Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

Беспокойно она намазала маслом булочку и убрала прядь волос со лба.

Внезапно я почувствовала себя виноватой. Она беспокоилась обо мне вовсе не из-за Колина, а из-за ветрянки. И из-за моей температуры, которая снова и снова неожиданно поднималась. Она доверяла мне, она думала, что я не буду посещать Колина. Моё смущённое выражение лица она истолковала неправильно.

- Одно слово, и я останусь. Я уеду только тогда, когда ты почувствуешь себя более-менее здоровой.

- Конечно, ты можешь ехать! - прервала я её поспешно. – Я не чувствую себя плохо. Напротив. Я чувствую себя лучше. Теперь я просто уставшая. Всё будет в порядке.

Я снова загородилась газетой, чтобы она не смогла увидеть стыд в моих глазах. Последнее было смелым обещанием. Всё будет в порядке. Тьфу. И всё же, пока ничего не случилось. Почему сейчас должно что-то произойти?

У Колина была тысяча возможностей причинить мне вред - любым способом. Мы сидели одни в машине. Я была у него дома, на пустыре, по близости никого не было. Он мог бы напасть на меня в подвале, когда я обнаружила кабанов.

Никто бы никогда не догадался. Никто не знал, где я была. И всё-таки: я не могла ничего гарантировать. Если что-то пойдёт не так, получается, что я видела маму в последний раз. Но, по крайней мере, она и папа были в безопасности. Теперь "это" могло убить только меня. Это, по крайней мере, ограничивало ущерб.

С моим отцом я не могла попрощаться. Но даже если бы я знала о конгрессе, он сразу бы все понял по моему лицу. Как и прежде, я была уверенна, что он стёр мне память и посылал на меня усталость и пауков, чтобы я не ходила к Колину.

Он сделал так, чтобы я даже не помнила Колина. Я понятия не имела, как он это сделал, но между тем я думала, что мой отец способен на всё что угодно. Он обманывал меня семнадцать лет. И кто может подтвердить, что он рассказал мне правду, а не приукрашенную версию для дочери с поздним подростковым периодом.

Хорошо, что он был в отъезде. Позже я смогу проникнуть в его кабинет и посмотреть, найду ли я что-нибудь, что поможет мне в дальнейшем. Может, что-нибудь вроде тайного досье о Демонах Мара.

Час спустя мама, бодрая и готовая к путешествию, стояла передо мной. Она долго на меня смотрела, прежде чем обнять. Может, она о чём-то догадывалась? Я почувствовала большой ком в горле, и у меня на короткое время появилось искушение попросить её остаться. Ведь тогда я не смогу ничего сделать, и мы точно не потеряем друг друга.

Я прижала свой лоб к её плечу и глубоко вдохнула этот новый специфический смешанный запах из духов, мыла, лекарственных трав, земли, травы и лепестков роз.

- Ты действительно уверена? - спросила она в сотый раз.

- Да, - сказала я твёрдо и почувствовала себя как уголовник.

Она села в свой старый «жук» и завела стучащий мотор.

- Езжай осторожно! - крикнула я, а она на прощание подняла руку. - Я люблю тебя, - добавила я тихо.

Но этого она уже не слышала. Красный автомобиль пропал, дико ревя, за вершиной дороги. Я осталась одна. Несчастная, я поплелась в зимний сад, села за обеденный стол и заревела. Но пути назад не было. Я должна была сделать то, что решила. Я не могла, нет, мне больше нельзя было ждать.

Несмотря на мою нервозность, внезапно мои силы истощились. Было начало июля. Пока тени станут длиннее, а свет мягче, пройдёт ещё много часов. Летние каникулы начались. И мне было нечего делать в этом доме. Ничего не надо учить, нигде не надо убираться.

А я хотела подождать до сумерек и потом пойти к Колину, потому что, как ни странно, я всегда чувствовала себя с ним в большей безопасности, когда становилось темно. Я вспоминала нашу встречу при сверкающем утреннем свете у ручья и эту всепоглощающую слабость, которая охватила меня, когда я смотрела в ледяные голубые глаза Колина. Нет, я хотела выступить тогда, когда жара спадёт, а солнце станет более мягким.

Поэтому я сделала то, что мне так не хотелось делать: я решила обыскать папин кабинет. Осторожно, и так тихо, как только возможно, я нажала на прохладную ручку двери, как будто я могла испугать и разозлить кого-то или что-то там внутри.

Но кабинет выглядел всё так же. На письменном столе были сложены в стопку документы, тяжёлое компьютерное кресло стояло под углом к монитору, а солнце отсвечивало на корешках книг, стоявших на полках, золотыми полосками. Когда папы не было здесь, мама заботилась о том, чтобы орхидеи получали достаточно света.

Сначала я обыскала шкаф, в котором лежала картина. Она находилась всё ещё на верхней полке - и больше ничего. Никаких книг, писем, фотографий или документов. Мне только оставалось систематически обыскивать все полки, шкафчики и ящики, не оставляя при этом следов. Но у меня была практика в этом деле.

Дав часа спустя, устав, я сдалась. Я ничего не нашла, кроме известных томов и энциклопедий. И медицинские записи. Папа подготовил фотографии пациентов и вклеил их. Затуманенные, безжизненные глаза смотрели на меня, отмеченные морщинами и кругами под глазами. Так же и вокруг рта у многих образовались резкие складки. У многих пациентов были разлохмаченные волосы и нездоровый желтоватый цвет лица. Они уже не могли больше искать то, чего им не хватало. У некоторых мания и безумие уже глубоко отпечатались на их лицах. Я бы с удовольствием узнала больше об их историях, об их диагнозах, которые поставил папа. Но каким бы чужим он не был мне в настоящее время - эти люди не были ответственны за наши ссоры.

Я должна была оставить их в покое. Я всё равно не могла понять, как можно было добровольно проводить своё время с людьми, у которых полностью нарушена психика, и при этом находить в этом удовольствие. Но я вспомнила снова моё непосредственное намерение. Демоны Мара.

Может быть, я смогу найти что-нибудь в интернете? Я включила компьютер. У нас всё ещё не было высокоскоростного доступа в интернет, но папа, до того как его наладят, подключил свой старый модем. Томительно долго он пищал, пока соединялся.

Нужно чрезвычайно много терпения. Беспокойно я крутилась в кресле по кругу, пока, наконец, не смогла зайти в поисковую систему и набрать «Демон Мара». Изображение на короткое время заморгало, а потом пропало в чёрной пустоте.

- Это не смешно, - проворчала я.

Повторная попытка также не увенчалась успехом - хотя компьютер и начал, гудя, искать информацию, но прежде чем результаты показались, модем сдался. Я сделала ещё одну, последнюю, попытку: папина большая энциклопедия. И мне повезло.

Была одна запись о Демонах Мара - несколько нерешительных коротких строчек: "Ночной эльф, на верхнем немецком* - Друд, по народным верованиям - привидение, которое ложится спящему на грудь, и из-за чего появляются страх, одышка и плохие сны (кошмары). Вера в Демонов Мара является международной. Существа проникают через дырки от сучков в дом, а также приносят болезни".