Случайный билет в детство - Владислав Стрелков

Эта песня для дяди Миши. И еще песни будут, жаль, своей гитары у меня нет, но это дело решаемое.

На улице царила почти идеальная чистота, это если не считать сломанных ветром веток. Однако после больничной стерильности, природная казалась идеальней.

Грозовой фронт уже скрылся вдали. На лазурном небе сияло солнце, играя зайчиками от капель на листве.

Я остановился на крыльце, закрыл глаза и, по рекомендации врача, подставил лицо ласковым лучам. Глубоко вдохнул. Обалденная свежесть! Ветерок ласково обдувал лицо и навивал цветочный аромат. Как там, в песне из фильма поется: «… перед грозой так пахнут розы»? Красота слога и ничего более. Перед грозой обычно душно и все запахи тяжелы. Вот после грозы, тем более такой как прошедшая…

Одним словом — лепота!

— Серега!

И кто это так радостно орет? Сквозь пляшущие зайчики в глазах разглядел идущих к больничному корпусу Савина и Расулова. Олег замахал пакетом в руке:

— Серега, тебя уже выписали что ли?!

— Ага, — ответил я, настороженно следя за Савиным.

Он явно собирался меня обнять. Наверно от радости. Вот только этого не хватало!

— Олег стой… — попытался остановить друга, — Савин… стой, говорю!

Но тот, будто не слыша, так и намеревался дружески тиснуть меня. Больше не пытаясь докричаться, я стукнул ему костяшкой пальца в солнечное сплетение, а сам шагнул так, чтобы Олег оказался на одной линии с Ильясом. Вдруг тот тоже обниматься полезет?

— Ты… — Олег сбился с шага и выпучил глаза.

— Вот теперь ты слышишь? — поинтересовался я. — У меня ребра болят, а ты с объятиями лезешь.

— Не мог сразу сказать? — продышался Савин. — Сразу в грудину лупишь. Чуть скворца не впустил… — и он посмотрел себе на грудь.

— У кое-кого уши бананами заросли.

И протянул руку, предупредив на всякий случай:

— Привет, и сильно не жми, рукам тоже хорошо досталось.

— А ты ничего выглядишь, — здороваясь, сказал Ильяс, — только желтоватый немного и припухший.

— Ага, — подхватил Олег, — на китайца похож.

— После такой экзекуции лучше быть похожим на китайца, чем на отбивную, — отвечаю я, с прищуром разглядывая друга. — На мое место хочешь?

— Все-все! — Савин поднял вверх руки и загородился пакетом. — Больше не буду.

— Мы тут тебе гостинцев несли, — сказал Расулов, заметив, что я смотрю на пакет. — Олег?

Савин протянул раскрытый пакет, где обнаружилось одно большое яблоко.

— Яблок больше было, — усмехнулся Ильяс, — но кое-кто тут как тля вечно голодный.

Олег покраснел и буркнул:

— Виноват. Поесть не успел…

— Ладно, я есть не хочу, но от яблока не откажусь. — Взял плод, потер об футболку и сделал большой кус. Рот мгновенно наполнился сладкой патокой с маленькой кислинкой. Все-таки апорт — это самый вкусный яблочный сорт.

— Это из вашего сада? — спросил Ильяса.

— Ага, из прошлогодних запасов.

— Хорошо сохранилось. М-м-м… вкуснота!

— Вот и я не устоял. — Согласился Савин.

— Ладно, пошли на остановку.

Мы обогнули корпус, и вышли на широкую дорожку, ведущую к выходу с территории больничного комплекса.

— Серег, представь, мы только в автобус влезли, а дождина ка-а-ак даст. Водопад, а не дождь. Полчаса стояли у остановки. В окна колотило будь здоров. Водитель сказал — пока ливень не кончится, никуда не поедем.

— Олег, водила прав — кивнул я, — все так делают. А что на улице творилось — видел. Лучше скажи — какие новости? О чем народ говорит?

— Разное говорит. Кто что, — пожал плечами Савин. — Ну, то, что бабули надумать могут, ты сам знаешь.

— Эти могут, — согласился я, — а… Тихомировы как?

— Как-как, — почесал голову Олег, — уехали они. «Буханка» военная подъехала, какие-то вещи погрузили, сами в нее и алга…

— Понятно.

Савин вдруг спохватился:

— Знаешь, Серег, а дядя Миша оказывается военный и много наград имеет. Когда вещи в машину грузили, я форму увидел, медалей там…

Я молча кивнул — знаю, давно уж.

— Да! — Воскликнул Олег. — Ты Шахова знаешь?

— Из третьего подъезда?

— Да-да, именно.

— Знаю, и что?

— Так вот — как-то мужики собрались, и разговор про тебя зашел, так он начал ахинею про драку нести. И что ты такой, да сякой, и Тихомиров пьянь подзаборная. Так мужики ему за это насовали, особенно за дядю Мишу. Мокашов еле разнял. Даже Косен Ержанович своей тростью Шахову по спине треснул.

— Косен Ержанович? — удивился Ильяс. Затем почесал затылок. — Вообще-то он как раз может. Справедливый мужик.

Мы вышли на улицу, перешли дорогу и направились к остановке. Час пик уже давно миновал, так что народу в ожидании автобусов томилось немного. Все стояли под навесом в тени и дружно смотрели навстречу движения транспорта.

Мы остановились недалеко от столба с указателями маршрутов и тоже посмотрели — не идет ли нужный автобус?

— О! — воскликнул глазастый Олег. — Экспресс идет.

Проезд на экспрессе стоил десять копеек, зато он шел быстрее обычных маршрутов.

— Едем! — решил я. — Домой поскорее охота.

В салоне ЛАЗа пассажиров было мало. Мы по очереди кинули монеты в кассу, оторвали по билетику и устроились на задних сидениях. Со мной сел Ильяс, Олег на сидение перед нами, в пол оборота.

— Я тут кое-кого поспрашивал, — тихо сказал Расулов, — родоки тех пацанов, что с тобой в сквере махались, сначала жуткий хай подняли, к участковому кинулись на тебя жаловаться, мол избил, хулиган такой, но Мокашов растолковал — кто и кого бил на самом деле и что из этого вышло, те скисли и быстро рассосались. Тех пацанов я видел, ты им всем здорово насовал. У каждого фонарь висит.

Я лишь плечами пожал, мне было без разницы — кругом одни враги, так что бил кто под кулак подвернется.

— Кстати, — вдруг громко сказал Расулов, — Вершина пропал куда-то и Макса тоже не видать.

— С Громозекой понятно, а Вершина… — я невольно скрипнул зубами, — пусть только на глаза мне попадется…

— Вот-вот, — усмехнулся Ильяс, — и те пацаны теперь дальше своих дворов носа не кажут. Некоторых вообще родоки из дому не выпускают.

— Ага, — кивнул Олег, — сто процентов теперь никто на тебя даже не вякнет. Даже завидно.

— Чтобы завидно не было, — наставительно произнес я, — надо по утрам на зарядку бегать. А то скоро пузо нажрешь.

— Да что ты заладил, — скривился Савин, — пузо да пузо. Вот с завтрашнего утра и начну… заряжаться.

Ткнул пальцем в Олега:

— Ловлю на слове.

Экспресс остановился, из автобуса вышла половина пассажиров, но никто не вошел. Ехать осталось недолго и, как подсказывала мне память, наша остановка через одну.

— Серег, ты извини, — вдруг повинился Расулов, — но мне пришлось все рассказать отцу.

— Что именно? — поинтересовался я. — Надеюсь не про «Лысый горшок»?

— Ты за кого меня держишь? — нахмурился Ильяс. — Только про драку в сквере…

— И?

— Отец попросил познакомить с тобой.

Что ж, желание понятное, ладно хоть не требует.

— Хочет увидеть того, кто такую кашу заварил.

Кашу…

После того как я дал отпор Громозеке в школе, все пошло не так и… действительно заварилась каша. Это только в книгах герои запросто меняют историю и все у них тип-топ. Но это в книгах. Время оказалось тонкой и чувствительной материей. Менять историю очень опасное занятие. Для этого надо спрятать глубже свою совесть и иметь стальные нервы. Я думал, что смог изменить жизнь человека в лучшую сторону, и он не погибнет, как в той истории, а все вышло неожиданно жёстче. И как после этого пытаться изменить историю? Вдруг погибнет кто-то из родных, или случиться катастрофа страшнее? Как потом жить?

— Серег, — толкнул меня Ильяс, — ты не заснул часом?

— Нет-нет, я слушаю.

— Я говорю — отец приглашает тебя на юбилей. Ему сорок пять завтра.

Удивленно уставился на Расулова.

— Меня приглашает?

— Да. Очень просил тебя позвать. Соглашайся! С утра бешбармак варить будут, плов готовить и шашлык…

Бешбармак, м-м-м! Только при одном упоминании у меня невольно потекли слюни. Но идти на юбилей, и без подарка… как-то неудобно.

— Вот блин! Как-то неожиданно. А …

— Не надо ничего дарить, — перебил меня Ильяс. — Отец предвидел это и сказал — подарком будет ваше знакомство.

— Все равно неудобно. Что я там делать-то буду? Ну, познакомимся, ну поздравлю, расскажу — как до такой жизни докатился, а дальше?

— Э-э-э… — зачесал затылок Расулов, — потом можно уйти куда-нибудь…

— На речку, — воскликнул Савин.

— Точно! — обрадовался Ильяс. — Там шашлык забацаем! Купнемся, позагораем.

Друзья переглянулись, довольные этой идеей.

— Тогда надо еще кого-нибудь позвать, — предложил я, — а то втроем скучновато будет.