Одинокий путник - Ольга Денисова

– Выбери главное. То, чего нет в других книгах. Хочешь, я тебе помогу?

Выяснилось, что записать надо не так уж и много, если хорошо перед этим подумать. Лешек несильно помог колдуну – он ничего не понял в календарях и таблицах, которые колдун вырисовывал сначала на бересте, а потом переносил на пергамент.

Они работали больше двух месяцев, и колдун, просыпаясь, умывался и садился за стол. Без матушки им приходилось тяжело, и Лешек взял на себя хозяйство. Осень была дождливой, словно все то, что боги не вылили на поля летом, обрушилось на землю в октябре. Узица вышла из берегов, и подтопила погреб и баню, но колдун не сильно расстроился, и ничего не предпринял, целиком погрузившись в свою книгу.

Зима наступила рано, морозы пришли неожиданно, и сковали речку льдом. И если раньше с утра до вечера шел дождь, то теперь на землю падал снег. Колдун отказался ехать на торг, даже когда лед окреп настолько, что держал лошадей – ему было некогда, он боялся потерять и несколько минут, не то что часов.

Когда снег надежно укрыл землю, выглянуло солнце, и ударил мороз. Лешек каждое утро выходил на охоту, потому что запасы подходили к концу, а подмокшее в погребе зерно сначала покрылось плесенью, а потом замерзло. Без матушки они оба похудели и осунулись, питаясь от случая к случаю.

В то чудесное зимнее утро ничего не предвещало беды: Лешек подстрелил зайца, и возвращался домой, предвкушая, как накормит колдуна жареным мясом. Он мурлыкал какую-то песню – просто от хорошего настроения, правда, мурлыкал слишком громко. Настолько громко, что не услышал приближения всадников. Они же, напротив, отлично его слышали и видели, и приблизились так, что, когда Лешек оглянулся, бежать было поздно.

Впереди, на вороном жеребце, сидел отец Дамиан.

Лешек остановился и уронил зайца в снег. Колени дрогнули и подогнулись, голова ушла в плечи – он почувствовал себя маленьким и жалким, словно не было этих двенадцати лет, прожитых с колдуном. Словно не яркое солнце светило сквозь прозрачное кружево леса, а масляная лампа в полутемном приютском коридоре. Дамиан убил его однажды, и ничто не помешает ему сделать это во второй раз.

– Быстренько заткните ему рот! – велел архидиакон дружникам, и только тут Лешек сообразил, что происходит что-то не то. Монахи в последнее время часто проезжали мимо их дома, и за колдуном иногда посылали из монастырской больницы, но никогда Эконом пустыни собственной персоной здесь не появлялся. Мелькнула мысль, что Лешека кто-то узнал, и теперь Дамиан приехал за ним, чтобы вернуть в обитель, и тогда надо звать колдуна на помощь! Но голос отказывался ему повиноваться. Как в кошмарном сне, когда хочется кричать, а из горла раздается только тихий сип.

Двое дружников подъехали к нему, и один из них протянул руку, чтобы зажать Лешеку рот, когда до него дошла простая и страшная мысль: Дамиану не нужен какой-то приютский мальчишка. Он приехал за колдуном! И в последний миг Лешек успел крикнуть, едва не сорвав голос:

– Охто, беги! Беги!

Дружник двумя руками схватил его голову, одной зажимая ему рот, а другой запрокидывая ее назад, едва не сломав ему шею. Лешек попытался сопротивляться, но второй монах спрыгнул с лошади, и скрутил ему руки, на всякий случай отбирая лук – легкий лук, которым убить человека можно только выстрелом в упор. Его связали в одну минуту, и заткнули рот какой-то черной тряпицей, но он все равно продолжал рваться и кричать, только получалось это тихо и бесполезно.

– Где-то я его видел… – пробормотал Полкан, – подними-ка ему лицо.

Дружник послушно дернул Лешека за волосы на затылке.

– Нет. Не припомню. Потом выясним. Поехали.

Лешека кинули поперек седла, и, взяв лошадей под уздцы, двинулись к дому. Их было восемь человек.

Колдун, скорей всего, не услышал крика. Он вышел на крыльцо раздетым, даже не подпоясанным, и босиком, и не потому, что заметил монахов, а просто потянуться и глотнуть свежего воздуха. Дружник, который вез Лешека, остановил лошадь за деревьями, но Лешеку все равно отлично было видно крыльцо, и он рычал, стараясь привлечь внимание колдуна и вытолкнуть изо рта тряпицу. Но она заткнула ему дыхательное горло, и ему пришлось замолчать, чтобы не задохнуться. Восемь коней всхрапывали и топали, люди переговаривались между собой, и колдун не заметил подвоха.

– Доброго здоровья, – холодно сказал он, увидев Дамиана, направляющегося к крыльцу.

– И тебе, – ответил архидиакон. Вместе с ним шли трое дружников.

– Что тебе нужно здесь? – колдун не собирался скрывать свое отношение к Эконому Пустыни, и громко скрипнул зубами.

– Приехал к тебе в гости, – ответил с улыбкой Дамиан.

– Не может быть, – презрительно фыркнул колдун, и хотел уйти в дом, но вдруг один из дружников в два прыжка преодолел высокие ступени и успел схватить колдуна за рубаху.

Этого оказалось достаточно, чтобы задержать его, пока не подбегут остальные, и драки на крыльце Лешек не видел – колдуна быстро свалили с ног. Но сопротивлялся он долго – на помощь троим товарищам подоспели другие монахи, и только после этого, через несколько минут, связанного колдуна вывели во двор.

Прятать Лешека теперь не имело смысла, лошадей привязали около мостков с перилами, спускающихся в воду, а его самого – к высокой иве на берегу. Увидев Лешека, колдун опустил голову и прошептал под нос какое-то ругательство. Его под руки держали двое монахов, он стоял на снегу босиком, а Дамиан подошел к нему вплотную и спросил:

– Мне не много от тебя нужно. Всего несколько вопросов и одна вещь. Останешься в живых, если честно все расскажешь.

– Я не люблю говорить, когда у меня связаны руки, – ответил колдун.

– Попробуй к этому привыкнуть, – улыбнулся Полкан, – итак, для начала: где ты прячешь кристалл?

Лицо колдуна изменилось в одну секунду: он этого не ждал. Никогда ему не приходило в голову, что кристаллом захочет завладеть братия. Он покачал головой и процедил сквозь зубы:

– Ищите.

– Не беспокойся, найдем. Может, ты поможешь нам? Зачем перерывать весь дом, и тратить время?

Колдун покачал головой, и Дамиан жестом указал дружникам на сосну, растущую во дворе. Колдуна, так же как и Лешека, привязали к дереву, но сидя, чтобы Дамиан мог говорить с ним сверху вниз. Трое или четверо монахов направились в дом, а остальные встали рядом с Дамианом.

– Ты можешь меня остановить, – прошипел архидиакон, и, выхватив из-за пояса плеть, наотмашь хлестнул колдуна по груди и плечам. Колдун лишь сузил глаза и стиснул зубы: плеть порвала рубаху, и на том месте, куда попал ее металлический конец, начало расплываться кровавое пятно. Лешек завыл и забился: Полкан убьет его! Не так много надо, чтобы этой плетью убить человека! Ему когда-то хватило пяти ударов.