Африканский штрафбат - Антон Кротков

– Здравствуйте, Георгий Иванович. Это Игорь. Можно поговорить с Мариной.

Конечно, после всего случившегося за последнее время стоило как-то иначе начать разговор. Но Игорь не хотел тратить драгоценные секунды на общение с человеком, которого давно перестал уважать и даже презирал.

В трубке воцарилось молчание. Генерал Скулов явно испытал шок, услышав голос с того света. После исчезновения в африканском «Бермудском треугольнике» разведывательного самолёта, весь его экипаж на родине вычеркнули из списка живых. Искать лётчиков никто не собирался по политическим причинам. А так как местное правительство не сделало никаких официальных сообщений по поводу данного инцидента, значит, африканцы не сумели никого из пилотов взять живьём. Руководствуясь такой логикой, московское начальство поспешило поскорее сдать дело в архив. Родственники не вернувшихся из вылета военнослужащих получили официальные извещения на бланках министерства обороны следующего содержания: «Ваш сын (или муж) погиб во время испытания новой военной техники и т. д.». На основании этих извещений в отделениях ЗАГСа по месту жительства на всех членов экипажа пропавшего самолёта были оформлены официальные свидетельства о смерти.

И вдруг один из мертвецов не только воскрес, но и звонит своему бывшему шефу, словно из затянувшейся командировки!

Тягостная пауза затягивалась. Впрочем, надо было отдать должное самообладанию генерала: он довольно быстро сумел справиться с собственными чувствами. И даже сделал вид, что всегда ждал и верил, что бывший подчинённый и зять обязательно когда-нибудь даст о себе знать:

– Лейтенант! Игорёк! Сынок!!! Как же я рад тебя слышать! Где ты? Что с тобой произошло?

«Будто сам не знаешь, старый лис» – мысленно ответил шефу Нефёдов-младший. Он давно понял, что генерал с самого начала прекрасно понимал, чем должен закончится запланированный им полёт, но даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить готовящуюся авантюру. Теперь-то Игорю было очевидно, что Скулов назначил его в экипаж разведчика только для того, чтобы избавиться от него – устранить нежелательного ухажёра своей своенравной дочери, чтобы расчистить дорогу более достойному зятю. Впрочем, доказать этого Игорь никогда бы не смог. Но и изображать сыновью любовь по отношению к «тестю» было противно. Поэтому он лишь сухо произнёс:

– Я хочу поговорить с Мариной. Она дома?

– Да подожди ты с Маринкой! – радостно басил в трубку генерал. – Скажи вначале, где тебя искать, бродяга! Обещаю: я костьми лягу перед начальством, но пробью поисково-спасательную операцию. Ты ж меня знаешь… Кстати, я уговорил твоего батю пока отправиться к тебе на выручку. У него в этом Демократическом… мать их, всеафриканском сортире кое-какие связи имеются среди местных ублюдков.

– Как! Отец здесь? – с мальчишеским восторгом воскликнул Игорь. Он со счастливой улыбкой взглянул на не сводящую с него напряжённого взгляда Корбо. Африканка ни слова не понимала по-русски, но увидев его радость, истолковала её по-своему.

– Пусть у твоей невесты все волосы и зубы в одну ночь выпадут! – с ненавистью выпалила она и резко отвернулась. Её волосы взметнулись в воздухе чёрной блестящей волной. Ещё выкрикнув что-то на местном языке, девчонка рассержено выбежала из комнаты.

– Да, я сумел отправить твоего отца тебе на выручку – самодовольно подтвердил генерал. – Правда, точных сведений о нём у меня пока нет. Ты уж извини за прямоту, но твой старик, как был Анархистом, так, видимо, им и помрёт. Мы с ним условились, что он, как прибудет на место, сразу свяжется с нашим резидентом, но пока никаких сведений о нём у меня нет. А, кстати, ты по какому каналу звонишь?

Игорь не спешил отвечать забеспокоившемуся генералу. Он вспомнил о предупреждении Корбо, что линия связи контролируется американцами и поспешил прекратить разговор, который мог навредить бате.

– Позовите всё-таки Марину к телефону.

Голос Скулова как-то потускнел.

– Игорёк, ты уж извини, но у меня к тебе будет неприятный разговор… Одним словом, у Марины появился новый человек. И ты не должен её осуждать за это, ведь мы тебя похоронили.

Правда, я пытался ей говорить, чтобы она повременила с романами пока остаётся хотя бы даже призрачная надежда на твоё возвращение. Уговаривал и так, и этак. Чего уж там скрывать, нравился ты мне….

Генерал кашлянул, сообразив, что зря говорит о собеседнике в прошедшем времени, как действительно о покойнике.

– Но разве Маринка меня когда-либо слушала. Всегда поступала как ей заблагорассудится… И потом она дивчина молодая в самом соку. А современные молодки они, знаешь, не то, что в моё время бабы были, – долго горевать после получения похоронки не станут. Вот и нашла себе удальца-гренадёра косая сажень в плечах. Уже и свадьбу справили.

– Как свадьбу?! – у Игоря дыхание перехватило, будто ему неожиданно врезали кулаком в поддых.

Генерал вздохнул и нехотя добавил:

– На сносях она, лейтенант. От мужа своего нынешнего, значит, беременна… Жизнь взяла своё… Но ты не отчаивайся. Скажи лучше, где тебя искать…

Игорь положил трубку. В коридоре с виноватым видом его ожидала Корбо.

– Ты злой на меня? Прости, я не хотела.

Игорь только махнул рукой. Сейчас ему было не до выяснения отношений. После всего услышанного хотелось кому-то выговориться. Поэтому он вкратце передал африканке содержание телефонного разговора. По ходу рассказа Корбо буквально расцветала на глазах.

– Не жалей ни о чём. Она просто бешенная матка, иначе не поступила бы так.

– Дура ты! – не сдержался Игорь, и сам поразился себе. Прежде он не говорил такого ни одной девушке.

– Значит, ты всё-таки собираешься вернуться к ней? – брезгливо поинтересовалась креолка.

– Не знаю – Игорь потерянно опустился на пол и прислонился спиной к стене. К глазам подступили слёзы, совсем как в детстве, когда особенно остро ощущаешь предательство близких людей.

– Как же она могла?! Как могла! Ведь обещала же ждать – твердил он, словно заклинание.

Корбо присела рядом.

– А ты бы хотел, чтобы она своё счастье зажала между ног? Пойми: ты для неё погиб! У нас, когда умершего относят в селение мёртвых, то и все его вещи из дома принято убирать, чтобы покойник не мешал живым дальше жить… Наверное, она встретила классного парня, который помог ей пережить её горе. Хотя если бы я кому-то пообещала ждать, то лучше умерла бы девственницей, чем изменила своему слову.

«Молодые вдовы быстро утешаются в сочувственных мужских объятиях», – вспомнилось Игорю где-то прочитанное. «А может и впрямь жениться назло предательнице? – пришла ему в голову мысль, на секунду показавшаяся спасением от наваливающейся тоски. – Впрочем, всё это вздор и обман. Любовь ничем не подменишь. А я, к сожалению, не люблю Корбо… Хотя возможно так было бы лучше всем».

Мозги соображали тяжело и болезненно, словно ошпаренные: «Эх, сейчас бы выпить и забыться». Игорю вдруг неудержимо захотелось обратно в тюремную камеру, лишь бы его оставили в покое. Даже Корбо со своим фальшивым сочувствием сейчас раздражала Нефёдова. Но африканка не собиралась оставлять возлюбленного, который теперь безраздельно принадлежал ей. Она сидела рядом с грустным видом, гладила Игоря по плечу и повторяла:

– Бедный мальчик…. Бедный мальчик… Ничего. Зато я тебя больше никому не отдам… Теперь ты только мой – до самой смерти.

Глава 56

Со стороны Борис Нефёдов наверное напоминал сошедшего на берег американского моряка. Не хватало только белой шапочки, похожей на детсадовскую панаму. Вместо сумки он нёс свои нехитрые пожитки в перекинутом через плечо большом парусиновом мешке по типу тех, что выдают во флоте США. Этот мешок подарил Борису на память один из пилотов эскадрильи передовых авианаводчиков, который был ему кое-чем обязан.

Нефёдову предстояли серьёзные перемены. После службы в передовых авианаводчиках его направили в эскадрилью с многообещающим названием «Skunk Works» – «Проделки скунсов». «Интересно, за какие подвиги можно удостоиться „великой“ чести носить столь славное имя?» – помниться первым делом задался вопросом Нефёдов, получив новое назначение.

Борис шагал по бетонным плитам мимо длинного строя самолётов, большей части которых давно было пора ржаветь на свалках утилизированного авиахлама. Тем не менее, здесь, в Африке они пришлись вполне ко двору. А в результате время словно остановилось и даже пошло вспять. В наёмнических ВВС ветеран словно вернулся в сороковые годы, во времена своей фронтовой молодости. О том. что нынче на дворе эпоха реактивной авиации, когда пилоты противоборствующих армий обмениваются ракетными ударами за многие десятки километров, подчас наблюдая друг другу лишь в виде отметок на экранах бортовых радаров, здесь мало что напоминало.

На этой войне в ходу снова оказались такие классические доблести, как выдержка перед маячащим в прицеле врагом, выносливость на виражах (когда на особо крутых разворотах можно выплюнуть собственные лёгкие), скорость реакции… Что ж, такая работа, несмотря на свою трудность, была по нему…