Чаша Грааля. Софиология страдания - Отец Сергий (Булгаков)

уже пережил я и отца своего (70 л.). Доживаю в такое страшное время в судьбах мира, родины, и окружающих, и даже лично близких, и только бесчувственность да изнеможения слабости оставляют меня в какой-то тусклости. Наступил – и всё более наступает тот самый апокалипсис, о котором столько говорилось и писалось, но как трудно жить им с полной душой, ответственно, сильно и победно пред лицом всего, всего… А это всё таково: катастрофа России, которая неизвестно как и главное – когда окончится, катастрофа Европы, а далее и всего мира, и, наконец, если ещё – увы! – ещё не катастрофа еврейства, [нрзб.] в нём жидовства, то во всяком случае всеевропейский еврейский погром, устраиваемый Аттилой. Вся историческая эпоха, вся мировая война стала под этот знак – с жидовством и о еврействе[167]. И эта война никого не оставляет равнодушным, но каждого затрагивает, потрясает – общечеловечески, лично, апокалиптически. А при этом остаётся тот же фон личной жизни, с её неустроенностью, с вечной тревогой о семье, о Серёже и его будущности, если есть какая-н[ибудь] будущность сейчас у кого бы то ни было и у нас… Всё темно и неизвестно, всё требует веры и преданности воле Божией во внешней её безответности, сумерки духа… И вот это-то самое греховное и печальное тогда, когда печаль есть уже грех, п[отому] ч[то] от нас требуется стоическая радость и религиозный amor fati[168] (как я и вижу в потрясающем образе пред собой).

Я готовлю к выходу свою последнюю апокалиптическую книгу[169], она вся об апокалиптической радости, о Будущем, но где же, где оно во мне самом, это будущее? Посильно ли мне оно духом в нём участвовать, сделать это не словом, но делом? Только одно могу исповедать: этого – и только этого – я хочу, живой веры в родину, в грядущее, видения и ведения Града Божия, грядущего на землю, «ей, гряди, Господе Иисусе»[170]. Больше этого и важнее и нужнее этого ничего нет и не может быть. И если Промыслу угодно было вверить мне в этот час истории эту истину, хотя я её недостоин и несу недостойно, то в смирении и благодарении Господу приемлю эту задачу. Для меня как-то как бы не существует не только тревожащая мысль, но как бы даже интерес к тому, сколько мне было ещё жить и не будет ли и этот год уже последним (это меня может по-человечески заботить единственно в отношении к семье и её обеспечению). Лишь бы дожить достойно с верой и ведением, победно пред лицом внешне всепобедной лжи и пошлости, неся в руках, вместе с другими, Евангелие Грядущего. Ей, гряди же, Господи Иисусе. Аминь.

Примечания

1

Цит. по: Козырев А. П. Гностическая тема в софиологических спорах 1930-х годов // Россия и гнозис: материалы конференции. М., 2001. С. 109.

2

Шмеман А., прот. Три образа // Шмеман А., прот. Собрание статей 1947–1983. М.: Русский путь, 2009. С. 857.

3

Булгаков С., прот. Невеста Агнца. М.: Общедоступный Православный Университет, 2006. С. 6.

4

Булгаков С., прот. Свет Невечерний. М.: Республика, 1994. С. 71.

5

Булгаков С., прот. Догмат и догматика // Живое предание. Православие и современность. М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 1997. С. 24.

6

Louth A. The Eucharist in the theology of Fr Sergii Bulgakov // Sobornost. Vol. 27:2, 2005. P. 38.

7

Сестра Иоанна Рейтлингер. Отрывки воспоминаний об о. Сергии // Вестник РХД. 1990. № 159. С. 66.

8

Булгаков С., прот. Софиология смерти // Наст. изд. С. 83.

9

Там же. С. 84.

10

Там же. С. 82.

11

Булгаков С., прот. Христос в мире // Наст. изд. С. 199.

12

Булгаков С., прот. Святой Грааль // Наст. изд. С. 40–41.

13

Там же. С. 41.

14

Справедливости ради, следует указать на Определение Собора епископов РПЦЗ от 17/30.X.1935, в котором учение о. Сергия Булгакова прямо называется еретическим. Среди тех, кто считал софиологию ересью, есть выдающиеся богословы (В. Н. Лосский), известные философы (И. Ильин) и даже святой, канонизированный Русской православной церковью, – святитель Серафим Соболев. В более мягких формулировках осуждает софиологию Указ местоблюстителя митр. Сергия (Страгородского), изданный на основе Определения от 24.VIII/7.IX.1935, признающий богословие прот. Сергия Булгакова «чуждым Святой Православной Христовой Церкви». Даже половины этих авторитетных имён было бы достаточно, чтобы безоговорочно заклеймить о. Сергия Булгакова именем еретика. Но есть и другая сторона. Честное имя и богословские заслуги о. Сергия защищали именитые философы (С. Л. Франк, Н. О. Лосский, Н. А. Бердяев, Б. П. Вышеславцев), выдающиеся богословы (прот. В. Зеньковский, прот. Н. Афанасьев, А. В. Карташёв, еп. Кассиан (Безобразов)) и уважаемые иерархи (митр. Евлогий (Георгиевский)). Наконец, была и третья сторона, представленная такими именами, как о. Георгий (Флоровский) и о. Сергий Четвериков. Они активно критиковали теологию о. Сергия Булгакова, спорили с ним, при этом никогда не опускаясь до обвинений в ереси. Мать Мария (Скобцова), святая, канонизированная Константинопольским патриархатом в 2004 году, считала о. Сергия Булгакова своим духовным отцом и великим богословом. Поэтому спор о Софии не может идти в стратегии «на чьей стороне больше авторитетов». Исследователи этого вопроса хорошо знают, что в этот спор тесно вплелись не только политические и юрисдикционные разногласия, но и культурные недоразумения. Кроме того, сам о. Сергий Булгаков давал повод для критики, не стараясь быть достаточно понятным для своих читателей, но этот упрёк смело можно бросить большинству философов и богословов. В наше время, когда раздробленные части единой Русской Церкви собираются воедино, очень важно искать пути к уважительной и спокойной дискуссии, потому что спор о Софии так и остался неоконченным, единого общецерковного решения или научного консенсуса по этому вопросу нет, что связано, в частности, ещё и с тем, что книги о. Сергия Булгакова мало издаются, а ключевые богословские работы остаются недоступны. По крайней мере, с этой проблемой и пытается справиться настоящее издание.

15

Впервые опубликовано