Легендарные фаворитки. «Ночные королевы» Европы - Сергей Нечаев

«Я отдала ему с радостью единственную связь, которой нам еще недоставало, которая при таком обожании была счастьем».

Дело было так. В июне 1866 года в Петергофе праздновалась очередная годовщина свадьбы Николая I и Александры Федоровны. В трех верстах от главного Петергофского дворца находился небольшой замок Бельведер, покои которого предоставили гостям праздника. Сюда и привезли ночевать Екатерину Долгорукую, и здесь-то она впервые отдалась императору. В ту же ночь он сказал ей:

— Сейчас я, увы, несвободен, но при первой же возможности я женюсь на тебе, ибо отныне я считаю тебя своей женой перед Богом, и я никогда тебя не покину.

Заметим, что «стать свободным» Александр мог только после смерти своей законной жены, императрицы Марии Александровны, тогда уже часто хворавшей. Так что клятва его, которую он обязательно сдержит, звучала как-то жутковато.

Об этом событии Екатерина писала так:

«26 августа мы провели памятный день. Он поклялся мне перед образом, что привязан ко мне навсегда и единственная его мечта — жениться на мне, если когда-нибудь он станет свободен. Он потребовал от меня такой же клятвы, которую я дала с радостью».

К тому времени она уже была фрейлиной императрицы Марии Александровны, хотя фрейлинских обязанностей почти не исполняла (императрице тяжело было видеть эту красивую девушку подле себя). Постепенно регулярные встречи с влюбленным монархом сделали свое дело. Екатерина стала привыкать к императору, начала позволять себе видеть в нем не только владыку, но и приятного мужчину, встречала его улыбкой, перестала дичиться.

В то время ему было сорок семь лет, и он оставался еще очень привлекательным мужчиной, находившимся в самом расцвете зрелости. Во всяком случае, французский писатель-романтик Теофиль Готье, побывавший в эти годы в России, оставил следующий портрет императора:

«Александр II был одет в тот вечер в изящный восточный костюм, выделявший его высокую стройную фигуру. Он был одет в белую куртку, украшенную золотыми позументами, спускавшимися до бедер… Волосы государя коротко острижены и хорошо обрамляли высокий красивый лоб. Черты лица изумительно правильны и кажутся высеченными художником. Голубые глаза особенно выделяются благодаря коричневому цвету лица, обветренному во время долгих путешествий. Очертания рта так тонки и определенны, что напоминают греческую скульптуру. Выражение лица, величественно спокойное и мягкое, время от времени украшается милостивой улыбкой».

Мы уже знаем, что Александр II не был «юбочником». Он искал настоящего чувства, и в этом чувстве его привлекали не столько высокий романтизм или острые ощущения, сколько желание обрести подлинный покой, тихий и прочный семейный очаг.

Много месяцев он провел в «осаде», во время которой Екатерине даже удавалось избегать их встреч. Но однажды их взгляды встретились, она вздрогнула от внезапного сердечного потрясения и словно переродилась. Случился «памятный день». Она полюбила Александра то ли от жалости и сострадания к влюбленному в нее взрослому человеку, то ли потому, что просто пришло время влюбиться и ей. Причем чувство ее вдруг оказалось настолько сильным и всепоглощающим, что она не понимала, как могла противиться ему в течение целого года, как не полюбила этого человека раньше.

Свидания в Зимнем дворце

По свидетельству фрейлины императрицы Александры Толстой, при дворе все сначала приняли новый роман императора за очередное увлечение.

«Я не приняла в расчет, — писала Толстая, — что его преклонный возраст увеличивал опасность, но более всего я не учла того, что девица, на которую он обратил свой взор, была совсем иного пошиба, чем те, кем он увлекался прежде… Хотя все и видели зарождение нового увлечения, но ничуть не обеспокоились, даже самые приближенные к императору лица не предполагали серьезного оборота дела. Напротив, все были весьма далеки от подозрения, что он способен на настоящую любовную интригу; роман, зревший в тайне. Видели лишь происходившее на глазах — прогулки с частыми, как бы случайными встречами, переглядывания в театральных ложах и т. д. и т. п. Говорили, что княжна преследует императора, но никто пока не знал, что они видятся не только на публике, но и в других местах, — между прочим, у ее брата князя Михаила Долгорукого, женатого на итальянке».

Все изменилось, когда Александр II вручил Екатерине ключ от своих апартаментов в Зимнем дворце. С этого дня ничто не могло помешать им любить друг друга. Три-четыре раза в неделю Екатерина тайно приходила в Зимний дворец, собственным ключом открывала низенькую дверь и проникала в уединенную комнату первого этажа, некогда служившую кабинетом императора Николая I. Отсюда по потайной лестнице, ведущей в царские апартаменты, она поднималась на второй этаж и, трепещущая то ли от страха, то ли от предвкушения встречи, оказывалась в объятиях своего возлюбленного.

Как разгневался бы император Николай I, если бы увидел, что его сын Александр, как будто в насмешку над ним, хранителем семейной морали, избрал местом любовных встреч именно его комнаты! Николай считал, что морганатические браки оскверняют трон. Да и сам Александр в 1865 году, незадолго до начала своего романа, поучал своего сына Сашу (будущего императора Александра III): «Не давай разрешения на морганатические браки в твоей семье — это расшатывает трон… В нашей семье не было ничего серьезней гостиных интрижек».

Но теперь все было иначе. Биограф Александра пишет, что «эта поздняя страсть обратилась в главный импульс его жизни: она подавила обязанности супруга и отца, оказала влияние на решение основных политических вопросов, подчинила его совесть и все его существование вплоть до самой смерти».

Что же произошло с ним? Чем так покорила государя эта молоденькая провинциалка?

Возможно, именно своей юной невинной чистотой. Действительно, Екатерина долго не понимала, как же можно вступать в какие-то отношения без любви. И потом, ведь перед ней был сам государь, особа священная… Словом, в отличие от других женщин, она не сразу поддалась его чарам. Удивленный таким упорством девицы, император вдруг всерьез ею заинтересовался, взглянул на нее другими глазами и увидел в ней человека, личность… И тогда он увлекся ею всерьез, стал, как юный корнет, искать с ней свиданий в парках и иных уединенных местах, тронул ее какой-то своей внутренней беззащитностью и постепенно завоевал ее любовь.

Поездка в Неаполь

Когда княжна Долгорукая, смущенно оглядываясь и прикрывая стыдливо лицо, стала регулярно появляться у императора, придворные, посвященные в тайны царских покоев, зашушукались. Слухи быстро дошли до родственников княжны, и те поспешили увезти ее в Неаполь. Как любил повторять Наполеон, единственная возможная победа над любовью — это бегство, и родственники сочли, что лучше будет увезти Екатерину куда подальше. Как говорится, от греха. Да, они мечтали о замужестве княжны, но император… И это при живой императрице… Скандал никому не пошел бы на пользу.