Белый Клинок - Александр Мазин

Мощный-как-Пламя сжался в комок, голый, беспомощный. Его собственная сила была поглощена настоящей Силой. Треугольная голова дракона метнулась вперед…

«Нет, Туон! Нет!»

Пробившийся к нему отчаянный зов Этайи опоздал!

Длинные челюсти Серого зацепили Алчущего, вспороли ему грудную клетку, подбросили на десяток локтей вверх и, поймав, перекусили пополам. Обе половины тела мага упали на выжженную землю. И Нечто, запрятанное внутри Санти-Дракона, связанное, нет, уже не связанное, Семя Зла, вырвалось из драконовой пасти и тоже упало наземь.

Ужас объял молодого мага. А Нечто вспыхнуло и начало стремительно расти…

Собрав все свое мужество, Санти рванулся к нему быстрой драконьей головой. Но опоздал. Боль ударила в ноздри, ослепила, отбросила прочь, лишила воли. И свет разума померк в человеческой душе Санти.

Серый дракон летел над морем. Внизу ветер все сильнее разгонял тяжелые черные волны, заставляя их вспениваться, трясти сверкающими во тьме гривами, взметывать массы воды навстречу низкому распухшему брюху неба.

Дракон летел вместе с бурей и потому не слышал ее визгливого воя – только приглушенные удары валов внизу.

Серый был Санти. Это его собственные крылья дрожали и гнулись под напором воздушных потоков. Это его веки прикрывали выпуклые зоркие глаза от сырого холодного ветра – Серый дракон был самим Санти. И в то же время он – творение Санти. И он тот, кого желание Санти вызвало из мира, что лежит вне Трех Миров, отделенный крепостью Сил. Санти призвал его и сотворил, вложив в серое чудовище из чужого мира собственную силу. И мир не отторг создание, потому что Санти сделал дракона собой. Потому что он, уличный певец из Фаранга, был рожден для того, чтобы вернуть в Мир ушедшую Силу. Вернуть Несущество, выброшенное вовне тысячелетия назад. Более древнее, чем нынешние берега Межземного моря. Сила, пред которой бессильны даже боги, ибо власть богов – от другого корня и не может навредить Несуществу, как рука не может навредить воздуху. Несущество – плененное внутри Санти-Серого. Нет, теперь уже НЕТ!

И все это, клочки знаний, похожие на подхваченные ветром соленые клочья пены, носились, роились, опадали внутри Санти, заставляя разум корчиться и цепенеть: Санти-Серый Дракон-Туон-Темный – Семя Зла. Там, позади – Погоня, которую он принес в мир. Серое чудовище, машущее могучими крыльями и выплескивающее в пространство стонущий крик. Санти-Дракон-Темный. Единство, разорванное темным пламенем и белым клинком ярости.

Пошел дождь. Крупные капли падали сверху и разбивались о горячую спину дракона. Санти сильнее замахал крыльями, пронзая треугольной головой завесу воды.

Ударил гром. Санти обрадовался ему, как другу. Раскаты следовали один за другим. А он всё летел меж ветвящимися молниевыми стволами сквозь нарубленную на кусочки-миги вселенную. Он больше не кричал. Он радовался грозе, хотя потоки воды, падающие на крылья, прижимали его к бурлящему котлу моря.

Преследователь был близко, почти рядом, но вспышки молний, превратившие мир в тысячу отдельных картинок, мешали ему. Санти знал: преследователь боится их и каждый раз тратит часть сил на то, чтобы угадать, где вырастет новое ослепительное дерево.

Санти же – не боялся. Он знал, что Рождающий Молнии – на его стороне. И еще знал, что спасение – близко. И каждый взмах крыльев приближал Санти к его убежищу, хотя вокруг, на сотни миль, расстилалось лишь иссеченное дождем пространство. И все-таки спасение рядом, и у него с Санти – общее имя. Но общее имя – другое имя – было у Санти и с тем, кто стремился настичь его.

Дождь все усиливался. Санти летел, вперд и вверх, устремив голову к дымящимся тучам. Преследователь – рядом. Тем ближе, чем ближе Санти к спасительному укрытию.

«Когда-то я (Я?) победил его!» – пробилась сквозь калейдоскоп образов чужая мысль.

«Я – дракон? Я —…»

У него не было слова, не было мысли, чтобы назвать. Он снова тонул в вихресплетении.

Собравшись воедино, Санти напрягся и вышвырнул, выдул из себя все лишнее, как ветер выдувает из ущелья опавшую листву.

И тогда одна-единственная, совершенно определенная мысль вошла в опустевшее пространство разума:

«Довольно того, что ты – ХОЧЕШЬ!»

И мысль эта была совершенно не от сего буйного мира. Твердая, как сама истина.

«Да,– осознал Санти.– Что мне разбираться во всем этом хаосе! Так я сам стану хаосом! Да! Если я желаю – и знаю, чего желаю!»

– Хочу! – сказал он вслух (из горла дракона вырвался пронзительный крик).– Хочу! – не пытаясь определить словом, но зная:

– ХОЧУ!

Дракон вскрикнул. В последний раз. Преследователь одним мгновенным (безвременным) прыжком оказался рядом и… Дракон исчез. Растворился во тьме.

А Санти – снова человек – кувыркаясь, полетел вниз, навстречу ярящимся волнам.

И был он спокоен и уверен, как никогда в жизни.

Он не упал. Некто обнял его невидимыми, но чувствующими руками, поднял и понес. Быстрей, чем несли крылья дракона. Бушующие волны слились в серую пелену. Ни одна капля дождя больше не касалась кожи.

Длился полет лишь короткое мгновение. Вновь ярость бури обрушилась на Санти. И опять понеслись навстречу черные злобные валы.

Когда во второй раз он был избавлен от ярости моря, Санти уже знал, кто спас его.

«Еще немного, Туон! Еще немного!» – прошептал ласковый голос.

Голос был далеко, но нежная сила, что несла Санти сквозь тьму, сила эта была – тут. Санти стало легко и покойно. Кажется, он даже заснул…

И проснулся от пронзительного крика, летящим вниз головой в пенный котел. Теперь никто не удержал его, Санти больно ударился о воду, захлебнулся ею, горько-соленой, теплой, рванулся, вынырнул, вновь оказался под поверхностью, завертелся в хаосе опускающейся и поднимающейся воды, забился, отчаянно работая руками и ногами, выкручиваясь из мощных объятий стихии, туда, вверх, к светлой, содрогающейся пленке…

…прорвался, жадно проглотил соленый воздух и оказался на самом гребне стремительно летящей в ночь волны. А потом вода ушла из-под него, будто провалилась. Санти ударился ногами, животом, спиной о возникшие ниоткуда камни, сразу обессилел и пошел вниз. Но не коснулся дна. Мощный поток подхватил его, вынес на поверхность. Юноша глотнул воздух… И новая волна вознесла его ввысь. Вознесла и опала.

В мозгу Санти ослепительно вспыхнуло, и мир исчез.

XV

«А учат так: сначала Мир был един: воды, воздух, твердь и время согласно подчинялись Неизъяснимому и были нераздельны. Но позже волей Своей разделил Он их, и стали порознь – Воды, Твердь и Небеса. Только время осталось единым. И отдал Неизъяснимый Небеса богам, Твердь – демонам, а воды – людям.