Заговор мерлина - Джонс Диана Уинн

— Солсбери слушает.

— Ох! — сказала я. — Хвала небесам! Послушайте, я пыталась дозвониться миссис Кендейс, но она не отвечает — это, собственно, Арианрод Хайд. С миссис Кендейс все в порядке? Может быть, она спит, или что?

— Вынужден сообщить, — ответил тяжкий голос Солсбери, — что миссис Кендейс со мной более нет. Ее изъяли из ее дома сегодня вечером.

— Кто? — спросила я. — Кто ее забрал? Короткая пауза. Потом Солсбери ответил:

— Сын Нудда, полагаю. Мне было приказано не вмешиваться. Извини.

— Ничего, ничего, — сказала я. — Если уж Лондон вынужден был повиноваться приказам, вы и подавно ничего поделать не могли. А вы не знаете, куда ее унесли?

Снова короткая пауза. Потом он ответил:

— Нет.

— Ну все равно спасибо, — сказала я.

Я повесила трубку и еще немного посмотрела на стену. Потом, в качестве последней соломинки, отыскала номер Хепзибы Димбер и нехотя набрала его.

Телефон звенел, а потом свиристел, свиристел и свиристел. Это продолжалось так долго, что мне казалось, будто я рада буду поговорить даже с одной из Иззи. «Но ведь сейчас пятница, вечер, — подумала я. — Может, они куда-нибудь пошли всей семьей». Но было уже так поздно, что я сама не поверила этому.

Через некоторое время я вернулась в гостиную. Когда я вошла, Ник поднял голову и сказал:

— Максвелл Хайд жив! Это точно! — так, как будто его это удивляло.

— Но мы нигде не можем его найти, — добавил Тоби. Грундо сказал — и я поняла, что они об этом спорят уже довольно давно:

— Наверняка он за пределами нашего мира! В противном случае полученные результаты не имеют смысла.

Дора взглянула на меня и спросила жизнерадостным тоном:

— Что-нибудь случилось, милочка?

— Да нет, ничего, — сказала я. — Сущие пустяки. Моих родителей всего-навсего изгнали от двора, король всего-навсего собирается отречься от престола, а миссис Кендейс и семейство Димбер всего-навсего тоже похитили. А так все В порядке.

Мальчишки обернулись в мою сторону.

— Ни фига себе! — сказал Ник.

— И это все, что ты можешь сказать? — почти завизжала я.

Дора, которая как будто не слышала ничего из того, что я сказала, ласково улыбнулась.

— Знаешь, дорогуша, тебе совершенно не обязательно разряжать все неблагоприятные вибрации, — сказала она. — Просто сядь и поплачь хорошенько. Это чудесно помогает.

— Да ну? — сказала я очень грубо. — Ну, спасибочки! Я плюхнулась в ближайшее потертое кресло и в самом деле разревелась. Мальчишки, все как один, и Грундо, и Тоби, и Ник, ужасно смутились и повернулись ко мне спиной. Тут мне действительно захотелось завизжать.

Глава 4. НИК

Грундо я уложил на диване у себя в комнате. Все сошлись на том, что Родди лучше уложить в комнате Максвелла Хайда, а в Тобиной комнате дивана не было. Тоби повезло. Грундо во сне производит больше шума, чем кто-либо еще во всех вселенных. Если он не ворочался с боку на бок, скрипя диванными пружинами, то либо храпел, как футбольная трещотка, либо принимался вопить во сне, что все вывернуто наизнанку и что он чего-то там не может. Из-за него я то и дело просыпался. И каждый раз, как он меня будил, меня снова охватывал ужас и я лежал и терзался тревогой.

Я знал, что надо отыскать Романова и спросить у него, что делать. Из того, что Максвелл Хайд исчез, и из того, что сказала Родди, было ясно: на Островах Блаженных все катится в тартарары. Романов должен знать, что делать. Он обладает подлинной властью. Я даже вроде как ощущал то направление в никуда, по которому надо идти, чтобы отыскать Романова. Но я не мог даже двинуться в ту сторону. Это было то же самое, как я не мог проникнуть в иные миры. Похоже, мне нужен был кто-то другой, чтобы помочь мне или подтолкнуть меня.

Рассвело. Я слышал, как запели птицы, как зашуршали саламандры, пробираясь туда, куда упадут первые лучи солнца. Разумеется, к этому времени Грундо наконец успокоился и теперь дрых как бревно, но я знал, что больше не усну. Я выругался и встал.

И вот странное дело! Вместо того чтобы проснуться всего на одну десятую и не мочь разлепить глаза, как обычно, я чувствовал себя вполне бодрым и бодрствующим. Может быть, оттого, что я всю ночь тренировался просыпаться. Я собрал свои вещи и оделся внизу, на кухне. Пока я варил кофе, я взглянул на себя в Дорино зеркальце в рамочке с кроликами, ожидая увидеть у себя под глазами огромные черные мешки. Ничего подобного. Вид у меня был нормальный, разве что недовольный.

Я уже перелил кофе в кружку и собирался его выпить, когда в дверь позвонили. Тут я обнаружил, что настроение у меня действительно очень дурное. Пока я шел к дверям, чтобы открыть, позвонили еще два раза. Потом принялись колотить в дверь молотком.

— Иду! — рявкнул я. — Иду, иду, иду! Вы что думаете, я должен те депортироваться?

И я рывком распахнул дверь.

На пороге переминались две довольно мелкие девчушки, обе в плиссированных платьицах-матросках. На той, что слева, платьице было голубое с белым, а на правой — белое с голубым. В остальном их было не различить. Увидев мою сердитую рожу, девчушки крепко обнялись и устремили на меня через плечи друг друга одинаково томные взгляды.

— Это, наверное, дедушкина ручная горилла! — сказала голубая, а белая сказала:

— Ой, как я люблю, когда мужчины сердятся! — и восторженно вздохнула.

— Вы не туда попали, — сказал я.

— Нет, туда, туда! — сказала голубая. — Нам нужен мистер Максвелл Хайд.

— Он наш дедушка! — объяснила белая. — Я Изадора, а это Ильзабиль. Скажите ему, что это срочно.

— Его нет дома, — сказал я. — Его похитили.

Некоторое время мы тупо смотрели друг на друга. Потом та, что Ильзабиль, сказала тоном столетней старухи:

— Они такие лжецы, эти мальчишки!

— Надо обыскать дом! — согласилась Изадора. Они расплели объятия и попытались войти в дом, одна по одну сторону от меня, другая по другую. Я протянул руки и остановил обеих.

— Минуточку! — сказал я. — Как это так вышло, что вы явились навестить дедушку в полшестого утра? У нас тут уже не первую неделю творятся непонятные делишки. Откуда я знаю, что Максвелл Хайд действительно ваш дедушка? Он о вас ни разу не упоминал.

— Ах! Ты уязвил наши чувства! — трагически воскликнула Ильзабиль.

— Он и о тебе ни разу не упоминал, кто бы ты ни был! — сказала Изадора.

И тут же они обе сразу, как будто обменявшись тайным знаком, попытались резко отпихнуть мои руки. Я не поддался. Я чувствовал, что они используют какое-то колдовство, чтобы проникнуть в дом. Не то чтобы мне это сильно мешало, зато заставило меня отнестись к ним еще подозрительнее. Потому я отпихнул их назад. Тут левая впилась зубами мне в руку, а правая пнула меня в лодыжку.

— Впусти нас немедленно! — завизжали они.

К этому времени я окончательно убедился, что девчонки тоже участвуют в заговоре и им зачем-то понадобилось взять дом Максвелла Хайда приступом. Так что я ухватил обеих за костлявые ручонки и попытался выкинуть их на улицу.

— Мы весь город поднимем! — пригрозила Ильзабиль.

— На нас напали! — заверещала Изадора. — Помогите! Здесь убивают ребенка!

Думаю, неудивительно, что этот шум разбудил весь дом, кроме Доры — Дору разбудить еще труднее, чем меня. Рядом со мной появился застегивающий рубашку Грундо.

— О небо! — буркнул он. — Это же Иззи! Только их нам не хватало!

Иззи прекратили верещать и брыкаться и обменялись усталыми взглядами.

— Снова этот медвежутик! — сказала одна.

— Приведи Родди! — распорядилась вторая.

— Да здесь я, здесь, — сонно откликнулась Родди из-за моей спины. — Почему вы, две заразы, верещите на крыльце в такую рань?

— Родди, этот огромный индийский мальчишка нас обижает! — заныла Изадора.

— Видимо, за дело, — ответила Родди. — Откуда вы взялись? Вас Джудит привезла?

Одна из близняшек тут же сделалась милой и ласковой, адругая — непробиваемо деловитой.