Вдребезги - Максим Фальк

– Нет, потом я переберусь в постель…

Майкл обошёл дом по кругу, дожидаясь, пока Джеймс устроится в тихом месте и слушая шуршание в трубке. Стрельнул сигарету у кузена, вышедшего покурить. Сел на старые качели, устроенные во дворе.

– Давай, – сказал Джеймс. – Расскажи что-нибудь самое любимое.

– Знаешь сказку про Тёмного Патрика и повелителя ворон Кромахи?.. – Майкл оттолкнулся ногами, качнулся. Старые цепи тихо скрипнули. – Жил однажды король Коннахта. Он был хорошим королём, но сыновья у него были – три дятла.

– В буквальном смысле?.. – удивился Джеймс.

– Да нет. В смысле – три дебила.

Привалившись головой к цепи, Майкл замёрзшими пальцами держал трубку возле уха и тихо рассказывал. Иногда останавливался, слушал ровное дыхание.

– А дальше?.. – спрашивал Джеймс.

– Я думал, ты уже дрыхнешь.

– Нет. Давай дальше.

И Майкл говорил дальше.

В домах начали гаснуть огни. Шинейд принесла ему кружку горячего чая с ромом и кусок кекса. Месяц наклонился, застрял в голых ветвях старого терновника. Майкл перекладывал телефон из одной руки в другую, отогревал пальцы в карманах. И говорил.

– Знаешь что… – пробормотал Джеймс. – Я всё-таки сейчас засну…

Он зевнул.

– Напиши мне завтра, как проснёшься, – сказал Майкл.

– Я напишу. Ты знаешь… Майкл, я…

Тот молчал.

– Я по тебе страшно скучаю, – тихо сказал Джеймс.

26

– А чей это дом? – с любопытством спросил Джеймс.

Майкл гремел ключами, присев на корточки и заглядывая в замочную скважину – тяжёлая старая дверь не поддавалась.

– Отцовский. Он тут жил раньше. Вот блядство, только бы не примёрз…

Джеймс стоял рядом, по колено в снегу, и оглядывался.

Дом был старый, приземистый, сложенный из светлого камня. На посеревшей от времени кладке нарос мох, окна в квадратных переплётах занесло снегом. Под стенами, увитыми облетевшим плющом, вразнобой росли какие-то кусты. За палисадником давно никто не ухаживал: стебли сухой крапивы у дороги поднимались выше человеческого роста.

Майкл поднялся на ноги, врезался в дверь плечом. Ключ заскрежетал и провернулся.

– Тут давно никто не живёт, – сказал Майкл, перешагивая через порог. – Мы приезжаем летом на пару недель, а так он всё время пустой стоит. Миссис Льюис за ним приглядывает.

В доме было темно и холодно. Майкл нашарил на стене щиток, звонко щёлкнул переключателем. Над кухонным столом загорелась лампа в старом тряпичном абажуре с бахромой, вздрогнул и загудел холодильник. Бобби сунул нос внутрь, зацокал когтями по крашеному деревянному полу.

Комната была всего одна, зато просторная. Под низким выбеленным потолком тянулись толстые деревянные балки. Широкий, грубо сложенный камин делил дом на две половины. Одну занимала кухня с газовой плиткой и массивным пыльным буфетом. Там же висело оцинкованное корыто для стирки, пятнистое от времени. Другую – высокая кровать с железной спинкой, застеленная покрывалом. Перед каменной ступенькой камина лежал выцветший ковёр.

Джеймс огляделся со счастливой улыбкой.

– Как здесь здорово!..

– Не раздевайся пока, а то дуба дашь, – предупредил Майкл. – Я сейчас всё устрою.

Он вернулся к машине, открыл багажник. Вместительный «Фольксваген», одолженный у Брана, остался прямо на дороге: чтобы запарковать, надо было сначала расчистить снег перед домом. Майкл обеими руками выцепил все пакеты из «Лидл», занёс в дом, сгрузил возле холодильника. Притащил оба чемодана. Пошевелил каминную заслонку. Поймал за ухо Бобби, который чуть было не пристроился помочиться на стойку для поленьев в камине, вывел на улицу и показал на крапиву:

– Вот тут – можно. В доме – нельзя.

Пёс виновато опустил морду в снег и вздохнул.

У задней стороны дома, прикрытые навесом от снега и дождя, лежали дрова. Майкл набрал целую охапку, принёс к камину.

– Я могу помочь, – сказал Джеймс.

– Я сам, – Майкл улыбнулся. – Сиди.

Сидеть тот не стал. Прошёлся по комнате, поглазел на книжные полки возле кровати, на антикварную швейную машинку на столике с гнутыми чугунными ножками. Провёл пальцем по пыльным кованым подсвечникам на каминной полке, перебрал коллекцию пластинок возле проигрывателя.

– А можно его включить?..

– Только в розетку воткни. И иглу проверь, запылилась наверняка.

Джеймс вынул из конверта пластинку с хитами «АББА», включил. Забрался в большое кресло в углу, сбросив ботинки, сунул руки в рукава. Пар от дыхания медленно таял в неподвижном воздухе.

Майкл кинул куртку на кухонный стол, занялся камином. Бобби, обследовав комнату, вернулся к хозяину и лёг рядом.

– Чаю хочешь? – Майкл щёлкнул зажигалкой и подпалил кусок газеты. Пламя резво занялось, прильнуло к сухим поленьям. Джеймс спустил ноги на пол:

– Давай я заварю.

Майкл притащил баллон с газом, подсоединил к плитке, поставил чайник на огонь. От камина потянуло теплом.

– Скоро согреешься, – пообещал Майкл.

– А ты часто приезжал сюда раньше?

Джеймс зашуршал фольгой, насыпал ложку чая в заварочный чайник, снял две кружки с крючков.

– Я и сейчас летом приезжаю. В отпуск, – Майкл усмехнулся. – Тут тихо. И море. Что ещё нужно?..

– Один? – ревниво спросил Джеймс.

– Один.

Пока комната согревалась, Джеймс переложил в холодильник продукты из пакетов, Майкл протёр шваброй лужицы от снега на полу. Снял с кровати тонкий матрас, устроил на ковре перед камином. Потом сел возле огня рядом с Джеймсом, протянул руки к теплу. Пламя жадно гудело и потрескивало. Джеймс прислонился головой к плечу Майкла, обнял пальцами горячую кружку. Бобби лёг у него в ногах, подставил мохнатый серый живот под ласку.

– Не отель, конечно. Но скучно не будет.

– Я не неженка, – буркнул Джеймс.

– Да я не в этом смысле, – удивлённо ответил Майкл. – Просто тут, ну… не роскошно.

– Тут здорово, – ответил Джеймс, разглядывая стены. – А чьи это фотографии? Это твой отец?

– Это он с братом. С дядей Леннертом.

– А где он сейчас?

– Говорят, умер. Давно, я тогда ещё не родился.

– Такой молодой?..

– Я про него почти ничего не знаю. Отец мало рассказывал. А мать вспоминать не любит. Всегда говорила, мол, не нужно мне этого знать. Там какая-то тёмная история. Отец однажды проговорился, что Леннерта выгнали из дома.

– Как это – выгнали? – Джеймс поднял голову с его плеча.

– В прямом смысле. Видеть тебя не хотим, и катись, куда хочешь. Ему было шестнадцать. Ну вот что можно сделать в шестнадцать, чтоб тебя на улицу выперли?.. – Майкл хмуро посмотрел в свою кружку.

– И как же он жил?..

– Вроде бы шлялся по приятелям, подрабатывал где-то… – Майкл пожал плечами. – Я думаю, он не умер.

– Где же он?

– В тюрьме, – буркнул Майкл. – Я однажды услышал, как мать про него говорила. Что он связался не с той компанией. Она вечно боялась, что и меня по той же дороге