Хуторянин (Лишний 1) (СИ) - Алекс Извозчиков

Корчмарь захлопнул пасть и замолчал наглухо. Дрянь, мразь, грязная шлюха, клейма негде ставить… но ее братцы-отморозки в послевоенной неразберихе забрали немалую силу, да и девка не под рядовых вояк стелется не вязаться дешевле будет…

«Век бы тебя, козла толстобрюхого, не видеть. В кого ж ты таким трусливым уродился? Или излишне храбрые мужи в корчмарях надолго не задерживаются?! Тьфу на него… пару недель будет от Грига шарахаться и ладно. Главное, батяня любимый до меня и земельки моей теперича никоим разом не дотянется, а с братиками как-никак, да разберёмся. А пока на базар, к переселению закупаться… Да и писака там, если проспался…»

Григ стал старшим в новом роду. За решающий аргумент в семейных спорах он почитал кожаную плеть плетенную из узких ремешков и весьма охотно пускал ее в ход. Но Гретта давно приспособилась к закидонам своих мужиков и неплохо ими рулила. Предусмотрительная баба деятельно готовилась к хуторской жизни и даже не пожалела целого серебряного новому базарному писцу за копию «Списка хозяйственных и погодных хитростей Приграничных Земель», автор которого уверял, что «в сем благодатном месте сеют хлеб и снимают урожай два раза в год». Парнишка не решился просить дороже, поскольку крутился на рынке всего неделю и появился там сразу после того, как его предшественника нашли недалеко от торговой площади в канаве с ржавой железкой в печени. Леденящее душу повествование маркитантка пропустила мимо ушей. Куда больше ее интересовал некий сотник вассальной пехоты. Кувыркавшаяся с ним ночью девка рассказала, что вояка хвастался знакомством с наёмником аж из Пограничного Края. Этим же вечером она послала к тому уже двух девок пообещав каждой по десятку серебрушек. Девки не подвели. Обласканный на халяву мужик в благодарность свел маркитантку с тем самым наемником. Столь ценным источником важнейшей информации, да еще из первых уст, Гретта занялась сама, тем более, что сорокалетний мужик был в самом соку и, в отличие от Грига, за плеть спьяну не хватался, а его увесистые шлепки по заднице и прочие вольности вполне сходили за особенности армейского ухаживания. Сейчас она прямо-таки, чувствовала утекающие песчинки времени.

Литар был, как минимум, не глупее шлюхи-маркитантки, а возможностей имел много больше. С позволения короля и согласия графа д'Лизарда наемники согнали своих и чужих погорельцев и прочих потерявших на войне всё, кроме живота из сожженных и разграбленных деревень в бывшие учебные лагеря ополчения, где уже жили на королевских харчах остатки семей погибших ополченцев. Рабство в центральной части Аренга отсутствовало, но деваться этому сброду было некуда. Литар объявил свой патронаж над несчастными. Спешить торгаш не стал, перевезти и организовать такую ораву до сева озимых было нереально, да и их долг каждый день становился весомее. Опять же, столько бесплатных рабочих рук умному человеку всегда принесут прибыль. Самых молодых и красивых будущий Глава Хуторского Края рассовал по трактирам и борделям. Договориться с заправилами публично неуважаемого, но весьма выгодного и востребованного промысла, труда не составило. Литар предложил реальный способ заработать Деньги и поклялся не влезать нахрапом в давно отлаженную систему. Местные шлюхи восприняли это с угрюмой покорностью, воевать с собственными сутенерами они были не в силах, а тех вполне устроило молодое, дешевое и покорное мясо. Ещё и донельзя вовремя. После войны мужчин с деньгами, желающих отдохнуть от ратных тягот и лишений, в столице болталось немало. Уважаемые люди быстро пришли к соглашению: стоимость плотских утех осталась неизменной, а вот самим жрицам любви пришлось ощутимо поумерить аппетиты. Самостоятельно работать пореже, с хозяина получать за клиента поменьше — временные жрицы любви вполне справлялись с возросшим непритязательным спросом.

Остальных будущих жителей Приграничья загрузили всевозможной мелочевкой, необходимой для переселения, и общегородскими работами. Долги за зиму выросли — подарков Литар делать никому не желал: жилье, еда и защита и в столице, и в разоренных нападением областях дорогого стоили, а платить достойные деньги за работу на перспективу Литар не желал. Весной, едва прекратились метели и снегопады, по еще крепким от холода дорогам, в Приграничье потянулись караваны. Хоть самые удачливые погорельцы и расплатились с благодетелем, на новые земли поехали все, возвращаться на пепелище без денег смысла не было, а столице своих бездомных некуда девать. Помогли умным уважаемым людям пообломать местных шлюх да прочее рабочее быдло и будя, а то и до смуты недолго.

На повозках, поставленных на корявые полозья ехали старики, малые дети и свободные переселенцы, способные заплатить. Везли припасы и хозяйственную мелочь. Вслед, по наезженной колее, тянулись длиннющие пешие колонны. Распоряжались доверенные из семей ополченцев. Надсмотрщиков с плетями не было, но поводки рабской сбруи привязанные к телегам общими верёвками встречались нередко. Долговых[55] среди переселенцев оказалось много, большинство задолжали Литару, но и более мелких «благодетелей» хватало. Вместе с обозами ехала и охрана — будущие гарнизоны еще не построенных опорных крепостиц Приграничья. Вояки службу несли за мзду малую и к людям особо не цеплялись, Хорошо выдрессированных в столичных борделях и привычных к солдатскому обхождению баб хватало, провиантом запаслись вдоволь, еще и дальние отряды передовой разведки неплохо промышляли охотой потерявшего за зиму осторожность зверя. Хлебнувшие в войну горя, голода и издевательств переселенки не гоноршились. Заработок, он и есть заработок, и чем платит вояка — медью из невеликого аванса, местом на заводной лошади или развесистой лапшой на уши, дело десятое. И особых моральных терзаний не было. Это потом, в деревнях, блудить будут тайно, не на показ, сейчас — «хозяйская воля и поход все спишут».

Литар рабский промысел в руки взял сразу и предельно жёстко. Тупых и борзых дельцов быстро образумили, самых тупых объявили разбойниками и развесили по лесам. Цены на говорящих животных в столице своего Приграничного Края новый Глава удержал. Прямо в Рейнске он устроил рынок невест. Не проданных баб и мужиков посадил на коронные земли. Пообещав старостам коронных же деревень понимание и дружбу приказал внимательно отнестись к крестьянским тяготам новичков. Им же пристроил под надзор и опеку своих долговых. Никакой аренды за коронные земли Литар не платил. Старосты и сами помалкивали, и чужие рты исправно затыкали так как и самим перепали вполне приличные «крохи».