Возвращение - Александра Лисина

Кто такая Траш? А Карраш? Помнится, Белка вспоминала мимикра. Последнего в этом мире мимикра, который вместе с грозной подругой на века оказался заперт в камне, а его разум оказался заключен... матерь божья!

Стрегон почувствовал, как что-то захолодело в груди.

Да неужто правда?! Неужели Белка носит в себе два совершенно чужих сознания, отделенных от тел сложным ритуалом Передачи? Тиль ведь говорил о каком-то обряде! Сам его, помнится, проводил! И наверняка отлично знает, на что способна его упрямая невестка! Знает, как тяжело ей потом пришлось, и боится, что без магии Хозяина ей будет очень сложно удерживать их в повиновении! А если это время уже подходит к концу? Что, если она уже опасно качается на грани и держится от людей подальше лишь потому, что боится срыва?

Он тихо застонал про себя: вот теперь ему стало понятно, почему Шир так мрачен, а Владыка Тирриниэль буквально шипит на него, готовый испепелить в любой момент, когда перевертыш... и его огромная стая... почувствуют изменения в Белке. И придут за ней, чтобы не дать кровожадной хмере одержать верх. Уничтожат ее, пока она еще слаба. Белку уничтожат! Еще до того, как она... Торковы демоны! Зная ее, вполне можно предположить, что именно этого она у них потребовала! Смерти себе искала, неразумная! Одна... против стаи волков... да они разорвут ее в клочья! Хотят они того или нет. И Шир (конечно, он же у них вожак!) будет первым, кто вонзит в нее острые зубы!

"Ненавижу слепое подчинение! - с редкой озлобленностью подумал Стрегон. - Слово у него, видите ли! Клятва! Нарушить не может! Болван! Идиот! Полудурок! Есть вещи, ради которых стоит нарушать даже клятву на крови!"

Не задумавшись о собственном Кодексе, который его много лет учили слепо исполнять, полуэльф вперил лютый взгляд в широкую спину Охотника: Шир шел быстро, ровно, уверенным шагом опытного следопыта. По сторонам почти не смотрел, головой не вертел - чуткий волчий нос вел его прямиком к цели, не позволяя отклониться ни на шаг. Его, казалось, не терзали никакие сомнения, не глодало сожаление, не грызла тоска и не мучила совесть. Просто потому, что он жил, подчиняясь законам стаи, и умрет, судя по всему, тоже из-за них. Причем, умрет очень скоро, потому что Белка (несмотря ни на что) вряд ли сдастся без боя. А хмера внутри нее - тем более. Так что тот, кто подойдет к ней первым, вероятнее всего станет трупом. И с этой точки зрения Стрегон был даже рад, что Ширу придется оказаться на этом неприятном месте: вожаку не пристало охотиться позади всей стаи.

Полуэльф нехорошо прищурился и мысленно пообещал себе, что больше не останется в стороне и при любом раскладе попробует вмешаться. Как бы ни была против Белка. Что бы ни требовал от него Кодекс. Главное, что Тирриниэль это сделает. А мы, разумеется, от него не отстанем. Потому что еще есть Заказ, есть незапятнанная честь Братства... и еще миллион причин, по которым они не позволят Белке отдать себя на растерзание оборотням. Плевать. На все плевать. Пусть уж лучше ему от Гончей по голове достанется, чем остаться молчаливым наблюдателем, гордиться своей верностью Кодексу, молча стоять в сторонке и смотреть на то, как ее рвут на части. Неправильно это. Не по-мужски. Не по-человечески даже. Должен быть какой-то иной выход. Обязательно должен быть. Даже если Таррэн не вернется, а она просто желает в этом убедиться и лишь поэтому еще сдерживается... все равно. Должно найтись что-то, что могло бы ей помочь. Какое-то новое чувство, привязанность, мечта и... Торриэль. Конечно же, маленький Торриэль, которого она просто не могла оставить одного. Или еще кто-нибудь. Не менее важный. Кто-то, кто смог бы... когда-нибудь... заменить ушедшего в небытие Хозяина.

Быть может, тогда она раздумала бы уходить?

Стрегон аж споткнулся от последней мысли и едва не толкнул идущего впереди Лакра. Поспешно выровнялся, ощущая несвойственное себе смятение, торопливо растер виски, отгоняя невесть откуда взявшееся видение ярко горящих голубых глаз и смутные отголоски мягкого голоса, требующего, буквально умоляющего его: живи... потом нахмурился, смутно припоминая какую-то мелодию - незнакомую, тягучую, увлекающую куда-то далеко-далеко... тогда еще ему было больно, тогда его терзало предчувствие скорой гибели... но потом стало уютно и хорошо, как в утробе матери. Просто потому, что кто-то позвал его обратно, милосердно подал ему руку, и этот кто-то зачем-то забрал всю его боль на себя...

Стрегон тихо охнул, внезапно вспомнив многое из своего недавнего прошлого, и вдруг замер на середине движения, так же внезапно поняв, на какой сумасшедший риск пошла Белка, чтобы вытянуть его с того света. После чего, наконец, сообразил, почему с того дня больше не может отделаться от мыслей о ней, и в каком-то странном озарении признал, что теперь никогда не сумеет этого забыть.

Нет, это не была любовь в том смысле, в каком обычно ее понимают люди. Не страх, не влечение, не безотчетное желание. Он прекрасно сознавал, что во всем виновата лишь магия, но знал также и то, что вряд ли когда-нибудь сумеет избавиться от ее тягостного влияния. Да, он может уйти из Новых Земель после выполнения Заказа. Может остаться тем, кем был, и продолжить выполнять свою утомительную работу. Может сделать вид, что все в порядке. Промолчать о том, что наказ Белки "забыть!" им уже нарушен. Пусть не до конца, пусть он не помнил подробностей, но самое главное он уже ЗНАЛ. Отыскал пропавший кусок памяти. А о деталях просто догадался.

Не ее вина, что он сумел обойти этот запрет. Не ее вина, что так вышло. Стрегон ни о чем не жалел. Но только теперь он, наконец, начал понимать, из-за чего когда-то погиб его дальний предок и почему Белка больше не хотела повторения.

Долг жизни священен... не об этом ли пытался сказать ему недавно Шир? И не потому ли сам оказывает Белке это ненормальное послушание? Долг жизни... самый важный для человека долг, перед которым блекнут прежние связи, узы, друзья, побратимы и даже собственная честь. И который по-настоящему будет отдан лишь тогда, когда доведется ответить спасителю тем же. Но тогда, значит, что? Как быть, если Стрегон все равно узнал и вспомнил? Что делать, если он прекрасно понимал, что Белка никогда не хотела для него этой ноши? Что своим поступком она отдавала тот самый долг ему? Вместо его дальнего предка, которого так уважала и, похоже, искренне любила? Но при этом милосердно велела обо всем забыть, благородно отпустила, позволив с чистой совестью вернуться потом в Братство...

Да как же так?! Как теперь смотреть ей в глаза? И не звучал ли в голосе Шира... тогда, в Лабиринте, когда он только спрашивал, не желает ли Стрегон... именно этот вопрос? Дескать, что будешь делать дальше, наследник Гончих? Куда пойдешь? Чего добиваешься? Ради чего живешь, наконец? Что скажешь Белке, если она вдруг тебя все-таки спросит? Если передумает и задаст тебе тот самый вопрос, на который еще никогда не знала отказа?