Обречены воевать - Грэхам Аллисон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Политики в Вашингтоне сегодня даже не притворяются зачастую, что верят в серьезную стратегию. Вместо этого, анализируя проблемы, создаваемые Китаем, Россией или исламским джихадизмом, они рассуждают о «линии усилий». Официальные документы по стратегии национальной безопасности игнорируются. За последнее десятилетие мне еще не встречался ни один высокопоставленный представитель команды национальной безопасности, который удосужился бы прочесть подготовленные предшественниками официальные материалы.
В итоге вместо меморандума NSC-68 или его переработанной при администрации Рейгана версии NSDD-75 сегодня вашингтонскую повестку в отношении Китая определяют глобальные, политически привлекательные устремления, к каждому из которых «прилагается» список желательных шагов. Во всех случаях настоящий стратег станет воспринимать заявленные цели как недостижимые – при любых действиях, которые США в состоянии обоснованно предпринять. Словом, текущие усилия изначально обречены на неудачу.
Относительно Китая американская политика, по сути, направлена на поддержание статус-кво, конкретно – Pax Americana, сложившегося после Второй мировой войны. Вашингтон регулярно и старательно напоминает китайцам, что это мироустройство гарантировало региону самый продолжительный в истории мир и значительное повышение экономического благосостояния азиатских стран, прежде всего самого Китая. Но этот статус-кво не может соблюдаться в условиях, когда лежащий в его основе экономический баланс сил столь резко изменился в пользу Китая. Потому истинная стратегия Америки фактически сводится к благим упованиям.
Продумать и разработать большую стратегию, адекватную стоящим перед страной задачам, означает не просто накапливать политический капитал, как принято у современных высокопоставленных правительственных чиновников, но и демонстрировать интеллектуальную хватку. Что бы ни говорил Обама, стратегия национальной безопасности США нуждается в новом Кеннане, равно как и в новых Маршалле, Ачесоне, Ванденберге[736][737], Нитце и Трумэне.
Ставить во главу угла домашние дела
Если бы Си и Трамп слушали Ли Куан Ю, они сосредоточились бы в первую очередь на том, что имеет важнейшее значение, то есть на домашних проблемах. Какова сегодня главная угроза американской национальной безопасности? Какова главная опасность, грозящая положению Америки в мире? Ответ на оба вопроса проявляется в тех неудачах, которые терпит американская политическая система. Если задать те же вопросы китайцам, Китаю, ответы снова совпадут: главное – правильное управление. Беспристрастные наблюдатели в обоих обществах все чаще признают, что ни «декадентская» демократия, ни «отзывчивый» авторитаризм не годятся для преодоления основных вызовов и испытаний двадцать первого столетия.
Сам я принадлежу к убежденным оптимистам в отношении Америки, но меня беспокоит тот факт, что американская демократия все чаще выказывает роковые симптомы. Сокращенное название округа Колумбия (DC) нередко расшифровывают ныне как «Столица дисфункции» (Dysfunctional Capital), намекая на то, что он превратился в болото, в котором партийная политика отравила всю воду, отношения между Белым домом и конгрессом парализовали выполнение основных функций власти (составление бюджетов и ведение международных дел), а общественное доверие к правительству почти исчезло. Эти симптомы коренятся в упадке общественной морали, в легализации и институционализации коррупции, в слабом образовании электората, которому вдобавок присущ дефицит внимания, в падкой до сиюминутных сенсаций прессе; все перечисленное усугубляется эпидемией «цифрового потребления информации», которая поощряет погоню за сенсациями и отвергает осмысления. Как пророчески говорил Авраам Линкольн, дом, разделившийся сам в себе, не устоит[738]. Без крепкого и более целеустремленного руководства со стороны президента и без восстановления гражданской ответственности правящего класса Соединенные Штаты Америки вполне могут последовать за Европой по пути деградации.
В то же время я разделяю сокрушительную критику Ли в адрес «операционной системы» Китая. Технологии сделали привычную схему управления устаревшей. Молодые горожане со смартфонами не желают беспрекословно подчиняться пекинским бюрократам, которые норовят отслеживать действия каждого гражданина в рамках вездесущей системы «социального кредита». Ли указывал на ряд барьеров, преодолеть которые Китаю будет не так-то просто: отсутствие главенства закона; чрезмерный контроль центра; культурные навыки, ограничивающие воображение и творчество; язык, «формирующий мышление через эпиграммы и 4000-летнюю традицию текстов, из чего следует, что все, достойное произнесения, уже было сказано, причем намного лучше»; неспособность «привлекать и ассимилировать таланты из других обществ». Ли ратовал не за демократию в американском стиле (та, по его мнению, привела бы к краху Китая), а за восстановление традиционной системы правящих мандаринов – при наличии сильного лидера. В этом отношении «ценностный» национализм Си видится подспорьем для возрождения целостности китайской «ОС», раздробленной оголтелым материализмом.
Продолжая цифровую метафору, скажу, что обоим соперникам следует также переоценить пригодность своих приложений для двадцать первого столетия. В своей книге «Цивилизация» Ниал Фергюсон выявляет шесть «приложений-убийц», то есть идей и институтов, которые обеспечили столь радикальное расхождение в процветании между Западом и остальным миром после 1500 года. Это конкуренция, научная революция, уважение прав собственности, современная медицина, создание общества потребления и соблюдение трудовой этики[739][740]. Отмечая ту «реконвергенцию» с Западом, которую Китай осуществляет с 1970 года, Ниал задается вопросом – а сможет ли КНР выполнить эту программу без «приложения-убийцы» номер три, то есть без защиты прав частной собственности. Лично меня тревожит, что американская трудовая этика ныне постепенно забывается, а наше общество потребления становится декадентским в своих желаниях.
Если лидеры обоих обществ сумеют оценить всю серьезность проблем, стоящих перед государствами, и уделить им то внимание, которого они заслуживают, чиновники «внезапно» сообразят, что задача «сделать двадцать первое столетие веком Азии» вовсе не является их основным приоритетом.
Осознают ли они эту реальность? Сумеют ли обе страны (или хотя бы одна из них) привлечь фантазию и твердую руку к решению внутренних проблем? Если да, окажутся ли они достаточно мастеровитыми и искусными, дабы впредь обеспечивать свои жизненные интересы, не втягиваясь в войну? Государственным деятелям, стремящимся к таким целям, не найти отправной точки лучше, чем «История Пелопоннесской войны» Фукидида.
Принесет ли перечитывание пользу? «Ах, если бы мы знали…» Впрочем, нам точно известно, что Шекспир был прав: «Не звезды… а сами мы виновны»[741].
Благодарности
Признание всех долгов, скопившихся за время той интеллектуальной одиссеи, из которой родилась эта книга, потребует отдельной главы. С первого курса в колледже Дэвидсон, где профессор Лабан открыл для меня Фукидида, до рабочей группы по Китаю, которая собирается
