Притчи. Ведический поток - Сергей Александрович Кукушкин

известно. Они прочли все мудрые книги и были знакомы со всеми мудрыми изречениями прошлого. У них была прекрасная память. Наверное, когда до них доходила информация о проповедях Иисуса, они смеялись и говорили, что так не бывает, а если их спрашивали: «Почему вы так думаете?», они отвечали: «Потому что так никогда не было». Их знание жизни опиралось на знания, взятые из прошлого. Они не смотрели вперед.

Только один человек… и из-за того, что он был единственным, его имя запомнили и донесли до наших времен. Он был профессором университета; звали его Никодим. Но даже он не мог набраться смелости и прийти к Иисусу в свете дня. Он думал: «Что скажут люди?» Ведь он был профессором богословия и задавал бы вопросы необразованному молодому человеку, который никогда не учился в университете.

Поэтому он пришел среди ночи, когда все спали. Спали даже ученики Иисуса. Он разбудил Иисуса и представился:

— Я профессор богословия; мое имя Никодим. Пожалуйста, прости меня за то, что потревожил твой сон. Я хочу спросить тебя о Пути.

Иисус сказал ему:

— Не беспокойся о том, что ты нарушил мой сон, ибо я потревожу твой более глубокий сон. Ты спрашиваешь о Пути, но Путь требует мужества. А ты трус! Ты побоялся прийти днем. Ты подумал: «Что скажут люди?»

Никодим сказал ему:

— Ты прав, я принимаю твои слова, они справедливы. Но скажи, как сделать первый шаг на Пути?

Иисус сказал ему:

— Первый шаг отважного человека — это признать, что он ничего не знает и все его познание заимствовано.

Следовать пути

Святой отшельник вышел из леса и поселился среди людей. Молва о нем разлетелась далеко вокруг и люди потянулись к нему. Одни просили благословения, другие совет; святой никому не отказывал.

Один очень богатый человек, приехав в карете, был явно разочарован видом святого, и, разглядывая его ветхие одежды, сказал:

— О, почтенный! Как плохо ты живешь!

Святой внимательно посмотрел на него и сказал:

— Я живу бедно, но не плохо. Плохо живет тот, кто знает о Пути и имеет силу, но не следует ему.

Лишь вспомнил

Жил мудрый и почтенный святой. Со всех концов страны просвещенные люди устремились лицезреть его мудрость, но тот хранил молчание. Он молчал пред всяким, приходившим с вопросом; вместо ответа он чертил на земле бамбуковым посохом: «Тот, кто удовлетворен в своем сердце, видит добро повсюду и во все времена». Иногда он писал: «Где есть неудовлетворенность, там все усилия напрасны», или: «Пребывай в молчании, тишине, и ты познаешь».

Но посетителей не устраивали эти ответы, ибо они были слишком привязаны к словам. Они не могли понять, почему мудрец не отвечает им прямо. Почему?

Он наверняка знает ответы. Другие мудрецы дают советы и предписывают разные методы, говорят о суровом подвижничестве, а что же этот? Его проповеди не услышишь ухом и как же их понимать?

Святой был настоящим мистиком. Он не был аскетом и у него не было никаких специальных рецептов и упражнений, только понимание — молчаливое понимание, благовестие.

Однажды во время одного праздника перед ним появился юноша. При нем не было ни посоха, ни мудрых писаний, на его языке не вертелись вопросы, только в глазах были устремленность и великая страсть. Он подошел к святому, не садясь, не ища места, чтобы возлечь, подобно другим, он взирал на безмятежное лицо старца, не говоря ни слова. Затем, к изумлению прочих, он взял посох из его рук и начертал на песке слова: «Как свет рассеивает тьму?»

Святой, вернув себе посох, написал: «Какая тьма? Разве ты потерялся во тьме?». Юный пилигрим начертал: «Теряет ли путь потерявшийся? В самом ли деле потерявшийся потерян?» Какое-то время мудрец созерцал лицо юноши, а затем написал на земле: «Лишь забыт».

Мудрец стер все написанное и начертал: «Какое желание привело тебя сюда?»

Множество жадных глаз следило за тем, как посох передавался из рук в руки: «Желания?… У меня их нет».

Поглядев на пилигрима, святой взял посох, поднялся, вытянул правую руку и трижды постучав им по земле, застыл в этой позе.

«Зачем Вы это сделали?» — спросил пилигрим. Мудрец нацарапал: «Любопытство — форма желания».

Посох мелькал туда-сюда до тех пор, пока пилигрим не написал: «Говорят, есть священная мантра, читая которую можно слиться воедино со Вселенной». Мудрец начертал: «Был ли ты когда-нибудь отделенным от Нее?» Вдруг преподобный поднял посох и обрушил его на голову юноши, повергнув его в глубокий транс.

Минули дни. Сидя в самоотречении у ног великого мудреца, юный пилигрим вкусил его блаженство. Ни разу не задал он вопроса, безграничная любовь расцвела между ними. На третий день мудрец нарушил свое многолетнее молчание. «Вот ты и пришел, наконец!» — раздался его хриплый голос. Юноша не ответил, заглянул в мудрые глаза старца, затем взял посох из его рук и написал: «Лишь вспомнил!»

О вере живой

Все, кто бывал в китайских кварталах Нью-Йорка, видели там статую бравого молодца с мешком на спине. Китайцы зовут его Счастливым Китайцем или Смеющимся Буддой.

Этот человек по имени Хотэй жил в 7 в.н. э.

Он не называл себя Мастером дзэн, у него не было учеников. Он просто бродил с большим мешком по улицам. В мешке были фрукты, орехи, сладости, которые Хотэй раздавал детям, собиравшимся вокруг него. Он устраивал на улицах «детские сады». И дети и взрослые были от него в восторге.

Встречая почитателя дзэн, он обязательно протягивал ему руку и говорил:

— Дай монетку!

Однажды, когда Хотэй разгуливал со своей веселой работой, проходивший мимо другой Мастер дзэн спросил его:

— В чем значение дзэн?

В качестве немого ответа Хотэй тут же бросил мешок на землю.

— А в чем тогда реализация дзэн? — последовал второй вопрос.

Счастливый китаец немедленно взвалил мешок на плечи и весело продолжил свой путь.

С тех пор прошло много веков, но и сейчас в Китае его помнят и любят, а в Японии почти в каждом доме есть статуэтка Хотэя.

Он был просветленным, но никого ничему не учил, лишь смеялся.

Если его спрашивали: «Почему ты смеешься?», он начинал смеяться еще больше. Собирались люди и кто-то тоже начинал смеяться. Люди смеялись и думали: «Почему он смеется? Этот человек странный, но смеется очень заразительно, хотя для этого и нет причины».

Люди ждали Хотэя, потому что за всю жизнь они никогда не смеялись так тотально: так радостно, так весело. И после этого