Трилогия: Плацдарм, Гарнизон, Контрудар - Игорь Недозор

На пороге появился Мак Мах, за ним - древний старец в белом одеянии, Гомарис Тэос, верховный прорицатель Конгрегации, настоятель храма Зеркала Времен. Именно он руководил коллективными бдениями магов-провидцев, и именно старый хрен настоял на творении Знака Уничтожения, ничего по обыкновению не объясняя.

- Слушайте же, - провозгласил он надтреснутым старческим блеянием, прозвучавшим, тем не менее, зловеще и грозно. - Слушайте же, что открылось мне, и что увидели все те, кто вместе со мной заглянули в Зеркало Времен и чьи души покинули мир, чтобы взглянуть в закрытое от нас Судьбой!

Виделось мне За Гранью: там огненное облако изошло от причудливого Змея. И затопляя землю, текла кровь из Змея, и он лизал ее… И этот Змей - суть враги, приходящие из-за пределов мира.

Людям нельзя гулять между мирами, кроме как по воле Могущественных.

Как могли они пробить путь сюда, если бы демоны не наставили их?! - выкрикнул старец.

- Вы, - обвел он собравшихся морщинистой дланью, - не дикие степные шаманы, служащие темным духам! Вы истинные посвященные, читавшие тайные книги. Тогда вспомните, что было с этим миром, когда им правили гиганты с их инфернальной магией! Два континента затонуло в те времена, когда люди были лишь жалкими полуразумными тварями! Вспомните войну Толланти со змееподобными анакимами!

И если мы сейчас не выбросим чужаков за грань мира, будет то же самое! Над городами нашими вспыхнут испепеляющие огни ярче тысячи солнц! Чужие возьмут не только наши земли и богатства, но и наши души! Мы перестанем быть собой, забыв предков и молясь пришельцам - те, кто останется в живых!

Я призываю вас начать поход сейчас же, хотя сделать это нужно было вчера!

Старец умолк, как-то странно обмякнув, и его торопливо подхватили под руки пророки помладше.

Вперед выступил Мак Мах.

- Собратья-чародеи, - выдохнул он. - Мы и впрямь слишком долго тянули - пусть те, кто за войну с пришельцами, поднимут руки.

И первым поднял руку, в которой был зажат Жезл Собрания.

Пара мгновений - и над Столом Совета начали подниматься руки. Одна… три… семь… восемь…

«Что ж, как говорят у гостей: «Чему быть, того не миновать!»

Эйгахал поднял руку.

- Досточтимый брат Увай, - шамкая, молвил Мак Мах. - Отныне ты - меч нашей Конгрегации, поднятый на защиту… на защиту всего Аргуэрлайла!

«А ты - старый осел!».

Всю обратную дорогу Эйгахал провел в угрюмом молчании, и его спутники не решались нарушить тишину, стоявшую в домике, покачивавшемся на спинах стремительных нетварей.

Лишь когда они поднялись в Башню Совета, Егира Дзе задал лишь один вопрос

- Почему, экселенц?

- Когда падает небо, нет ничего глупее, чем пытаться его удержать! - бросил в ответ Эйгахал. - Если Конгрегация решила умереть, то не нам её спасать! Но вот спастись самим и стать наследниками умершего мы можем. Итак, слушайте меня…

Великая Степь. В трехстах километрах к северо-востоку от Октябрьска

Итак, военная кампания против Конгрегации магических ковенов началась.

Причем, формально, сами же колдуны и нарушили шаткий нейтралитет, наслав на союзные войска непонятный мор, который с трудом удалось победить.

В один прекрасный день, утром по казармам начали бегать заспанные дневальные, дежурные по роте вопили, надрываясь. Солдаты, наполовину одетые, бегали между койками, натягивали гимнастерки и пилотки, что-то искали, хватали, сталкивались, ругались.

У оружейных пирамид возникли очереди, бойцы спросонья хватали не свои автоматы. Войска грузились в машины и покидали расположение.

Тихомиров трясся в штабном уазике, все решая - правильно ли он поступил, дождавшись выступления вражеской армии из похода. Впрочем - в любом случае требовалась подготовка - потому что неподготовленное наступление обычно кончается неудачей.

Весь вчерашний день в Октябрьск прибывали колдуны и шаманы кочевых родов и племен со всех окрестностей Степи.

На вертолетах, на грузовиках, молодые и совсем дряхлые, мужчины и женщины (иногда - форменные девчонки, но уже украшенные знаками высших степеней мастерства).

Иные - растерянные и потрясенные путешествиями по воздуху или на бешено мчащейся механической повозке, иные, напротив, хранящие каменное выражение лиц. Как будто весь свой век тем и занимались, что рассекали по степи на чужеземной технике.

Пришли сообщения от двух самых, как предполагал генштаб, верных и искренних союзников землян - семибунчужного вождя Горгорхаза и одиннадцатибунчужного - Сари-Май. Они предложили атаковать всеми своими силами войско магов на марше.

Вежливо поблагодарив, генерал Тихомиров отказался, сказав, что задача кочевников - находиться в резерве, прикрывая дальние подступы к городу.

Эти люди и так отдали ему три четверти своих чародеев, оставив себе только совсем старых или неумелых. Как ясно было и без консультаций со знатоками боевой магии, атака на армию Конгрегации силами обычных лучников и копейщиков обречена на поражение, а гробить аборигенов почем зря ему не позволяла совесть.

Прислал весточку и самый сомнительный из союзников - тринадцатибунчужный вождь Гохосс-Са.

Он отрядил к землянам всего полсотни шаманов, но одновременно предложил всей своей мощью ударить по владениям магов, чтобы «предать Богу Смерти их города и селения». Правда, в награду потребовал десять тысяч золотых, пятнадцать тысяч седел и сабель, пять тысяч копейных наконечников, и сверх того право разграбить дочиста все города, которые возьмет.

Тихомиров без разговоров согласился, мысленно махнув рукой, чем привел посла, двоюродного брата златолюбивого царька, в плохо скрываемое разочарование.

Тот несомненно решил, что нужно было просить вдвое больше.

Колонна споро продвигалась вперед.

Степь на пути менялась. Чаще стали встречаться холмы, чаще над сопками торчали каменные останцы, чаще попадались рощицы в распадках.

Затем железная змея втянулась в лабиринт холмов поросших сосняком. Среди деревьев то тут, то там вздымались вверх скалы. Запах хвои и снега смешивался с вонью солярки.

Генерал отдал приказ остановиться для ночлега.

Выпрыгнул из кабины, огляделся.

Странное чувство вдруг коснулось его.

Он смотрел на эту степь, на колонну болотного цвета машин, на копошащихся вокруг солдат в выгоревшем хабэ. На небо над их головами - серо-синее, с несущимися по нему к заходящему солнцу косматыми облаками.

И Тихомиров вдруг почувствовал себя таким маленьким и беспомощными перед этим небом, перед этой вечной степью, под ковылями которой скрыты, как он уже знал, древнейшие города и царства.