Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

Его глаза были закрыты, и я ясно видела тень его изогнутых ресниц на  щеках. Его рот был мягкий и мечтательный - у него было лицо ангела. Чистое и невинное. Я что, видела сон? Это было одно из моих видений в лихорадке, которые меня мучили? Это должно было быть так, ведь такого не существует ... Этого просто не могло быть.

Я закрыла глаза так сильно, что увидела вспышки перед закрытыми веками.

- Эй, - я открыла глаза. Колин стоял рядом со мной и улыбался мне. - А вот и ты.

Его кожа была усеяна крошечными бронзовыми крапинками. Некоторые исчезли в течение нескольких секунд, когда он вошёл в тень, прячась от красного солнца. Его глаза были тёмного мягкого зелёного цвета, смешенного с последними ледяными голубыми крапинками. Волосы слегка двигались, как водоросли на волнах моря, и они это делали даже тогда, когда ветер не дул в окно.

Я даже не могла сказать привет. Вообще ничего. Я только долго смотрела на него, а он смотрел на меня.

- Ничего себе, - наконец проворчал он одобрительно и потянул за прядь моих мятежных волос. - Твой гневный завиток вернулся.

Я смущённо дотронулась до завитка над моим лбом.

- Он мене достался от моего отца, - сказала я, вздыхая.

- Это ведь хорошо, - ответил Колин. - От своего я получил лишь синяки и разбитую скулу.

Я вздрогнула и посмотрела на него вопросительно. Но Колин всё ещё был занят моим лицом.

- И наконец-то у тебя появились брови. Да, это точно ты, - установил он удовлетворённо.

- Что ... - Мне нужно было прочистить горло, чтобы я могла говорить дальше. - Что это было только что – там, на потолке?

Если мне снился сон – казалось, что это так - было всё равно, что я спрошу. Если же нет ...

- Расслабься, - ответил Колин с непроницаемым выражением лица. - Я же тебе говорил: в будущем смотри чаще наверх.

- Ты что, ждал меня? На ужин? - спросила я.

- На ужин или как ужин? - ответил он с дьявольской улыбкой, и меня охватила паника, какой раньше у меня никогда не было.

У меня выступил холодный пот на лбу.

- Эли, всё хорошо, - сказал он успокаивающе, и ледяная хватка смертельного страха сразу же отступила. - Я ждал тебя каждый, но ни на что не надеялся. Скорее, опасался.

Я снова могла говорить.

- Мой отец ... он хотел меня остановить. И он сказал ...

- Позже, - прервал меня Колин. - Ты голодна, и ты болела. Тебе нужно что-нибудь съесть.

Верно. Мой живот был таким пустым, что он уже пронизывающе давил мне на рёбра. Я просто кивнула.

- У меня в подвале свежая оленина. Как раз то, что нужно. Я её позавчера ... - Он искал подходящее слово. На один сумасшедший момент у меня было видение о тщедушном, похожем на обезьяну, чёрном эльфе, который ночью впивается зубами в шею Бамби.

- Подстрелил? - спросила я лихо.

- Этого точно нельзя утверждать, - возразил Колин спокойно. - Его сбила машина, а мне досталось неблагодарная задача избавить бедное животное от его мук.

Я с трудом сглотнула и посмотрела на него со страхом.

- С ружьём, моя радость.

Едкую иронию в его голосе нельзя было не заметить.

- Тьфу, - сказала я устало, и показалась сама себе глупой. Он рассмеялся открытым, честным, но прежде всего дьявольски красивым смехом.

Он был охотником и подстрелил оленя, вот и всё. И теперь он хотел поджарить мне часть из спины. Если не обращать внимания на его достопримечательный метод расслабляться, то эти обстоятельства были настолько нормальными и человеческими, что я прокляла про себя папу, в то время как Колин стоял возле плиты и, свистя, резал лук. При этом он не выглядел особо демонически.

Я залезла на одну из его барных табуреток, потому что мои ноги окончательно отказались мне повиноваться. С любопытством я наблюдала за ним. Запах поджаренного мяса почто сводил меня с ума. Когда он поставил мне тарелку, я с жадностью набросилась на еду и отбросила картину бедного сбитого оленя.

Колин, облокотясь на раковину напротив меня, пилил без какого-либо желания маленький кусок мяса ножом, не пробуя его.

- Ты не голоден? - спросила я с полным ртом.

Вместо того чтобы ответить, он пододвинул мне оставшийся кусочек спинки. Только тогда, когда я проглотила последний кусок, он ответил.

- Я не хочу такие вещи.

- Не такие вещи, - повторила я. - У тебя что, гм, скорее аппетит ... на меня?

- Что ты имеешь в виду, Эли? Я не думал, что ты способна к таким словесным эротическим эскападам, - ответил он, улыбаясь. Я покраснела. - Пощади меня, пожалуйста, со своими вампирскими вещами, - намекнул он, что прекрасно понял меня. - Кроме того, у тебя на лице пятна. Я не ем девушек с пятнами на лице.

Но потом взгляд Колина стал серьёзным, и он посмотрел мне прямо в глаза, так что я должна была вцепиться в табуретку, чтобы не упасть. И всё-таки после нескольких секунд, покачиваясь, я протянула руку вперёд и сдвинула верхнее колечко на его левом ухе в сторону. Нет, это не было повреждением. Не опухолью или чем-то подобным. Это так и должно было быть. Заострённое ухо, которое дёрнулось, когда я осторожно дотронулась до него.

- Колин, - умоляла я беспомощно. - Во имя Бога, скажи мне, кто ты?

Он подумал, прежде чем ответить, и опустил глаза. Я затаила дыхание. Потом он снова захватил меня в плен своих постепенно темнеющих радужных оболочек глаз, и я расслабилась.

- Существо, которое может испытывать чувства. А это не само собой разумеющееся.

Я почувствовала, что сейчас заплачу, и судорожно сглотнула.

- Сколько тебе лет? - прошептала я.

- Двадцать, - сказал он спокойно.

- Сколько тебе лет? - повторила я, хотя мой голос пропал, и я могла только говорить шёпотом.

- 158.

Это прозвучало серьёзно и горестно, когда он это сказал. Не было никаких сомнений, что это было правдой.

158. Последняя надежда во мне рухнула. Предо мной стоял старик в молодом теле. Он был не человеком. Папино подозрение оказалось правдой. Он был кем-то другим. Кем-то страшным. Папа мог умереть. Колин, очевидно, нет. Я соскользнула обессиленная с барной табуретки и рухнула на землю.

- О, нет. - Свой собственный голос показался мне чужим, потому что я никогда не слышала его таким отчаянным. - Нет.

- Эли ... Пожалуйста, не всё так плохо.

Колин обошёл стойку и потянул меня без малейших усилий вверх. Но мои ноги и стопы казались мне инородным телом, я больше не могла стоять на них.

- Не всё так плохо?! - воскликнула я резко и толкнула его своими дрожащими кулаками в грудь. Он всё ещё удерживал меня. – Значит, ты не находишь плохим то, что я сегодня вечером умру или стану такой же штукой, как ты, что я потеряю своих родителей, что они будут меня искать и скучать по мне всю их оставшуюся жизнь? Ты находишь это не «таким плохим»?