Оборотень: След Зверя - Анатолий Радов

- Гитлера! Кого же ещё, товарищ Сталин?

- А вы кого имели в виду, товарищ Берия?"

Так что такой путь можно отбросить сразу. А вот другого пока не придумывается.

- Ник, но за что им нас убивать? Ты же не собираешься идти против них? - испуг в глазах Вэи вырос. - Если собираешься, то лучше не надо. У нас же другая цель. Магия.

- Да не собираюсь, успокойся, - Никита увидел возвращавшуюся с подносом Айку. - Ладно, после душа поговорим. В твоём или моём номере.

Они молча поели, дождались когда дядюшка сообщит о готовности воды и, проводив Вэю к душевой комнате, Никита вернулся в зал. Идею собирать вещи отбросил. Чего ему там собирать? Вот уж действительно, только опоясаться и больше ничего.

Перекидываясь бессмысленными фразами с Айкой и общаясь с Мургандом на тему особенностей жития в Академгородке, Никита дождался, пока Вэя закончит с процессом омовения своего тела под струями тёплой воды. При этом само тело светловолосой вспоминалось невольно. И этому было объяснение. Оно ведь у неё действительно прекрасно. Стройное, без изъянов. А кожа что называется - бархатная. Ну и тепло. Он помнил её тепло, окутывающее и расслабляющее, хотя и занимался сексом в состоянии сильного опьянения. Даже в глазах немного двоилось. Но тепло тела запомнил хорошо. И её дыхание. Сначала еле слышное, а потом тяжёлое и частое. Последнее, возможно, и от боли. Ведь всё-таки девственница.

Душ у дядюшки Стайка, в отличие от него самого, был самым что ни на есть обычным. Железный котёл с печкой на втором этаже и жёлоб с сеткой. В самой тесной душевой на полу деревянная решётка и такие же деревянные стены, местами начинавшие гнить. В общем, удобство ещё те. Но при отсутствие ванны или хорошей душевой кабины приходилось радоваться и этому.

Никита хорошенько натёрся щёлоком, смыл всё это и решил с водной процедурой на этом закончить. В Академгородке, по словам Мурганда, души куда лучше, вот там уже и помоется всласть.

Он вернулся в зал и, не увидев там никого, поднялся по лестнице на второй этаж. Вся компания была в номере светловолосой. Дядюшка Стайк подарил ей кое-какие вещи и теперь помогал укладывать в холщовую сумку.

- Это вот гребень моей покойной жены. Очень хорошее изделие, из крепкого дерева. Вон туда, в кармашек его засовывай. Да, и это одеяло тоже возьми. Возьми-возьми, оно тёплое. Придёт зима, пригодится. А то что вам там выдадут? Обычные тонкие. Так под ними и не согреешься, - услышав шаги Никиты, толстяк повернулся. - И тебе тоже одеяло дам, Ник.

- Спасибо, не надо. Вы и так уже много мне дали, - Никита взглянул на Вэю. - Ты скоро будешь готова?

- Минут через десять, Ник, не торопи, - ответил за неё дядюшка. - Сам лучше пойди, соберись.

- Мне нечего.

- Ты просто плохо смотрел, - толстяк многозначительно хмыкнул.

Пожав плечами, Никита вышел из номера Вэи, переступил порог своего и сразу же заметил что-то лежащее на столе. Он подошёл ближе и взял вещь в руку. Это был тот самый амулет, который они видели с Мургандом в подвале.

- Специально дал, - тут же прокомментировал самый способный. - Хочет понять, сможешь ли ты в нём разобраться и активировать. Или подставить хочет. Поймают с амулетом, штраф, а то и снова в охранку потащат. Ты хоть и студиоз, но ведь только что поступил! Тебе амулет нельзя.

Никита не ответил. Он задумчиво смотрел на амулет, стараясь понять, зачем дядюшка Стайк решил отдать ему эту штуку. С двумя вариантами Мурганда он был согласен, но и не брать амулет... Жалко. Но с другой стороны, если что и выкинуть недолго. Держать просто всегда так, чтобы можно было легко достать. А с силой Эрника он его так зашвырнёт...

Сунув амулет в карман куртки, Никита повесил на пояс ножны, вытащил из под матраса пузатый кошель со ста золотыми монетами и вышел в коридор. В номере Вэи всё ещё продолжалась суета. Дядюшка Стайк что-то торопливо объяснял светловолосой, но когда Ник появился в проёме двери, обернулся и спросил.

- Всё взял?

- Своё всё, - уклончиво ответил Никита и заметил, как толстяк прищурил взгляд.

- Ну всё, значит всё, - он похлопал ладонью по пузатой сумке. - Что, будущий великий маг, поможешь девушке дотащить?

Никита кивнул, сделал пару шагов и взял сумку в руку.

- Ну вот и всё, - грустно выдохнул в этот момент толстяк. - Вот и приходится расставаться. Тяжело-то как...

Он схватился за сердце и присел на кровать. Айка с Вэей не выдержали и бросились обнимать его с резко помокревшими глазами, а Никита снова задался вопросом, где тут у дядюшки Стайка можно поблевать? И чтобы не сделать этого в самом деле, торопливо вышел из номера и спустился в обеденный зал.

- Зря амулет взял, - заговорил в голове голос. - Не к добру это.

- Не ной. Если что - выброшу, - холодно перебил Никита и уселся за одним из столиков ждать. А когда дядюшка Стайк спустился поддерживаемый с двух сторон двумя хрупкими девушками, поспешил быстро попрощаться и наконец-то покинуть гостиницу. Это место начинало на него давить, сковывать. Казалось, что здесь толстяк всегда наблюдает за ним. Или если не он сам, так его приспешники, которые наверняка так и не покинули свои номера в конце коридора.

На первом же перекрёстке он отправил обратно, привязавшуюся Айку, и только тогда спокойно вздохнул. Теперь у него была какая-никакая свобода и можно было начинать что-то делать. Что? Планы в голове были пока туманные, но этот туман клубился там больше из-за того, что за последние дни он так и не смог нормально поразмыслить. Один, в спокойной обстановке, часика два-три.

- Ну а ты чего ему на шею бросилась? - спросил он у светловолосой и та, пожав плечами, улыбнулась.

- Ник, ну я ведь всё-таки девушка, хоть и дракон-полукровка. А мы девушки на слёзы народ скорый.

Никита остановил экипаж, сунул в сумку в багажное отделение, помог влезть Вэи, взобрался сам и бросил кучеру.

- В Академгородок.

- Две серебряных монеты, - с каким-то жалобным оттенком в голосе сказал тот и Никита передал деньги. А спустя всего двадцать мину пара гнедых лошадёнок остановилась прямо у входа в главное здание.

Глава 19

Заселение прошло безо всяких проволочек. Как оказалось приказ о нём ещё со вчерашнего вечера лежал на столе у куратора и она ждала двух новых студиозов с нетерпением и даже волнением. Всё-таки устное предписание непосредственно от ректора, чтобы к этим двум студиозам она относилась с особым вниманием, сильно подействовал на бедную девушку. И настолько, что она сама рассказала им об этом устном предписании, несмотря на строжайший секрет Аль-Вартана. Потом она попросила не говорить об этом никому и Никита с Вэей заверили её, что будут немы, как рыбы.