Желтая долина, или Поющие в терновнике 4 - Пола Сторидж

Письмо получилось сжатым и довольно коротким, но Питер прекрасно понимал, что было бы неуместным написать пространное послание. В конце письма он написал адрес того дома, в котором они жили с Ольвией.

Он это сделал для того, чтобы Джастина не посчитала его трусом, который просит прощения, но в то же время продолжает скрываться.

Долгое время Питер носил это письмо в кармане, не решаясь опустить его в почтовый ящик. Он понимал, что это было бы самым простым решением, но не самым верным. Как бы там ни было, но он должен был увидеть Джастину и если не поговорить с нею, то хотя бы передать ей письмо из рук в руки.

После этого он долго ждал удачного момента и наконец, найдя более-менее убедительный довод – а это было нетрудно сделать, так как купить все необходимые для них вещи в небольшом деревенском магазине было невозможно – Питер собрался в Оксфорд.

Ольвия не перечила ему, но все же провожала весьма недоверчивым взглядом. Питер на большой скорости мчался в город, очень быстро сделал необходимые покупки и подъехал к колледжу, в котором Джастина занималась со своими театралами.

Осторожно, чтобы его никто не узнал, он прокрался к актовому залу и заглянул внутрь. Там шла репетиция, и он увидел женщину, любовь к которой принесла ему столько несчастий. Он долго стоял в темном зале и смотрел из его глубины на освещенную сцену.

Джастина вела себя необычно: она была заметно возбуждена. Но репетиция, это Питер отметил сразу же, проходила очень плодотворно. Он не решился подойти к Джастине, но и наблюдать инкогнито ему становилось невыносимо. Тогда Питер вышел на улицу и решил подождать, когда закончатся занятия. Но сегодня, видимо, ни Джастина, ни студенты домой не торопились. Уже было поздно, и Питеру давным-давно пора было возвращаться.

Питер уже стал нервничать, когда наконец увидел Роджера Сола, который, безнадежно опоздав на репетицию, шел туда не спеша. Питер сразу же узнал парня и долго не раздумывая, принял очень простое решение. Он попросил его передать своей наставнице письмо и, не ожидая ответной реакции, быстро прошел по аллее, сел в машину и тут же уехал.

О том, что случилось после этого, он не имел понятия.

Большого облегчения от своего поступка Питер не получил: ведь все-таки он не довел до конца то, что задумал, а весьма трусливо передал письмо через посредника. Но теперь он мог бороться с угрызениями совести, получив хоть какой-то аргумент в свою защиту.

Жизнь в деревне тянулась нудно и без каких-либо заметных изменений. С каждым днем она становилась все более и более невыносимой. Питер понимал, что возвращаться в их прежний дом – бессмысленно, но в то же время жить вечно в деревне они бы не смогли. По вечерам он все чаще и чаще стал играть на рояле. Слава Богу, ему хватило ума захватить его с собой. Тогда он просто побоялся нарушать свою традицию, а сейчас рояль был для него хоть какой-то отдушиной.

Питер понимал, что настало время принимать какое-то решение. Нужно было продать дом в Оксфорде и либо купить другой где-нибудь в другом конце города, либо возвращаться в Лондон. Ольвию же, казалось, совершенно не мучили подобные мысли. Она почти не разговаривала и лишь молча работала.

Уже несколько раз Питер пытался завести разговор на эту тему, но каждый раз, встречаясь с холодной отрешенностью Ольвии, не решался начинать разговор.

Прошло две недели. Однажды Питер, возвращаясь из магазина, увидел, что Ольвия ждет его во дворе. Он очень удивился этому, так как обычно днем она работала практически без отдыха.

– В чем дело, Ольвия? – спросил он, подходя к дому.

Она посмотрела ему прямо в глаза.

– Тебя ждут.

– Кто? – удивился Питер.

– Увидишь, – сказала Ольвия и отвернулась. Питер несмело стал подниматься по ступеням.

«Неужели это Джастина?» – с ужасом подумал он.

Но в комнате возле пылающего очага сидел мужчина. Это был. Лион. После того злополучного дня они ни разу не разговаривали. Питер конечно же не ожидал встретить Лиона здесь и чувствовал себя страшно неловко. Он даже не знал, как себя вести.

Лион поднялся, подошел к Питеру, остановился рядом с ним. Питер заметил, что Хартгейм осунулся и сильно постарел. Переживания наложили свой отпечаток на него внешность. Мужчины коротко кивнули, но руки пожимать друг другу не стали.

– Чем могу служить? – сухо спросил Питер.

– Я терпеть не могу вмешиваться в чужие дела, – произнес Лион, – но мне нужно поговорить с вами о Джастине.

– О, не надо, мистер Хартгейм!

Он только начал приходить в себя от всего этого. С большим трудом удалось наладить отношения с женой. Все вроде бы образовалось, а тут опять…

– Не хочу вас обидеть, но я больше ничего не желаю слышать о вашей жене! – воскликнул он.

– И тем не менее я скажу вам!

Лион Хартгейм был настроен решительно и отступать не собирался.

– Сегодня я был в больнице. Ей совсем плохо, – сказал он.

Это было новостью для Питера. Он ничего не знал ни о болезни, ни о больнице.

– Вы приехали для того, чтобы сообщить мне об этом? – спросил он Лиона.

– Она находится в состоянии глубокой депрессии, – сухо пояснил Лион. – И почти ни на что не реагирует. Поверьте, мне стоило большого труда приехать к вам, и все-таки я сделал это. Мне кажется, что если бы вы навестили Джастину, то могли бы немного успокоить ее.

В голосе Лиона слышалась настойчивость. Сначала Питер хотел вспылить, но потом задумался. Да, действительно, в том, что произошло, есть его вина. Он поступил неблагородно: сначала вскружил голову несчастной женщине, а потом струсил и спрятался в кусты.

– Послушайте, – сказал он уже менее уверенно. – Я знаю Джастину и могу вам сказать: наверное я – единственный в мире человек, который ничем не может помочь ей!

Лион тяжело вздохнул.

– К сожалению, я должен констатировать, что это не так. Вы из этой истории выбрались, а Джастина – нет.

Оба замолчали – обманутый муж и бывший любовник его жены… Оба чувствовали неловкость и подавленность. И тогда Питер решил начать тяжелый для обоих разговор.

Когда-нибудь они должны были объясниться. В конце концов Лион – мужчина, он должен его понять.

Питер рассказывал все, ничего не скрывая и ничего не утаивая – всю сложную историю своей любви к Джастине. Он говорил энергично, страстно жестикулируя, иногда повышая тон. Питер начал с самого первого дня их знакомства, совершенно обыкновенно рассказывая про свои переживания и чувства. Ни с кем еще он не был так открыт. Он хотел, чтобы Лион понял его и простил, если это, конечно, возможно.

Во всех подробностях он описывал историю их связи с Джастиной, сам удивляясь силе своей памяти. Он пытался объяснить, почему у них все сложилось именно так, а не иначе. Рассказывал о том, что пережил, когда потерял и снова встретил ее.