Креолка. Тайна аристократки - Шерил Сойер

решалась воспользоваться кольцом с лазуритом. Когда Ришмон и еще трое вышли из игры, Айша пустила в ход кольцо. От напряжения у нее шумело в голове, и весь мир сузился до расчерченного столика. На него, скользя, ложились яркие карты с новыми глянцевыми рубашками.

К двум часам ночи за другими столиками игра прекратилась. Герцогиня встала, чтобы попрощаться с гостями. За столиком остались четыре человека. Лежавшие перед игроками истертые фишки с выгравированными на них разными эмблемами показывали, что ставка каждой возросла до тысячи ливров. Чувствуя, что они обречены, соперники Айши играли быстро. Их опасения оправдались — Айша закончила игру, избавившись от последней карты, а у соперников в руках оставалось еще много карт. Она все «сбросила», и в каждом гнезде лежали фишки. Айша сорвала «Большую оперу», что составляло шестьдесят тысяч ливров.

В этот вечер Шарлотта де Нови не получила выигранные деньги. Договорившись о том, как их следующим утром доставить в ее апартаменты, игроки разошлись и продемонстрировали при этом подобающую воспитанным людям вежливость. Маркиз де Ришмон проводил Айшу к экипажу мадам де Рошфор.

— Вы получили удовольствие от игры, — сказал он.

Айша, все еще радуясь победе, ответила:

— Мы, итальянцы, такие; стоит только сесть за ломберный стол, мы чувствуем себя как дома.

Он улыбнулся:

— Как дома? Временами вы чувствовали страх.

— О боже! Как вы догадались?

— В какой-то момент я заметил, как у вас побледнели щеки.

Взяв шляпу, Ришмон остановился.

— А вы хотели, чтобы я покраснела? — спросила Айша.

Он покачал головой.

— Вы и так великолепно выглядите. Нет, — сказал он, когда они подходили к экипажу. — Мне хотелось бы, чтобы вы проводили время совсем иначе. Например, нанесли визит мадам Дюдефан. Придете?

Сев напротив графини и шевалье, Айша посмотрела на маркиза:

— Да. Когда я должна быть готова?

— Скажем, в четыре. Это вечерний визит, и мы останемся на ужин. Спокойной ночи, дамы и месье. — Ришмон поклонился.

— Не подвести ли вас до дома? — спросила графиня. — Где вы остановились?

— Неподалеку. В трех шагах отсюда. Было бы грешно не прогуляться.

— Но это опасно! Кто знает, с кем вы столкнетесь на улице.

Похлопав по эфесу шпаги, Ришмон улыбнулся и направился к темной дороге.

— Напав на меня, они обнаружат, что со мной шутки плохи — один из проигравших сегодня отдал мне долг наличными. Вы же знаете, когда у меня в кармане деньги, я ужасен.

С этими словами он ушел.

Визит к мадам Дюдефан вселил в Айшу уверенность. Теперь она не боялась опасностей и ловушек Парижа. Не сама эта дама приободрила ее, а Ги де Ришмон. Находясь рядом с ним, она обретала уверенность в себе, и жизнь становилась вполне терпимой.

Две женщины, с которыми она встретилась в тот день, видимо, тоже подверглись его влиянию: старшая сестра, мадам де Лимур, знала маркиза уже несколько лет, и ей явно нравилось его общество. Веселая, привлекательная женщина лет двадцати с лишним, она была начитаннее, чем сестра, и ей очень хотелось познакомиться с мадам Дюдефан. Младшая, самая красивая в семье, явно заинтересовалась в тот день Ги де Ришмоном, и Айшу приятно удивило, что он не замечал этого. Вскоре выяснилось, что он и мадам де Пекез прошлым летом побывали не на одном суаре и совершили не одну экскурсию. Айша заметила в ее бледно-голубых глазах точно такое же выражение, что и у ветреных девушек в «Каскадах» — у тех уже были мужчины, но они решили, что пора поискать других. Казалось, в некоторых отношениях Париж и Мартиника почти одинаковы.

Собеседники постепенно разделились: Жаклин де Пекез стремилась полностью завладеть маркизом, а Иветта де Лимур вежливо беседовала с Айшой, с готовностью отвечая на ее вопросы о Париже.

— Мадам, скажите, пожалуйста, что такое Гарен? — спросила Айша, пока экипаж прыгал по мостовой.

— Это рынок и ярмарка. Гарен находится прямо за городскими воротами. Там много лавок и зрелищ, а также бродячий зверинец. Разумеется, юной даме там не следует появляться одной.

— Я кое-что вспомнил, — обратился маркиз к Айше, — вы побывали на площади Дофинов?

Айша покачала головой, и мадам де Лимур сказала:

— Вы обязательно побывайте; летом там открывается лучший рынок под голубым небом. Всегда можно дешево купить что-нибудь. Хотя он и не так велик, как рынок в Сен-Жермене.

— Вы поедете на площадь Дофинов? — настойчиво спросил маркиз.

— Разве что на рынок, — ответила она. — Других причин ехать туда нет.

— Понимаю, там нет людей, которых вы хотели бы встретить?

Там был человек, которого она не хотела встретить. Вспомнив Жервеза де Моргона, Айша думала о том, что тот предпримет в будущем. Ей в голову приходило худшее, на что он способен, и сердце ее сжималось от леденящего страха.

Маркиз принял ее угрюмое молчание за ответ.

— Вы ожидаете, что они вернутся? Я так и предполагал; у вас такой вид, будто вы кого-то или чего-то ждете. У мадам де Нови, — шутливо обратился он к спутницам, — вид человека, которому совершенно нечем заняться, как и многим из нас, но в душе у нее затаилось существо, преследующее темные и интригующие цели. — Вздрогнув, Айша посмотрела на Ришмона и поняла, что он дразнит ее. Маркиз улыбнулся ей и добавил: — Однако предупреждаю вас, что она не скажет нам, какова эта цель.

Жаклин де Пекез, рассерженная тем, что он отвлекся от нее, болтала с сестрой, пока экипаж не доехал до места.

Мадам Дюдефан жила в апартаментах монастыря Святого Жозефа. Более роскошное жилище было ей не по средствам, но она вполне была удовлетворена тем, что привлекала в свой салон лучшие умы столицы. Молодая особа Жюли де Леспинас, ее подруга, была еще беднее.

Они приехали в пять, раньше того часа, когда обычно собирались гости. Айша подозревала, что Ги де Ришмон сегодня, вероятно, опасался, что его спутницам вряд ли удастся на равных беседовать с известными людьми, которых ожидали позднее. Однако Жюли де Леспинас, кажется, с восторгом предвкушала встречу с ними. Жюли была высокой стройной женщиной лет двадцати трех с густыми каштановыми волосами и миниатюрным лицом, которое часто озарялось лучезарной улыбкой. Живой ум Жюли и ее доброжелательность расположили к ней Айшу, уже слышавшую от маркиза ее историю. Ее овдовевшая мать распорядилась на смертном одре, чтобы Жюли получила ее деньги, но та позволила брату, наследнику имения, пользоваться этими деньгами. Вскоре у нее не осталось ни одного су. Эту историю знали все, но никто не слышал от Жюли де Леспинас ни одной жалобы, хотя от нищеты ее спасла мадам Дюдефан.

Айша