По ту сторону реальности. Том 3 (Сборник мистики и фантастики) - Коллектив авторов

– Перестань, Митрофан, – успокаивает он плачущего мужика, – слезами не поможешь. Я прикажу леса тебе, сколько нужно, отписать, ну и мужиков подкину в помощь.

Батюшка, – падает на колени Митрофан, – князь Кирилл Николаевич! Век Бога молить буду за тебя, кормилец, за княгиню-матушку Софью Степановну! Дай тебе…

Гулянье да веселье целый день во вновь отстроенной усадьбе бывшего князя Шиховского.

Вся огромная площадь усадьбы вместе с прудом теперь огорожена высоким каменным забором. А за забором на лужайке столы с яствами диковинными да гостями пьяными. Громко играет музыка, горят разноцветные фонарики в летних беседках, рекой льется дорогое шампанское. Это Вовка Стешкин – новый хозяин усадьбы князя Шиховского – справляет новоселье.

– Ну, как тебе, Серега, особнячок? Ничего, а?

Стешкин со своим старым приятелем Серегой Сморчковым сидит за отдельным столиком недалеко от пруда.

– Это тебе не Рублевка, Серега! Это домик – кого надо домик! – смеется Стешкин. – Князек тут жил когда-то по фамилии Шиховской. Во!

– Да, поднялся ты, братан, слов нет! – говорит Сморчков. – А помнишь, как мы начинали в девяностые? Это сейчас у тебя своя мебельная фабрика. А вспомни, с чего начинал…

– Не хочу я вспоминать, Серега, – отвечает Стешкин, – ничего не хочу вспоминать, – и заплетающимся языком шепчет: – Они мне и так почти каждую ночь снятся. Стоят и смотрят, смотрят… Да и у тебя, Серый, руки, поди, тоже в крови: вспомни приватизацию.

– Что было, то прошло! Времена такие были, Вова, времена!.. Давай, братан, за тебя выпьем, за Леночку твою. Слышь, малый, водочки нам принеси! – кричит он официанту.

– Знаешь, Серега, три дня как тут живу, и каждую ночь мне снится девчушка малая. Никогда раньше ее не видел. Стоит рядом с постелью и смотрит. А платьице на ней все в крови. Впервые ее вижу, веришь?.. Сам не пойму, Серега, почему я так хотел этот дом купить. Да еще в ремонт столько бабла втюхать! Вариантов предлагали – кучу! Ан нет, хочу этот – и все! Правда, говорил мне батя, что прадед мой то ли комбригом был, то ли комиссаром в восемнадцатые годы, и вроде бы в этих местах он лихо погулял: рубал сабелькой буржуев недобитых. Может быть, есть какая связь, а?

– Ладно, не парься, Вовчик, ты-то тут при чем? – говорит Серега и наливает себе водки.

…Так и не дождалась Дашенька папеньку Кирилла Николаевича. Да и не могла дождаться: не дошел князь до своей усадьбы всего-то пару верст, куда так торопился, чтобы увезти дочку да больную жену свою от озверелой взбунтовавшейся черни, захотевшей в одночасье стать богатыми, умными и благородными. Наткнулся на князя, добиравшегося пешком со станции, красноармейский разъезд из двух конников. Вот, не долго думая, и зарубили они князя Шиховского, да раздев донага, бросили тут же в овражек.

Вечером того же дня в усадьбу ворвалась полупьяная солдатня комбрига Кузьмы Стешкина.

Дашенька успела спрятаться в комнате у матушки и через оконное стекло с ужасом наблюдала происходящее возле дома.

Сначала солдаты застрелили лакея Гаврилыча – безобидного полубольного старика. Затем повесили на воротах усадьбы Дашенькину гувернантку Розалию Львовну. А потом стали разбредаться по дому в поисках добычи.

Находясь в полуобморочном состоянии от страха, Дашенька обнимала мать, и, когда пьяные солдаты ломали двери в спальню к маменьке, она молила Бога о том, чтобы закончился этот безумный страшный сон.

Но сон не прекращался. И последнее, что почувствовала маленькая княжна перед тем, как потерять сознание, был мерзкий запах сивушного перегара, исходивший от отвратительных оскаленных рож с гнилыми зубами, одетых в солдатские шинели.

Конюх Степан слышал, как страшно кричала княгиня, когда солдаты насиловали ее и маленькую княжну. Слышал и мерзко улыбался…

Надругавшись над княгиней и Дашенькой, красноармейцы закололи их штыками и бросили в пруд.

– Очнись, Вовчик, что с тобой? – спрашивает Серега.

– Так… Привиделось вдруг что-то, – отвечает Стешкин и трясет головой.

По его лицу пробегает едва уловимая судорога, он смотрит помутневшими глазами на Серегу. – Вот не знаешь ты, Серега, какая рыба водится у меня в пруду. Сейчас я тебе покажу! – говорит Стешкин и спускается к воде. – У меня и «доночка» здесь припасена.

В его руках появляется леска с крючком и колокольчиком.

Стешкин забрасывает свою нехитрую снасть в пруд и смотрит на колокольчик. Вскоре колокольчик начинает дергаться, а потом и вовсе уходит под воду.

– Серега, беги за сачком! Он в доме, в коридоре! – кричит Вовчик и все дальше заходит в воду следом за леской.

Она тянет его все дальше и дальше… Когда вода доходит Стешкину до груди, он в страхе отпускает леску и пытается повернуть к берегу, но не может этого сделать: кто-то невидимый под водой плотно закручивает леску у него на ногах. Затем следует сильный рывок, и Вова Стешкин скрывается под водой.

Еще достаточно светло, и последнее, что он видит, это мутно-зеленоватую воду, водоросли, стайку рыбок и лицо маленькой девочки с печальными глазами.

Новый день

Вадим сидел в скверике на скамейке прямо рядом с домом и ни черта не мог вспомнить. В голове было пусто и тихо: исчез привычный шум в ушах, к которому он в общем-то привык за последние несколько лет. Да и дышалось как-то по-другому, легко. Хронический насморк мучил Вадима уже давно и – на тебе! – нету.

В луже, оставленной ночным дождем, весело плескались воробьи, смешно потряхивая крыльями. Переведя взгляд с воробьев на свои ноги, Вадим увидел, что они без кроссовок и даже без носков. «Во, нормально!» – мелькнуло у него в голове. Посмотрел на себя повнимательнее: слава Богу, черная футболка с белым трафаретным рисунком листочка конопли на груди и джинсы на месте. Но почему босиком?

Мимо пробежали двое парней, и что-то знакомое почудилось в их лицах. Повернув голову вслед за ними, Вадим увидел, что рядом на лавочке сидит черноволосый человек непонятного возраста в белом, модно облегающем его костюме и с усмешкой смотрит на него.

– Денек сегодня какой хороший, – проговорил незнакомец, – тепло, солнечно. Ну настоящее бабье лето, правда?

– Вы кто? – спросил Вадим и удивился звуку своего голоса: медный какой-то, как из трубы.

– А никто, – ответил человек. – Имя у меня трудно запоминающееся. Да тебе оно и ни к чему. Просто я много лет тебя знаю. Ну, скажем так, лет четырнадцать тебе было, когда я с тобой познакомился. Ты тогда с Вовкой и Серегой первый раз за гаражами травку курил. А потом вы кошку поймали и в жертву принесли, правда, непонятно кому. Кошку-то не жалко было?