ножами? Почему мы продолжаем продвигаться… куда-то?
Нас загоняли . Я не сразу вспомнил древнее словечко, но связанный с ним образ заставил меня сбиться с шага и замереть — крупная, неручная серая собака в непроходимом кольце алых меток.
Но куда может гнать нас Карел?
На маршрутной полосе промелькнула метка — «150 м». Сейчас узнаем. В ушах у меня звучал зловещий голос групаря: «Вы послужите нам своей смертью».
И в ту же минуту впереди мы увидели просвет.
Коридор вывел нас на баллист-станцию, точнее под нее — на служебный уровень под вокзалом, куда пассажирам вообще-то вход закрыт. С тяжеловесной грацией кашалотов проплывали туда-сюда капсулы, то поднимаясь вверх, за пассажирами, то плавно соскальзывая обратно, чтобы занять свои места перед жерлами-шлюзами. Очередная висела над опорной решеткой, готовая принять седоков. Скругленный цилиндр был как-то странно повернут вдоль продольной оси, так что распахнутый люк располагался сверху, и подобраться к нему можно было только с подвесной дорожки.
Я нутром ощутил, что это ловушка, стоило мне увидеть эту капсулу — единственно неподвижную в неторопливой вокзальной суете.
— Туда! — крикнула Элис, взлетая по неровно дребезжащей под ногами лесенке.
— Нет, погоди…
Я с ужасом понял, что не знаю, как быть. Рефлекс требовал вызвать на инфор план-карту рега, с заранее проложенным оптимальным маршрутом, в обход преследователей, прекрасно видимых через камеры слежения… ах да, тут нет камер слежения… а главное, у меня нет инфора. Я словно провалился в прошлое, жуткое, насквозь прореаленое, тем более страшное, что вроде бы и не изменилось ничего вокруг. Это я оказался в изменившемся мире ненужным. Так, наверное, чувствовал бы себя программист Серебряного века, оказавшись на улицах древнего Рима.
— Беги! — взвизгнула девушка, и я невольно ринулся за ней следом.
Массивная туша капсулы проплыла совсем рядом, можно было рукой коснуться шершавого, неровного пенопокрытия, похожего на шкурку гигантской картофелины. Сзади слышались крики, тонкий писк боевых сигналов, запредельное зудение сонарных дальномеров — похоже, за нас взялись уже не лысики, пушечное мясо, а обвиртованные бойцы.
Я пригнулся, пропуская над головой очередную капсулу, и увидал впереди то, к чему так уверенно стремилась моя подруга — сетевой терминал. Правда, непонятно, зачем он ей, потому что в сеть может войти компьютер, а его у нас и нет…
— Задержи их! — крикнула Элис.
Интересно, как?
Девушка с разбегу припала на одно колено, волосы хлынули вперед золотой волной. Элис потянулась к затылку, спокойно, точно на манекене, разнимая края невидимого дотоле шва. Под скальпом на танталовой пластинке торчали старомодные оптоволоконные разъемы, числом четыре штуки. Напряглись искусственные мышцы, и крышка терминала слетела с петель.
Легко сказать — задержи! На стороне карелов и число, и огневая мощь. Я позволил внедренным боевым рефлексам взять верх. Тело само уклонялось от выстрелов, покуда руки нашаривали по карманам очередной листок с мушками. Если так пойдет дальше, я подсяду на пситропы окончательно.
К счастью, программы карелов явно не включали стратегического блока. Каждый в отдельности, пожалуй, размазал бы меня по титановым дорожкам капсульного депо, но их было так много, что бойцы мешали друг другу. Кроме того, по узким мосткам невозможно было пройти иначе, как по одному-двое, и при этом остальным приходилось прекращать огонь, чтобы не снять ненароком своих. Первая пара уже приближалась ко мне, я стоял, чуть покачиваясь, удерживая на грани осознания ключи боевых программ.
— Продержись! — крикнула Элис, втыкая в разъем последний кабель, соединивший ее мозг с сетевым терминалом, а оттуда — со всем лунным глосом.
У меня осталась еще секунда, чтобы обернуться, заметить, как пропадает наведенная чипами царственная осанка, и благородное изящество, как теряет всякое выражение скрытое под ниспадающими кудрями лицо. Чтобы пробить защитные барьеры, Элис задействовала свои процессорные мощности до последнего флопа, выгрузив из памяти резидентные программы обличий и обмякнув совершенно по-человечески рядом с серой колонкой терминала. И все равно она оставалась прекрасна.
А потом на меня набросились карелы.
Я заранее решил, что второго раунда ускорения не выдержу, поэтому вызванная мною репрограмма не требовала сверхъестественной реакции, опустошающей надпочечники. Нагрузка ложилась на мозг… но если я уж попал в этакий переплет, то ума все равно нет, так что пара тысяч нейронов — невелика потеря.
Огромная пещера, заполненная медленно плывущими по своим делам капсулами, превратилась для моего внутреннего взора в трехмерную схему. Я видел траектории китоподобных громад и сплетение дорожек, поля поражения для каждого парализатора и гаузера, я видел, куда нанесет следующий удар уже накрутивший себя до состояния берсерка карел, и что товарищ его войдет в режим только через полторы секунды…
Шаг в сторону, пинок — удар — блок — снова удар, и карел отступает на полшага, чтобы успеть вызвать репрограмму (проклятие, чего стоит этот запрет на боевое программирование, если чуть ли не все, с кем я сталкиваюсь, его нарушают?). Я использую передышку с толком. Второй групарь пытается меня убить, но у него плохо с глазомером: уход, контакт, и сильный удар. Подсознание пытается просчитать траекторию падающего тела, но я напоминаю программе, что карел уже не представляет угрозы.
Первый за это время выходит в песню, и я машинально отступаю. Поле зрения застилает багровым — опасность, опасность! — но вместо того, чтобы покончить с противником сразу, боевик тратит секунду, чтобы выпалить «Адьос, пентяра!», и моя программа успевает перенастроиться. Бой длится целую вечность — больше минуты, но в конце концов карел теряет осторожность, и я подставляю его под гаузерный разряд.
Вторая пара уже спешит-торопится на подмогу, но я успеваю оглянуться еще раз. Элис все так же стоит на коленях, на секунду до моего сознания доходят звуки, исходящие из ее горла, и меня передергивает. Это не крик — это псевдозвук, дребезжащий перезвон оцифрованного сигнала, воспроизведенный не динамиком модема, а женскими голосовыми связками.
А потом все замирает.
Программа перенастраивается почти сразу же. Вместо суматошного мельтешения такт-меток на заднем плане — строгая красота паутины, в центре которой — жирное алое пятно, враг номер один. Карел из Карелов, лично явившийся поглазеть, как меня возьмут… по-прежнему живьем. Это уже понятно. Два бластерных заряда — и полечу я ко дну каменного колодца вслед за неудачливым групарем, а до дна — метров восемьдесят, и через десять секунд я сверну себе шею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});